Зачем я оправдываюсь? Зачем я это говорю?

— Что Олеженька возил на Мальдивы? — Ухмыльнулся он.

Люди и разрушают все вокруг себя, устраивая никому не нужные эмоциональные пепелища. Скомкав, отшвырнул салфетку. Утро было окрашено ненужными эмоциями, из-за ненужного мне разговора. Угораздило же выбрать именно это кафе и, да ещё сам же нарушил субординацию с ним. Подпустил близко. Сел за стол. Для чего? Кому я вру? Мне также одиноко. Пытаюсь победить это ощущение, но оно как тот дракон, отрубил одну голову, тут же вырастает три.

Завтрак подоспел, когда молчание, усугубив ситуацию, начало угнетать.

Не дожидаясь сдачи. Оставил чаевые раза в три — четыре выше счёта, ушёл, не произнеся ни слова.

Внутри всё клокотало, нет, это не было слабостью в отношении студента или сказанных им слов, это было негодованием, что я опять притащил в свою жизнь ненужные эмоции. Нужно избегать каждого и тогда ты как в саркофаге, защищён ото всего. Как в эмоциональном коконе.

— Подожди же, — моё плечо резко пронзила боль, — хватит.

Моё сердце чуть не разорвалось от испуга. Запыхавшийся студент, раскрасневшись, пытается отдышаться.

— Твоя сдача. — Протягивает горсть металлических евро и комок из нескольких купюр.

— Это чаевые.

— Слишком щедро.

— Нормально.

— Но я уже забрал.

— Оставь себе, — я теряю возведённый и отрепетированный образ. Я снова подпускаю людей, реагирую на их эмоции, домысливаю за них и их действия.

И тут он швырнул деньги на асфальт, глядя с высоты своего громадного роста перекошенным лицом.

— Ты совсем из ума выжил? И официанту не оставил, и выкинул, — я начал хватать купюры, глядя на это, студент кинулся собрать монеты. — Решил подарить бомжам?

— Прости. — Он явно сдулся. Прямо выдохнув воздух, вышел вместе с его агрессивностью, и большие карие глаза смотрели на меня, требуя жалости. — Прости, я…

Его голос дрогнул нотами, сдерживающими явный порыв к слезам.

— Пошли, просто пошли домой. — Мы собрали мелочь и ушли, оставив ухмыляющиеся взоры и улыбки. А у меня ещё долго звучала в голове фраза «пошли домой», «пошли домой». Это мой дом? Убогое отсыревшее здание с наспех выкрашенными стенами, нашпигованное людьми, которые ради денег готовы заниматься сексом перед объективом камер. Это мой дом?

Неделя началась ужасно, в студии царил хаос, мы вернулись ближе к полудню, на часах полдень, мы слишком долго сидели и говорил ужасно стандартными фразами о ненужном, будучи в сквере напротив студии. Внутренний голос настойчиво шептал скорее вернуться в студию. Отмахивался. Вернулся. Комендант пьян, актёры столпились на террасе, наслаждаясь жизнью. Ухмыляясь на мои вопросы, почему и что пошло не так. И тут моё терпение иссякло. Почти тридцать часов за рулём в напряжении, лишь бы не проверили документы на машину, встреча с Шейхом, тусовка с австрийской богемой, которая «пережрала» всё самое ужасное, что человек создал за эволюцию развития, их невменяемые взгляды и бессвязная речь, истерика студента и теперь… хаос здесь. И тут меня прорвало, как тот резервуар, в который сливалось всё дерьмо, но места выхода не были и вот рвануло. Лица мрачнели и вытягивались, молчали и пугливо переглядывались.

— График где? График сюда. — Умею кричать голосом рассерженного гиппопотама. Эхо моих слов грохотали среди бетонных стен. Спины стали выпрямляться в креслах, кто-то даже встал. Чья-то рука протянула листок.

— Оксана. Наташа. Егор. Время с девяти до одиннадцати. Были? Валентин, Мартин, Павел. Время с одиннадцати до часа. Были?

Молчание, прямо ягнят. Они похожи были на стадо, которое загнали с пастбища в хлев и для того, чтобы остричь.

— Там никого не было? — Раскинула руками блондинка Оксана.

— Где оператор?

— В студии… промямлила рыжая Ольга, — наверное…

— Наверное?

— Да, в студии. — Мямлил большеглазый Павел

— Тогда вы здесь какого чёрта делаете?

