«Мой любимый Герех… Гер… если бы ты только знал, как сильно я тебя люблю».
Я не стал читать дальше, понимая, что это её дневник. Тетрадь, в которой она записывает все свои мысли. Хоть я и воспитывался на улице, но чётко понимал, что лезть в чужую голову не стоит. Я засунул дневник в рюкзак и бросился за ней. Я должен проверить. Я должен узнать, правдивы ли я её слова.
Прижимая её хрупкое тело к забору, вглядываясь в её глаза, чувствуя дрожь её маленького тела, чувствуя запах её волос, я понимал, что она не может врать. Я осознавал, что я люблю её запредельно сильно. Так сильно, что грудь сдавливает от боли. Так сильно, что нет сил вымолвить и слова, чтобы признаться ей в своих чувствах.
Я касался её, как тонкого цветка, который гнётся от любого порыва ветра.
Я оглаживал её, как горный хрусталь, боясь сделать неверное движение и случайно причинить ей боль.
Я наслаждался её теплом и запахом, как заплутавший в снежных горах путник, который попал на тёплый весенний луг.
Я дрожал от её близости. Я боялся показать ей свою слабость.
Я боролся со своим звериным началом.
Я боролся со своим желанием присвоить её здесь и сейчас. Сию минуту.
С ней я не должен поступать, как хищник. С ней я не должен быть разбойником, который похитил принцессу и медленно влюбляет её в себя.
С ней я должен быть хитрым котом, который сможет очаровать её. Который сможет с помощью чувств победить её гордость. Заставить открыться и доверять.
Когда она робко касалась моей щеки дрожащей ладошкой, я был готов заурчать, как ласковый кот. Я был готов сделать всё, что она пожелает.
Но не смотря на всё своё желание не выпускать Меланью из своих лап, я позволил ей уйти. Но не смог уйти сам. Я смотрел на её окна и увидел её покрасневшее личико, когда она выглянула в окно. Я расхохотался в голос, когда Меланья спряталась за шторой, чтобы потом вновь робко выглянуть. Я сделал вид, что ушёл, чтобы потом вернуться. Вернуться после работы. До самого рассвета я сидел под дубом и наблюдал, как она мечется по комнате, нервно кусая губы и прикладывая ладошки к щекам. Она не спала всю ночь, красками что-то рисуя на холсте. А я не спал вместе с ней, впитывая глазами каждое её движение. И только утром, когда солнце взошло, и свет погас в её комнате, когда её силуэт невозможно было заметить в окне, я вернулся в свой обветшалый, старый дом и завалился на кровать.
В огромном зале, где она стояла у окна, рассеянно крутя бокал с соком в руках, я опять не имел сил отвести от неё взгляд.
Она была другой.
Не такой, как обычно.
Непривычно яркой и дерзкой.
Возбуждающе красивой.
Я пошёл за ней следом в комнату, как привязанный.
Не замечая ничего вокруг. Только её тонкую спину, с ямочками на пояснице.
Не слыша посторонних звуков. Только её лёгкие шаги и равномерное дыхание.
В комнате горел только торшер, отбрасывая мягкие тени на стены. Когда светлая ткань платья скользнула по нежной молочной коже, открывая обзор на хрупкое тело, дыхание перехватило. Стало трудно дышать.
Я невольно подался ближе, стараясь впитать каждый изгиб её тела. Дверь предательски скрипнула. Немедля больше ни минуты, вошёл внутрь, закрыв дверь на замок. Отрезай пути отступления. И ей. И себе.
Я видел испуг в её глазах. Видел, как она стыдливо прикрывается руками. Видел, как смущение приливает к её щекам. Видел и ничего не мог с собой поделать. Меня тянуло к ней с невероятной силой. Коснувшись её нежной кожи, её шелковистых волос, я не мог забыть эти ощущения. Я не мог больше прятать свой взгляд, свои желания. Я нуждался в ней. Нуждался вновь коснуться её. Нуждался вновь ощутить её запах. Её дрожь. Её волнение. Её желание.
И я медленно подходил к ней. Как зачарованный. Околдованный её красотой. Её чистотой. Её невинностью. Я говорил то, что вертелось в голове. Слова срывались с языка прежде, чем я обдумывал их. Сквозь шум в ушах.
