— А как мне жить вдали от тебя, малышка? — прижавшись лбом к её лобику, прошептал я, цепляя губами её губы. — Как жить без души, малышка?
Меланья молчит. Приподнимается на носочки и, обхватив моё лицо холодными ладошками, заглядывает мне в глаза. Я тону в её взгляде. В этом нежном омуте карих глаз.
Я прижимаю её к себе. Вжимаю её тело в своё. Желая врасти неё. Стать с ней одним целым, чтобы никогда больше не расставаться.
Глава 27
Герех
Я стою возле кареты и смотрю в покрасневшие карие глаза напротив.
Меланья сжимает в руках подол своего платья и смотрит на меня своими карими глазами, из которых непрерывно текут слёзы.
Я сжимаю зубы и чувствую, как сердце рвётся на куски, когда я вижу её такой несчастной.
Хочется плюнуть на всё и остаться с ней.
Хочется забыть обо всём на свете и снова оказаться под покровом ночи, где я жадно оглаживаю её тело ладонями и слышу её прерывистое дыхание.
Где она льнёт ко мне, прося ещё ласки и защиты.
Где её припухлые от моих жадных поцелуев губы шепчут мне слова любви.
Убеждают меня в том, что я ей необходим как воздух.
И я всегда ей верю.
Верю, потому что невозможно не верить этим честным глазам. Этой светлой улыбке. Этим ласковым рукам.
— Возвращайся ко мне скорее, — шепчет Меланья, побелевшими губами, слизывая солёные слёзы с губ.
— Непременно, — обещаю я.
Она делает шаг ко мне и цепляется руками за мою тёмную форму. Лбом утыкается в плечо и начинает сотрясаться в рыданиях. Тихо, почти не слышно.
Сердце сжимается от боли.
Я сжимаю руки на её округлившейся за последнее время талии и выдыхаю воздух сквозь стиснутые зубы.
— Малышка… я и так еле сдерживаю себя, чтобы не послать всё к чёрту и не остаться с тобой… Принцесса, — я поднял её покрасневшее лицо, которое всё равно казалось мне самым красивым, — я всегда рядом, — я поднял её руку, на которой красовалось кольцо. — Я всегда рядом, малышка. Я в твоих воспоминаниях, — я коснулся пальцами её виска, — в твоём сердце, — прикосновение к судорожно поднимающейся груди, — в твоей душе. Я буду тут, пока ты сама меня не забудешь. Пока не решишь, что мне нет места рядом с тобой, — я наклоняюсь и утыкаюсь лбом в её острую ключицу.
Нос тут же наполняется родным запахом, который заставляет прикрыть глаза от пронзившей меня нежности.
Той нежности, когда руки трясутся от желания сжать её в своих объятьях до хруста костей.
Так сильно, чтобы она вросла в меня.
Стала со мной единым целым.
— Пора, — тихо кашлянул извозчик, который всё это время молчаливой тенью стоял в стороне.
— Ещё несколько минут, — прошу я, не отрывая лица от плеча малышки. — Несколько минут…
— Гер, — тихий шёпот. Имя на выдохе. — Когда ты приедешь, Гер?
— В начале сентября, принцесса. Когда закончатся испытания.
— Так долго, — всхлипывает тихо. — Целая вечность без тебя.
— Целая вечность, — эхом повторил я, целуя её в плечо.
— Возвращайся к нам скорее, — положив мою ладонь на свой живот, шепнула принцесса. — Мы будем тебя ждать.
Я недоумённо смотрел на то, как платье плотно облепило круглый животик моей малышки.
Сначала я не мог понять, не мог поверить.
А потом меня окатило горячей волной счастья с ног до головы.
Я осознал, что моя малышка носит под сердцем нашего ребёнка.
Я хотел что-то сказать, но слова застряли в горле, мешая вымолвить хоть слово.
Странная мутная пелена встала перед глазами, мешая обзору.
Я моргнул.
Оказалось, что глаза застелили слёзы.
Слёзы счастья и благодарности к этой маленькой девушке.