Все повскакивали.

— Стоять? Штраф с каждого сто евро, а с тех, кто сорвал график по двести. Вычту из сегодняшней зарплаты.

— Но…

— Молчать. — Я взвизгнул громко как мог. — Работать. Услышу сейчас ещё слово и штраф будет по тысяче евро с каждого.

Все разбежались мгновенно, кто в студию, кто по комнатам, поднявшись к себе, мне захотелось уткнуться лицом в подушку и рыдать в голос, но я стоял под холодным душем и клял себя за эти эмоции. Увы, человек слаб, когда усталость становится хронической, как гайморит.

В студии царила тишина, так что слышно было дыхание каждого.

— Пишу на листе: «Интенсивней. Улыбаемся. Повторяем, токкенс плиз».

Парни, в данный момент было моё новое «изобретение» Павел, Валентин и Мартин. Актёры стали мастурбировать энергичней. Мартин сказал про токкенс, остальные подмигивали и улыбались.

Пара минут и звон момент отозвался приходом токкенов. Кто-то кинул триста токкенов, затем один, ещё один и ещё один. Затем пятьдесят.

Пишу: «благодарим «Thaks SVL, Thanks Robert, Thanks MoMo».

Они повторили и от МоМо им пришло ещё пятьдесят условных денежных единиц. Затем ещё десять.

Пишу «Благодарим, улыбаемся, радуемся».

Почему они не могут понять, что всё в их руках? Почему приходится каждого заставлять зарабатывать.

Пишу: «Говорим, after 5000 tokken we’ll cum», дописываю «every». Мартин озвучивает написанное мною. У него идеальное произношение.

До пяти тысяч мы так и не домучили, застряли на три семьсот пятьдесят семь. Парни уже не выдерживали. И тут было очень комично, даже Никита засмеялся молча, но жутко сотрясая плечами. Я машу рукой, наподобие тренера «заканчиваем», и один за другим они разряжают своё физиологическое естество, кто, вскрикивая, кто, сотрясаясь, кто обильно, кто скудно, но пост эффект был, ещё чуть больше пятисот токкенов прилетело в кассу, это около четырёхсот двадцати долларов. Минус штраф и парни ничего не заработали.

Конвейер продолжался до позднего вечера. Мало кто отбил штраф, только парочка Мария с Николаем дали хороший прирост и окупили день в значительный плюс.

Уснул, едва коснувшись подушки, ноги горели, голова болела, мозг прокручивал события вчера, позавчера и планы на завтра. Ночью мне снились Олег, Настя, Шейх, Студент, Макс.

С Альфредом договорились встретиться вечером в его номере. Оставив оператора с инструкциями, расстреливать любого, кто будет саботировать график, наорав на коменданта и пригрозив ему, что ещё раз он напьётся, утром проснётся на вокзале без денег и документов. Попросил его заткнуться, когда он начал мычать, что «это не его обязанности и где меня носит». Ну, включил своего внутреннего, рассерженного гиппопотама пригрозив выкинуть его в сию секунду, и комендант сник, просто кивая.

В отеле пройдя уже привычно с чёрного входа, столкнулся с коридорным, который смотрел на меня выпучив глаза и даже кивнул. Плохо дело, меня стали здесь узнавать. В номере царил полумрак. На небольшом столике были фрукты и бокалы. Обычно там ноутбук и вокруг разбросанная одежда. Он не стал затаскивать меня в душ, не стал раздевать, не стал ощупывать.

Ох, вот это да. Он зажёг свечи на столике и наполнив немного в бокале, почти как диктует этого этикет, протянул мне.

— Альфред?

— За наше дело?

— Наше дело?

— Думаю, всё даже лучше.

— Альфред?

Кучерявый некогда агрессивный и с явной паранойей программист или пусть будет — айтишник так, вот он вдруг разительно расцвёл в уверенного в себе представителя поколения next29.

Мы сможем продать эту информацию дважды.

— Дважды?

— Мне пришло сообщение, что данной информацией интересуются.

— Прямо написали, вы пытаетесь взломать банковский сервер, и мы тоже, если вы вскроете, дайте знать?

— Нет.

— Говори.

— Тот, кто делает крипта ключ, прислал мне сообщение, что у него уже был запрос на это крипта, но он работает только со своими проверенными, поэтому ничего не ответил. Теперь он написал им вопрос, так что…