Когда мои губы накрыли её рот, я еле сдержал себя от того, чтобы впечатать её в своё тело. От того, чтобы обнять её крепко, до скрипа костей. Я пил её жадно, языком погружаясь в её рот, жадно лаская язык и губы. Сердце набатом стучало в ушах, сходило с ума в груди… А кончики пальцев нестерпимо ломило от желания огладит каждый участок её тела. Мне приходится делать над собой титанические усилия, чтобы оторваться от её губ и не наброситься на неё, как оголодавший волк. Потому что я знаю, что ещё мгновение и уже ничто не сможет меня остановить… Я присвою её себе. Отодвину жалкий клочок ткани в сторону и погружусь в тесную теплоту её тела… От мелькнувших перед глазами картинок я чуть не кончил. Слишком реалистично предстали они перед глазами, когда я держал такое желанное тело в своих руках.
— Принцесса, — хрипло рассмеялся я, — я знаю, что ты никогда не была с мужчиной... но тебе стоит знать, что твои действия и ёрзанья слишком провокационны для меня. Я не обещаю, что смогу сдержать свои чувства и желания… — я потёрся щекой о волосы Меланьи и поцеловал её в висок, дурея от её запаха и испуганного вздоха. — А я привык брать то, чего хочу. А сейчас я хочу тебя.
Малышка смутилась до слёз. Карие глаза метались по комнате, а на лбу выступила испарина. Она снова превратилась в дикую кошку. Снова выпустила коготки, стараясь отпихнуть меня. Пытаясь доказать, что ей всё равно.
— Ты будешь месяц встречаться со мной. Этот месяц предопределит наши отношения, — вижу, как она злиться.
Вижу, как она смущается, понимая, что дневник у меня.
— Чтобы ты не обманула меня. Чтобы всё было честно, — чувствую желание снова её обнять и стереть растерянность с её лица.
— Очень честно ты поступаешь, шантажируя меня, — сказала Меланья, бледнея на глазах.
Я на всё готов, девочка моя, лишь бы ты стала моей. На всё…
— Хорошо! Хорошо… Я пойду с тобой на свидание, — выкрикнула Меланья, а я еле сдержался от того, чтобы вскинуть руки в победоносном жесте. Еле сдержался от того, чтобы подхватить её на руки и снова впиться поцелуем в её сочные губы.
— Не получится у меня оставить тебя в покое, принцесса. Завтра в семь вечера я буду ждать тебя под тем деревом у аллеи, где в прошлый раз состоялся наш разговор… — сказал я, прежде чем покинуть комнату.
Не получится, малышка. Хочешь ты того или нет, но ты будешь моей. Только моей.
Навсегда.
Навеки.
Глава 14
Меланья
Ясное дело, что ночью я не смогла уснуть. Я ворочалась с бока на бок, глядя в окно, где уныло мерцал месяц. Я думала о Герехе, о его губах и бесстыдных словах, которые он мне шептал в пылу страсти. Я прикасалась к опухшим от его голодных поцелуев губам и тут же расплывалась в глупой улыбке. Я представляла то, каким будет наше с ним свидание. Мечтала о том, как устроившись в кольце его рук и прижавшись к его груди спиной, буду рассказывать ему о своей жизни.
Хотелось с кем-то поделиться своими переживаниями. Хотелось рассказать всё, что кипело сейчас внутри. Но в то же время я боялась, что мои глупые и наивные ожидания вновь не оправдаются. Может Герех просто захотел меня в свою постель… Может он каждой девчонке шепчет такие слова, прежде чем заняться с ней сексом. Так, накручивая себя и злясь на парня всё больше и больше, я сидела на кровати, прижав колени к груди, и смотрела на звёзды, которые мерцали на небе.
Едва задребезжал рассвет и первые солнечные лучи окрасили небо, я вскочила с кровати и бросилась в ванную, чтобы привести себя в порядок. Я хотела выглядеть бесподобно. Хотела, чтобы парень потерял голову. Вымыв и высушив волосы, тщательно расчесала их и собрала в высокий хвост. Но вспомнив о том, что парень вчера шептал мне на ухо, что ему нравится, когда я распускаю их, оставила волосы лежать свободной волной на плечах. Синий сарафан с широкими лямками делал мою фигуру хрупкой и практически невесомой. Я кинула на себя взгляд в зеркало и поджала губы. Как бы я не старалась выглядеть на свой возраст, как бы я не одевалась, я всё равно выглядела, как подросток. Из-за того, что я ни разу не оборачивалась, я выгляжу так. Папа успокаивал меня, что он не оборачивался до двадцати лет и терпел насмешки от своих сверстников. Но однажды, когда он испытывал ярость, он обернулся в пылу драки и навалял всем своим обидчикам. И уже через неделю он раздался в плечах, вытянулся. Я с нетерпением ждала своего двадцатилетия, чтобы побегать по лесу в облике рыси.
