д) "Винный цвет (oinopon) образуется, когда к чистому и яркому черному цвету примешиваются тумановидные (ёeroeideis) лучи (2, 792 b 7-8){155}. Иногда "при почернении красного появляется цвет фиолетовый" (b 10-11), а иногда "красное с черным дает синий цвет" (cyanoeideis, 5, 795 b 28-30). Тот же цвет появляется в воздухе: "Если рассматривать его в глубину, он представляется более близким к темно-синему" (3, 794 а 11-12). "Пурпуровым становится воздух, когда солнце приближается к закату или восходу; тогда большая часть лучей попадает в уже затененный воздух" (2, 792 а 17-20). Тот же цвет мы видим "в море, когда поднимающиеся волны затеняются собственным изгибом; когда в их изгибы попадают слабые лучи солнца, они приводят к тому, что появляется фиолетовый цвет" (а 20-24).

е) Смешиваются, конечно, не только простые цвета, но и уже образовавшиеся через их смешение составные цвета - между собой. "Существуют цвета не простые, но стоящие в том же отношении к некоторым составным цветам, в каком стоят друг к другу простые" (а 32-34).

ж) Наконец, точно так же, как Демокрит и вся античность, Аристотель в вопросе о происхождении цветов путем смешения совершенно не принимает во внимание разницы между внутренне-конститутивным и внешне освещенным элементом цвета. Каждый цвет уже содержит в себе какую-то долю "белого", или, вернее, света; и каждый свет, кроме того, может быть так или иначе освещен извне и доведен как почти до белого, так и почти до черного. У Аристотеля этого различения не проведено (кроме одного, весьма беглого, замечания), а потому, в сущности говоря, Аристотель, как и вся античность, не может описать разницы между хроматическими и ахроматическими цветами. Серое есть смешение белого и черного, а, например, фиолетовое есть результат смеси белого и желтого. Ясно, что в этих двух случаях белое действует совершенно в разных смыслах. В первом случае оно освещает и затемняет извне, а во втором случае свет входит с определенным содержанием в самую внутреннюю конституцию цвета, или - в первом случае свет входит в цвет как непосредственное содержание, во втором - как диалектическая категория. Не различаются и направления той борьбы, которую ведут между собою разные слои в цвете: черное с желтым дает красное, и черное же с желтым дает зеленое. Кроме того, случайные физические явления, которые накладываются при смешении тел, переносятся на смешение их цветов и на самые тела, - обычный метод древних.

Кроме основных простых и составных цветов под влиянием различных внешних условий образуются многочисленные оттенки (metabolai diaphorai) цветов и неопределенные цвета (to apeiron ton chromaton). Вопросу об этих цветах и их оттенках посвящена вся третья глава трактата "О цветах".

1. "О цветах".

"Мы увидим, что они [цвета] различаются или потому, что в неравной мере и неодинаково освещаются или затемняются не вследствие того, что вступающие в смешение цвета различаются в силе и количестве, или же, наконец, вследствие того, что состоят друг к другу в разных качественных отношениях... Различия обусловливаются и тем, обладает ли примешиваемый цвет блеском и сиянием или, наоборот, он тускл и лишен блеска" (3, 792 b 33 - 793 а 6. 10-11). "Сияющий цвет есть не что иное, как непрерывность света и его сгущенность" (pycnotёs, а 11-12).

"Ни одного цвета, однако, мы не видим чистым (eilicrines), каков он есть сам по себе, но все с примесью каких-либо других, потому что даже если к ним не примешан никакой другой цвет, то все же, будучи смешаны с лучами солнца и с темнотой, они видятся не такими, каковы суть. Вследствие этого как те, которые мы видим в тени, так и освещенные и находящиеся под сильными или слабыми лучами солнца и различно освещенные, благодаря разному наклону, являются различными" (793 b 10-19). К этому же ведут и другие различия: например, различные оттенки получаются при лунном освещении или при огне (b 19-20).