— Я тоже счастлива, Гер, — маленькая ладошка смахнула слезу с моей щеки, ласково поглаживая по скуле. — Мы тебя любим, наш белоснежный дракон. Возвращайся к нам скорее.
Я поглаживал животик и не мог остановиться. Не мог перестать касаться.
— Девочка моя, — смог выдавить я. — Родная, — я посмотрел в глаза Меланьи. — Ты станешь моей?
— Я и так твоя, — слабо улыбнулась малышка.
— Ты станешь моей женой? — целуя её в уголок губ, спросил я.
Принцесса зажмурила глаза и закрыла рот двумя ладошками.
Я видел, как слёзы с новой силой заструились по её щекам.
— Так ты согласна? — не выдержав молчанья, спросил я.
— Да, — выдохнула Меланья, согласно кивая головой. — Конечно, да!
Я подхватил Меланью на руки и закружил.
Малышка пискнула и вцепилась пальчиками в мои плечи.
— Ты знаешь, что ты смысл моей жизни? — спросил я, ставя её на ноги.
— Знаю, — Меланья прижалась ухом к моей груди, где часто билось сердце.
Я пропускал её волосы через пальцы, вдыхал запах её волос и не мог остановиться.
Не мог разомкнуть рук.
Не мог отойти от неё и на шаг.
Меланья привстала на носочки, кратко коснувшись моих губ поцелуем, развернулась и медленно пошла вдоль дороги.
Я смотрел ей в спину и еле сдерживался от того, чтобы броситься следом.
Чтобы плюнуть на всё и остаться рядом.
С ними.
С моей малышкой и нашим малышом.
Глава 28
Меланья
Отпустить его было невероятно тяжело.
Идти вперёд с прямой спиной и не оглядываться назад.
Я чувствовала его пронзительный взгляд между лопаток.
Я знала, что он стоит, опустив руки вдоль туловища, и смотрит мне вслед.
Потерянный и грустный.
Мой родной и любимый.
Когда на плечо опустилась горячая ладонь, я вздрогнула.
Радость разлилась в груди. Догнал? Решил не уезжать?
Обернулась и разочарованно выдохнула.
— Как ты? — участливо спросил Эрик.
Смешной рыжеволосый паренёк со смешными торчащими ушами. Он всегда улыбался и открытым взглядом смотрел на мир.
Находясь рядом с ним, невозможно было не смеяться над его шутками.
Да даже услышав его задорный смех, невольно начинаешь смеяться следом.
За пять месяцев, который он жил в доме Гереха и часто проводил с нами вечера, тактично подбирая момент, когда нам с Гером нужно остаться наедине, он стал нам дорог.
Дорог настолько, что я могла назвать его своим младшим братишкой.
Мне хотелось трепать его по мягким рыжим кудрям и печь пироги, которые он всегда с радостью уплетал. Хотелось его одевать так, чтобы он перестал стесняться своего долговязого, худощавого телосложения.
И я получала от него в ответ всегда смущённую улыбку, красные уши и сотни благодарных слов.
Он подбирал слова, чтобы помирить нас с Гером в минуты, когда мы в очередной раз начинали ссориться из-за неуверенности Гереха в том, что он нужен. В его доводах, что он беден.
Эрик стал членом нашей маленькой семьи, которая обитала в крошечном, но невероятно уютном доме.
И сейчас, в тяжёлые минуты прощания, Эрик молчаливо пожал руку Геру, прерывисто его обнял и ушёл в сторону парка, оставляя нас наедине.
Позволяя нам попрощаться.
— Выть хочется, — честно призналась я, кидая быстрый взгляд на парня. — Бежать следом за каретой и ждать когда она остановится, и Гер выйдет ко мне.
— Он вернётся скоро, — показал задорные ямочки на щеках Эрик.
— Я знаю, — слова давались с трудом. — Но всё равно тяжело. Будто часть души оторвали. Вроде иду, с тобой разговариваю, а всей своей душой тянусь назад. К карете, которая увозит его на самую границу.
