Вдруг Дилания повернулась ко мне и победоносно усмехнулась.

Она прижималась щекой к груди Гереха, а змеиная улыбка блуждала на её губах.

— Смотри, родной, кто пришёл, — громко сказала она. — Твоя пузатая.

Я увидела, как медленно парень поворачивает ко мне голову и смотрит в моё лицо пренебрежительным взглядом.

Увидела, как он смотрит в моё лицо, будто видит меня впервые в своей жизни.

Он усмехнулся и подмигнул мне, будто ничего не случилось.

Будто это не он целовал Диланию у меня на глазах.

Я медленно стала пятиться назад, чтобы оказаться подальше от этого кошмара.

Чтобы сбежать.

Чтобы уверить себя в том, что мне показалось.

Померещилось.

Уверить себя в том, что мой Герех ещё не приехал.

Что завтра он придёт ко мне и с ласковой улыбкой скажет, что скучал.

Что завтра он зароется носом в мои волосы и будет нежно целовать моё лицо.

Что завтра он опуститься передо мной на колени и, обхватив руками мой живот и прижавшись к нему ухом, будет разговаривать с нашей малышкой.

Что он уверит меня, что это всё ошибка.

Что то, что я только что увидела, мне показалось.

Я слишком поздно услышала топот копыт и громкий женский крик.

Я увидела, как Дилания испуганно распахнув глаза, бросается ко мне.

Успела заметить, как Герех безучастно остаётся стоять на месте, недоумевая что происходит.

Я успела только накрыть живот двумя руками прежде чем почувствовала сильный удар в бок и отлетела на землю, ударившись больно затылком и спиной.

Прежде чем я погрузилась в темноту, перед открытыми глазами появилось бледное, испуганное лицо Дилании.

— Меланья, — обхватив мою голову руками и положив её себе на колени, стала шептать она, — я не хотела… Я не думала… Она сказала, что так будет лучше. Меланья, не умирай, — сквозь вату в ушах слышала я, не понимая чего от меня хочет девушка.

Я чувствовала боль в каждой клеточке своего тела и хотела прекратить эту пытку.

Спасательная темнота накрыла меня с головой.

Весь окружающий мир погрузился в тишину.

Только на самой грани сознания проскользнуло, что Герех так и не подошёл.

Остался безучастно стоять в стороне.                                                                                                                                                    

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Меланья                                                                        

Очнулась я в незнакомом месте.

С огромным трудом открыв глаза, долго смотрела в белый потолок со странным синим рисунком.

Прикосновение к голове выдернуло меня из странного тумана.

Папа склонился надо мной, внимательно и с каким-то страхом вглядываясь в моё лицо.

Его лицо было осунувшееся, а на его висках появилась седина.

— Папочка? — хриплым голосом спросила я.

— Доченька, — выдохнул мужчина, и по его лицу заструились дорожки слёз. — Родная моя, — было слышно, что ему трудно говорить.

— Пап? — я попыталась поднять руку, чтобы погладить папу по щеке, стереть слёзы, успокоить, но рука не поднялась. — Что случилось, папочка? — сквозь шум в ушах, упорно цеплялась за действительность.

— Мне так жаль, — мужчина отвёл глаза и сжал мою ладонь горячей рукой. — Мне так жаль, доченька.

— Чего жаль? — паника навалилась на меня. — Где я? Что случилось, пап? — истеричные нотки проскальзывали в моём голосе.

— Ты шла на рынок… Споткнулась. Попала под колёса кареты, — отрывисто говорил папа. — Сломала руку и повредила спину. У тебя начались роды.

— Что с ребёнком, пап? — я чувствовала отчаянье в голосе мужчины и была готова к самому худшему. — Что с моей малышкой?

— Мне жаль, — отец стиснул зубы и, склонившись надо мной, поцеловал в лоб.

— Что с моей девочкой? — со странным спокойствием спросила я.

— Её не смогли спасти. Она родилась… бездыханной… — я видела, что мужчине тяжело подбирать слова.

— Я хочу её увидеть, — я заглянула в зелёные глаза отца. — Я хочу увидеть свою дочку. Я хочу взять её на руки.

— Я… — папа не успел ничего сказать, так как в помещение ворвалась моя мать, с грохотом открывая двери.

