— Что случилось? — Стен пришёл с улицы, хлопнув дверью. В руках была подставка с четырьмя стаканами кофе, хотя мы все знали о его отсутствии со вчерашнего вечера. Не стоило деньги тратить на кофе.

Пока ему вкратце передали случившиеся, рыжая всхлипывала обнимаемая кем-то, но теперь и Маша в слезах. Крупные капли покатились, прочерчивая поблескивающие борозды по лицу. Она не могла даже отмахнуться, просто замерла, роняя слёзы.

Стен о чём-то переговаривался с Сергеем, я понимал, что он просил одеть и увести её куда-нибудь из дома. Сегодня воскресенье. Прямо зверство какое-то, человеку плохо, а его выставляют на улицу, потому что так надо.

Я не стал дожидаться, когда и нам укажут на входную дверь и мы пошли.

После того как мы ушли достаточно далеко, устав шагать, к тому же молча, я выбрал скамейку на берегу Дуная, сбе́гал за кофе и небольшой бутылочкой лимончелло. Разделив миниатюрную бутылочку лимонного ликёра по два глотка на каждого, запив порцией крепкого кофе без сахара и молока, я прижал свою сентиментальную подругу к плечу, ожидая умиротворённого молчания, и тут она начала что-то рассказывать про свою семью отрывистыми фразами.

Отец очень давно ушёл от них и не давал о себе знать. А когда у неё был выпускной класс в школе, мама внезапно заболела. Она и до этого чувствовала себя не очень, но не было времени на походы к врачу, не было денег на анализы, копили на поступление в ВУЗ, а у её мамы оказалось онкология, да ещё и уже не впервой стадии. Почти всю зиму мать провела в больнице, то диагностика, то химиотерапия, то лучше, то хуже, совсем быстро подошли к операции, и потом долго восстанавливалась после. Оплата больничного листа была мизерной. В целях экономии девушка не пошла на выпускной и уже не мечтала о поступлении в ВУЗ. Даже на бюджетном некто не отменял спонсорский взнос собрать который не хватило бы и полностью всех денег, что получали они на жизнь. А ещё есть и пить никто не отменял, нужны лекарства, витамины, и питание, на хорошее питание. Так, сразу после школы наступили взрослые трудовые будни, сначала в продуктовом магазине, затем ещё и посудомойкой в ресторане по вечерам и в выходные дни.

— Мама, так сильно мечтала для меня о лучшей жизни, которая не только откладывалась на бессрочности, а и вовсе сходила на нет. Мы тогда много мечтали. Обе мечтали. О чуде, о каком-то моменте, когда вдруг раз и всё расцветёт, пройдёт само собой.

Сквозь слёзы она улыбнулась искренне, по-детски.

— Время шло, желание и силы учиться уменьшались, жизнь затягивала рутиной и безысходностью. Я встречалась с молодым человеком, он был вполне серьёзным, с принципами и планами на жизнь, какими-то общими планами, но всё выровнялось, и мы повстречались чуть меньше года, но, когда я узнала… — Резко умолкнув, она посмотрела в глаза, — дай сигарету, пожалуйста.

— Мы же бросаем.

— Можно не сегодня, — она прямо взмолилась.

Накануне мы решили обоюдно бросать курить и выкинули сигареты, зажигалки освободив себя для новой жизни. Пришлось бежать за сигаретами.

Так и крутилось в голове, что же она узнала? Он женат, или не хочет жениться. Может что-то с её матерью, мысли теснились одни экстравагантней других. Пяти минут, которые нужны, чтобы сходить за сигаретами и вернуться обратно, хватит чтобы написать краткое описание целой мелодрамы. Мне не пришлось спрашивать, что она узнала. Растерев слёзы и успокоившись, она сразу выпалила:

— Я узнала, что беременна. — Она выдохнула струёй дыма. Молчаливая пауза была очень длительной, под шум вздохом затяжек сигаретой. — Аборт запретили делать, если когда-нибудь хочу иметь детей, то есть либо сейчас, либо никогда. Выбор, который я сделал, ты знаешь.

Молча кивнул, понимая, что скажу опять какую-нибудь глупость, пусть лучше длинная пауза, чем ещё она нелепость, способная разрушить наше мирное существование.