"Когда свет, падающий на что-нибудь, окрашивается в темно-красный цвет или в зеленый, затем, отражаясь, падает на тело, окрашенное в какой-нибудь другой цвет, то, снова с ним смешавшись, приобретает какую-то новую примесь, вступая, с одной стороны, в сплошное смешение с ним, а, с другой стороны, будучи неразличимым для нас, иногда доходит до нашего зрения смешанным из многих цветов, однако создавая при этом впечатление какого-либо одного цвета". "Цвет вещей, находящихся в воде, приближается к цвету воды". "Нужно думать, что то же происходит и в воздухе" (b 23-32). Вообще же все цвета могут рассматриваться как определяющиеся тремя моментами ("как смешение из трех цветов, а именно - из света, из цвета среды, через которую он проходит... и из цвета того, от чего свет отражается"; b 33 - 794 а 2).

2. "Метеорологика".

В "Метеорологике" Аристотель дает ряд описаний цветовых смешений, которые также стоит иметь в виду. Так, по поводу взаимопрохождения цветов читаем:

"Более слабый цвет, просвечивающий через что-либо более густое, дает различного рода цвета. Это же происходит при отраженном преломлении света в воздухе. В этих случаях получаются преимущественно цвета красный и пурпурный, потому что они сильнее всего проницают за слой, образуемый при смешении огненного и белого. Это можно наблюдать на звездах во время их восхода и заката, когда они видны через раскаленный воздух или сквозь дым и кажутся красными. То же получилось бы и при отраженном преломлении света в зеркале, которое принимало на себя не фигуру тела, а только его цвет" (Meteor. I 5, 342 b 5-13).

"Но свет, прорывающийся сквозь синее или черное, создает впечатление провалов, промежутков, обладающих глубиной. Из них в большом количестве исходят пучки света, которые соединяются в одно и делают провалы, промежутки как бы сходящимися. Черное в белом дает множество оттенков, подобно пламени в дыме; днем заметить это мешает солнце, ночью же все другие цвета, кроме красного, по причине их сходства неразличимы" (14-21).

Наконец, Аристотелю известны явления цветовых контрастов, о которых он так говорит при изображении радуги:

"Красный цвет рядом с зеленым дает белый. Желтым же цвет является потому, что цвета располагаются взаимно друг около друга и дают различные изменения. Наиболее чистая дуга в облаке становится весьма черной, а красный цвет видится весьма желтым. Желтый же цвет в радуге есть свет, занимающий среднее место между красным и зеленым. Благодаря черноте окружающего облака то, что в радуге красно, является желтым, так как красное, если стоит рядом с теми цветами, делается белым. Лучшим свидетельством этого служит радуга, происходящая от луны и являющаяся просто белой... Как огонь, прибавленный к огню, так и черное, положенное рядом с черным, приводят к тому, что относительно белое, которое кажется совсем белым, есть собственно красное. Это явление наблюдается и в красильном деле, ибо при тканях, когда работают над разными красками, некоторые краски, располагаясь рядом друг с другом, являются каждый раз другими, как пурпур на белой и на черной шерсти. Кроме того, все различно при той или другой степени яркости; вот почему занимающиеся тканьем разными цветами рассказывают, как часто они ошибаются, принимая один цвет за другой - особенно, когда работают при фонарях" (III 4, 575 а 8-14. 17-18. 20-28).

1. Что такое окрашивание.

Вопрос о происхождении цвета как такового нужно, конечно, отделять от вопроса о причинах окрашивания того или иного тела в тот или иной цвет. Этот последний вопрос, собственно говоря, не имеет прямого отношения к теории цветов; с ним мы уже всецело вошли бы в область химии, физиологии или технологии. Рассматриваемый нами трактат "О цветах" уделяет ему между тем преимущественное внимание. Поэтому, если мы хотим дать некоторые представления о самом трактате, мы не можем совсем не упомянуть о той части его, в которой трактуется указанная проблема. Само собой разумеется, что в данном случае мы можем ограничиться лишь весьма краткой передачей основных положений, относящихся к этой теме.