— Ну что, маленькая шлюшка, сдох твой выкидыш? — женщина была пьяна.

— Закрой свой рот, Драна, — впервые я слышала такие слова из уст папы. — Закрой свой грязный рот!

— Что ты защищаешь её, милый, — пьяно хихикая, мать привалилась к стене. — Она нагуляла ребёнка, притащила его домой, думая что ты будешь её содержать. Её нищеброд и копейки не дал бы.

— Замолчи! — папа встал так резко, что стул отлетел к стене. — Я не позволю тебе оскорблять свою дочь.

— Твою дочь? — истерично захохотала женщина. — Она не твоя дочь! Я её родила от милого семнадцатилетнего мальчишки, который не смог устоять перед моим обаянием. Я забеременела,  когда мы ездили на отдых в горы, и ты опять ушёл по свои делам. Снова оставил меня одну. Он был горяч и наивен, — я с ужасом смотрела на женщину, которую всю жизнь называла матерью. — Ты же простишь меня, милый? — растянув губы в улыбке, спросила она. — Простишь свою единственную и любимую?

— Я знаю, что Меланья родилась не от меня, — брезгливо сказал папа, кидая тревожные взгляды на меня. — Я бесплоден. Но это не отменяет того факта, что я люблю Меланью, как свою дочь.

— А может ты хочешь её? — растянув губы в улыбке, спросила женщина. — Может хочешь поиметь её?

Звук пощёчины был оглушающим.

Папа стоял над женщиной и смотрел на неё почерневшими от ярости глазами.

Впервые я видела его таким злым.

Впервые он ударил её.

Впервые я видела ненависть в его глазах.

— Не смей приплетать свои грязные желания в мои с дочерью отношения, — от тона папы по спине пробежали мурашки страха, и я поёжилась.

Женщина лежала на полу и тихо скулила, держась за красную щёку.

— Завтра я продаю дом. Чтобы к вечеру сегодняшнего дня ты съехала, — глядя на неё снизу вверх, холодно сказал папа.

— Но как же? Мы же истинные! — женщина на коленях подползла к папе и обхватила его руками за ноги, заглядывая, как побитая собачка ему в глаза. — Разве ты можешь бросить меня одну? Разве можешь оставить меня без дома? Без денег?

Я поморщилась от того, насколько низко выглядела сейчас женщина.

— Мне плевать, — мужчина брезгливо отцепил руки женщины от своих штанин и отошёл в сторону. — Разбирайся со своей жизнью сама. Я сам подам на развод. Меланья уже совершеннолетняя, она сама выберет, где ей жить

— Я убью себя! Ты сдохнешь следом! — заверещала женщина.

— Ты слишком любишь свою жизнь, — спокойно ответил папа, садясь на край моей кровати, — чтобы умереть.

— А я тебе говорила, что он тебя недостоин? — встав с колен и отряхнув юбку, перевела на меня взгляд мать. — Он побежал за первой юбкой, едва ты отвернулась, — воспоминания о неавних событиях, сведетелем которых я невольно стала, всплыли в голове. — Даже его отребье не захотело на свет появляться.

— За что ты меня так ненавидишь? — спросила я тихо, пропуская её слова мимо ушей. — Что я сделала тебе?

— Родилась, — криво усмехнулась женщина. — Ты родилась и испортила мне фигуру. Ты родилась и напоминала мне каждый день о моём предательстве.

— Поэтому ты постоянно изменяла папе? — зло процедила я. — Вину загладить?

— Ничего ты не понимаешь. Я…

— Я всё понимаю, — перебила я её на полуслове. — Я понимаю, что не хочу тебя видеть. Я понимаю, что ненавижу тебя. Всем сердцем. Всей душой. Я понимаю, что больше никогда в жизни не назову тебя мамой. Ты мне никто. Ты чужая женщина, которая случайно появилась в моей жизни и которая также из неё исчезнет.

Она хотела ещё что-то сказать, но папа перехватил её за плечи и выпихнул в коридор, захлопнув за ней дверь.

Мужчина подошёл ко мне, закутал в одеяло и посадил к себе на колени, как это всегда делал в детстве, когда приходил читать мне сказки на ночь.