Голос беса стал не ледяным – пустым, как вакуум. И так же пугал мириадами неведомых опасностей, не видных в телескопы. Правда, только в первые секунды. А потом в Маняше взыграл голос предков – если верить бабуле, весьма непростых и боевитых.

– Нет, – улыбнулась она, болтая ногами. – Это и есть то личное, из-за чего ты пришёл? Прикончить меня?

Он поставил её на землю и убрал руки.

– Ты очень хочешь эту штуку, – спокойно и капельку участливо констатировала начинающая шантажистка. – А я нет.

– Верю, – уже вполне по-человечески, но с прохладцей ответил корд. – Ты не знаешь ей цену.

– Я почитала справку, – возразила Маняша.

– И всё равно не знаешь.

– Она дорогая?

– Запредельно, – не стал врать Турок.

И ей вдруг стало хорошо. Более точного названия возникшему ощущению как-то сразу не нашлось. Да и не искалось. Просто хорошо, что этот мужчина не опутывал её ложью во имя обретения желаемого. Если это финты его класса системников, то он явно перерос собственный уровень.

– Помоги, а? – попросила она. – Одной мне их ни за что не вернуть.

– И ты продашь нам рол? – уточнил он судьбу найденного цилиндрика. – За разумную цену прямой покупки. Никаких вихляний в сторону аукциона.

– Я вам его отдам, – выдвинула она встречное предложение. – За спасение моих НПС и одну безоговорочную услугу.

– И всё? – ну, ни капельки не удивилась эта дубина. – Они даже не твои.

– Я их хотела, значит, мои! – невозмутимость Маняши начал подтачивать червячок раздражения.

А ей страшно хотелось сохранить лицо. Как там бабуля предостерегала? Он манит своим превосходством, как дудочка крысолова? И подавляет? Видимо, она действительно умная женщина – во всяком случае, станет ею – если этот человек и манит, и подавляет. И просто захотелось его снова увидеть. Пускай даже под маской игрового перса.

– За спасение твоих НПС и три безоговорочных услуги, – задумчиво предложил корд свой вариант. – И бесы ещё останутся должны.

– Охвостье я вам прощаю, – с достоинством шиканула столбовая дворянка. – Сделка?

– Тебя несёт? – не торопясь скреплять договор, уточнил Турок.

– Немного, – честно призналась Маняша. – Но, это дело принципа. И моего эгоизма. Если не сделаю это, сожру себя заживо.

– Гордячка, – кивнул бес. – Тяжеловато тебе приходится с такой гирей на шее.

– Ты женат? – вдруг ляпнула она.

И чуть не задохнулась от стыда. Надо же было так себя уронить в глазах мужчины! Почти навязываться…

– Нет, – абсолютно спокойно ответил корд. – Я прелюбодей и отчасти тиран.

Маняшу передёрнуло. Видимо на её лице отразилось нечто неизбитое. Потому что он впервые в её присутствии выглянул из-за маски равнодушия:

– Ты в порядке?

– Ты меня ударил, – еле ворочая языком, выдавила она.

– Вижу, – буркнул Турок. – И сожалею.

– О чём? – теперь уже безудержно понесло Маняшу.

Прорвало плотину, которую она с виртуозностью и упорством бобра строила, стаскивая в неё все свои страхи, брожения, протесты и ненависть к себе. Ненависть за злой и подлый самообман, что сама же и взлелеяла.

– О том, что я оскорбила свою любовь? – внезапно поразительно спокойно вытекло из неё ледяной струёй облегчения. – Ты-то здесь причём?

– Поговорим об этом? – непередаваемо спокойно предложил бес.

– Забудь, – смаковала она ледяной тон, стараясь не соскользнуть с него, как с зимней горки.

Потому что вернулись упущенные силы, дабы свернуть себя в прежний клубок брони.

– Если захочешь…– начал Турок.

– Не захочу, – нетерпеливо отрезала Маняша. – Мы отклонились. Итак. Мои люди и три услуги бесов за эту штуковину. Кстати, могу отдать прямо сейчас.

– Зачем? – нахмурился корд не без подозрений относительно её умственных перекосов.

– Могу не сохранить, – удивилась она глупому вопросу такого великого умника. – Семнадцатый уровень. Слабей меня здесь только моль.