— Мать меня удивила, она начала присматриваться, когда живот уже был явно заметен и просто спросила: «Может, хоть скажешь, какой у тебя срок?», я и рассказала, ну так в своей манере, — улыбнулась она. — Кусками эмоций, просто крикнула ей: «да беременна и уже поздно делать аборт». А она обняла и сказала, что очень рада. Да, рада, потому что, когда её не станет, я не буду одна, и мне будет ради кого жить. Я ревела тихо в подушку всю ночь. Разве об этом я мечтала, разве об этом я мечтала для неё. Я мечтала, что она поправится, я найду хорошую работу, хорошего мужа и ей никогда не придётся работать, и будет happy end9.

— У тебя хорошая мама.

— Да, — размазала она слёзы по лицу, — и классный сын, которому скоро четыре года.

— А тот? Ну, папаша. — Не удержался я.

— А тот? А как в той старой песне: «папы есть не у всех».

— Муд… — Вырвались ну, очень неприличная фраза, — я бы никогда не бросил сына.

— Вот будет ситуация и проверишь. Ребёнка мало называть сыном. Это сразу жизнь меняет, прямо очень сильно.

Через полгода пошла работать, потому что на пенсию матери пусть и с инвалидностью, не то, что выжить, даже представить, как это сделать трудно. Так вот, я днём на кассе, вечером и в выходные официанткой в ресторане. Два года. Приходишь, когда уже рассвет, а через четыре часа нужно на другую работу. Постепенно ни друзей, ни подруг…

— Маш… — Не смог удержаться и не погладить её по голове.

— Всё нормально. Это жизнь, и у каждого она вот такая, своя и оригинальная.

— А тот, что не хотел ребёнка?

— Он потрахаться хотел, а не ребёнка. — Ухмыльнулась она. — Там всё сложнее.

— Простого, я и не ожидал. — Ну вот и ещё одна глупость, сказанная мною.

Она улыбнулась, наконец.

— История не из приятных.

— Я тебе попрошу об одном, хорошо? — Я собрал всю серьёзность и театральность для этой фразы. — Никаких тайн, секретов, умалчиваний во благо. По мне, лучше горькая правда, чем сладкая ложь.

— Ты где взял эту фразу? — Она рассмеялась.

— Не помню. — Я заулыбался в ответ. — Возможно, это было у нас в фильмах.

А может, я прочитал в тех книгах, которые студент периодически оставлял на столе в холле. То Фицджеральда, то Достоевского, то рассказы Чехова, последний раз это были рассказы Сорместа Моэм, прочитал книгу за три дня в ожидании своих трансляций, но больше всего мне нравились романы Достоевского. Не замечал за собой этого ранее, особенно в школьные годы, но Достоевский был мне очень по душе, а «Норвежский лес» Мураками и вовсе прочитал за день, но так и не дочитал его «Страна чудес».

— Пойдём куда-нибудь, а то опять дождь. — И мы спрятались в уютном кафе в современном стиле, где много стекла и металла, много пространства, но странные дешёвые столы и очень минимальное меню с явно завышенными ценами.

Кофе, например, раза в два дороже, чем в мелких кафе вокруг собора.

Сейчас было всё равно, любопытство прямо грызло меня.

— Ты рассказывала про него.

— Него?

— Отца твоего сына.

— Мы встречались недолго. Я училась на третьем курсе. Приходилось работать, поэтому училась на заочном отделении, приходилось на сессии ездить в Томск. Мы там и познакомились. Мама уже чувствовала себя сносно, хотя все эти ремиссии, просто бомба с замедленным действием. Вроде лечения не нужно, но в любой момент может рвануть.

В такие моменты она запрокидывала голову, смотря куда-то в потолок.

— Но мне-то хотелось жить. Вот, я и жила на два города. А когда поняла, что беременна, сначала потерялась, потом не знала, как подобрать слова, всё ждала. Когда я всё же приехала, у него не было времени встретиться, а когда я всё же выпалила, он разорался и ушёл. Больше мы не виделись, а через две недели увидела «ВКонтакте» его свадебные фото. Всё это время он уже встречался с девушкой и судя по фотографиям в её анкете, встречаться они начали ещё до нашего с ним знакомства.

Она выдавила саркастичную улыбку, настолько, что она казалась злой гримасой.