– Ты хорошо подумала? Соблазн не слабый: могу и обмануть.

– И что? – вдруг развеселилась Маняша, хотя это больше походило на остаточную истерику после встряски. – Ах, обмануть меня не трудно: сама обманываться рада.

– Не люблю Пушкина, – поморщился Турок. – Сделка?

– Сделка.

Вы заключили сомнительную сделку, выгода от которой может составить -1540%, исходя из текущего курса аукционных продаж предметов, аналогичных вашему.

В случае выполнения всех условий сделки награда: +20 уровней, +15 очков удачи. В случае невыполнения хотя бы одного условия сделки ваш уровень упадёт до 10, уровень удачи обнулится.

В случае немедленного отказа от сомнительной сделки штраф -3 уровня, -9 очков навыка«коммуникации с расой биокиборги».

Сохранить

Отказаться

А взгляд всё же дрогнул. На несколько секунд завис в пугливой нерешительности. Но выбор был сделан.

– Слушай, а девять очков недоброжелательности кибров очень плохо?

– Сомнительная сделка? – догадался Турок. – Не очень, но проблемы создаст. Особенно на островке, зажатом двумя враждующими системами. Но этот риск выше, чем потеря уровней и обнуление удачи.

– Её у меня и так нет, – пожала плечами Маняша.

– Пошли, – корд мотнул головой в сторону ворот.

– Куда?

– Ты же собираешься лично повоевать? И отомстить обидчикам, которые даже не подозревают о твоём существовании. Или оставишь всё нам?

– Лично, – выбрала она.

– Уверена? Зачем тебе это?

– Первая услуга: поможете поднять мне уровни. Как можно быстрей.

– Зачем тебе это? – прицепился Турок, как клещ.

– С вами воевать, – весело объявила гордая обладательница недвижимости, которая у них, как кость в горле.

– Ты достала!

Маняша очень надеялась, что до самых печёнок. Потому что стать ему неинтересной страшней, чем рассориться и потерять навсегда. Терять она уже научилась: это больно.

– Кстати, лови эту штуку. А то мне домой надо сгонять. Сделка?

– Сделка, – не сразу и не слишком охотно забрал он бесценный рол.

– Вернусь сюда через… – Маняша запнулась, не желая давать пустых обещаний.

– Черкнёшь в личку, – подсказал бес.

И пропал во вспышке телепорта.

– Грубиян, – буркнула она. – Даже не попрощался.

И вышла из игры.

– Ты выглядишь счастливой и потрёпанной, – оценила бабуля внешний вид внучки, ввалившейся в кухню на негнущихся ногах. – Не знала бы, где ты провела полдня, решила бы, что грешила с мужчиной.

– Пыталась, – с видом безукоризненной скромницы призналась Маняша.

Опустилась на стул и вытянула ноги, простонав:

– Я, кажется, влюбилась.

– Опять?

Анна Иоановна поставила чашку с чаем на блюдце. Откинулась на спинку стула и осведомилась:

– Второй Лобачевский?

– Я на них обречена? – поделилась Маняша своими неуютными сомнениями.

– Ты просто нашла себе второго Лобачевского, – поставила диагноз бабуля. – И теперь начнёшь прятаться от первого. Хотя как раз он-то живёт в нашем мире. А тот не понять где. И не понять кто.

– Он должен быть замечательным, – не слишком уверенно объявила полоумная девица.

– Ты гоняешься за привидениями собственных чувств, – вздохнув, не пожалела её родная бабушка. – А это значит, что не Лобачевский тебя оттолкнул. Это именно ты всё испортила. И не можешь простить Максиму, что он всё вовремя не исправил.

– Он пытался, – вздохнув, призналась Маняша в страшном грехе. – Но я… Просто ужасно, что я такая испорченная гордячка. Отвернулась от него, когда он пытался мне что-то объяснить. Мне тогда казалось, что он меня убил. Только недавно я поняла, что самоубилась. А ты когда-нибудь была такой дурочкой?

– Никогда! – гордо задрала нос Анна Иоановна. – Я бывала такой дурищей, что тебе за мной никогда не угнаться. А теперь марш в ванну: ты пахнешь. Потом за стол. Расскажешь, что там у тебя за Ланцелот.

– Турок! – прокричала Маняша уже из коридора.

– Час от часу не легче, – проворчала бабуля.