Через пару минут вопли курьера повторились. Терплю.

Моего терпения сегодня хватило. Наш «комендант», замотанный в полотенце и в своих резиновых шлёпках почти падая, добежал до дверей, забрав завтрак. Поляк, выгрузив все коробки и кофе, тоскливым взглядом провожал Сергея взглядом в спину, а я смотрел на него из окна своей комнаты на втором этаже.

— Янош? — Крикнул, как только входная дверь закрылась за спиной коменданта. И курьер с реакцией верного пса, вскидывает голову в сторону окна. Сквозь решётку подбрасываю два евро. Этакий ловкач, баскетболист ловит слегка сверкнувшую и почти невидимую в броске монету.

— Решка. — Кричит, улыбаясь.

— Ты хорошо говоришь по-русски.

— Нравится евро. — Улыбается, пряча монету в карман. Надевает шлем и мчит в свою, возможно, беззаботную, а может, и тяжёлую, но свободную жизнь.

— Деньги я тоже люблю, но свободу больше… — Шепчу едва слышно, теперь уже я провожаю его тоскливым взглядом.

— Все любят. — Бурчит оператор.

— Завтракать пошли. — Собственный голос удивил жёстким отзвуком. Раскидывая вещи, нервно переодеваюсь. Наконец, можно снова облачиться в серый спортивный костюм, чистый с ароматом кондиционера. Гель для душа отдаёт ароматом йогурта, ополаскиватель магнолиями, всё какое-то приторное… от запаха до улыбок и фраз.

Завтрак там же, на завтраке все те же. Едим молча.

Весь день тянется медленно и тоскливо, за ним точно такой же день, и снова то же утро, тот же курьер, те же вопли, тот же завтрак. Настроение всё печальней день ото дня.

— Никита, закажи фен, пожалуйста. — Протягиваю ноутбук.

— Три, — добавляет администратор.

Долговязый парень кивает.

Днём выкупили ещё одну камеру и второй ноутбук. Купили фотобумагу, на пробу напечатали пьяного Сергея.

Заехал Олег, Шалтай, и Родион. То есть все трое, в полном составе.

Строители демонстрировали готовую студию. Помещение оказалось более просторным, чем запомнилось мне до ремонта. К тому же нарастили балюстраду, водрузив на него тот самый матрас, который не влез в мою комнату. Сверху свисал балдахин, снизу возведённой конструкцией была имитация комнаты с камином. В центре что-то типа квартиры с панорамными окнами на ночной город. Фальшь-окна были ещё пустыми, потому что заказанные плазмы ещё не привезли. Вдоль панелей — окон, наборный из пуфов кожаный диван. Напротив окна, имитация бара со стойкой, и у фронтальной стены, напротив стены с мансардой установили трёхмерную фотостудию, с рулонными фонами.

Я был удивлён, они часто что-то вносили и выносили, но не в таком количестве, а может, мне было всё равно… они напоминали мне муравьёв и следить за ними было бесполезно. Василь перешёптывался Радионом. За каркасом с цветными фонами была узкая металлическая дверь в холл, и что-то ещё. Что именно, услышать не получилось.

Мы долго все осматривали и проверяли. Включали свет, подсветку, камин, и переносные прожектора. Напоследок они растянули гирлянды вдоль стен на террасе и установили в углах напольные лампы в виде прозрачных горшков. Затем разобрали стремянки и, собрав инструмент с пожитками, ушли. Попрощавшись тепло и улыбаясь. Без них стало совсем пусто и тоскливо.

Олег был хмур и малоразговорчив, пытался улыбаться, но все беседы сходили через пару фраз совсем на нет. Записав наш приобретённый рабочий номер, уехал вместе со свитой.

Под вечер Никита включил гирлянды на террасе, пили каждый, что ему было по душе, Никита — колу, Сергей — виски, я — остывший и почти безвкусный чай. Смотрели продолжение сериала, молча придавленные внезапной грустью.

Следующим утром я проснулся от робкого стука в дверь. Сергей заблаговременно принял душ, выяснил, что заказать на завтрак и даже поджидал поляка на улице. Сегодня мы обошлись без:

— Фурштук, бистеллн.

К обеду привезли матрацы, оператор растягивал провода, подключали аппаратуру. Завершив всё до полудня, заняться было нечем, и поочерёдно то и дело ходили как на экскурсию в студию. В моём представлении это не было киностудией, скорее помещение, перегруженное хламом. Было ужасно скучно.

Дочитав Буковски, принялся за Фицджеральда, к сожалению «Великий Гэтсби» можно прочитать меньше чем за день. Ещё развлекался просматриванием погоды:

Сегодня в Вене — 21 солнечно и ветрено, в Лондоне 17 и дождь, в Москве 12 и пасмурно, в Красноярске всего 2 градуса и снег. Скучаю по вам, пью чай. Пью чай из кружки, зелёной свинки из Ангри Бердс.

Несколько дней затянулись монотонным ритмом, оператор тестировал все новые и новые функции, монтировал наше видео о столице Австрии, в это время я заказывал завтраки, вёл переписку с агентом, который обещал к следующей неделе просто ломовой поток актёров на кастинг. Сергей перераспределял запасы, то и дело сновал с коробками порошка и зубной пасты, и туалетной бумаги. В этом он оказался сведущим человеком, места, которые он определял, для того или иного предмета, были логичными, всё было аккуратно и, наконец, приобретало хоть какой-то уют, но уже после семи или восьми вечера он был уже изрядно пьян, а в девять его храп уже будоражил второй этаж.

Следующее утро было солнечное, с перспективой и надеждами на шикарный подарок природы, но ветер уже принялся корректировать погоду, угрожая хмурыми тучами и дождём. Так, что после обеда за радость было сидеть у окна, выходящего на террасу укутавшись в вязаный плед. Из книг остался недочитанным лишь сборник Карнеги.

После неуверенного стука Никита заглядывал робко из-за двери, как обычно, неразлучен с ноутбуком.

— Посмотри, пожалуйста?

На экране интернет-страница снова Лондонского колледжа, бегаю глазами по строкам, обучение фотография, стипендиат.

— Что это?

— Я отправлял свои работы, — запинается на каждом слове, будто не хватает воздуха в лёгких. Продолжая плотнее подпихивать ноутбук трясущимися руками, мямлит, — прислали приглашение.

До меня туго, но доходит, что он навострил свои интересы куда-то в сторону. Вот так сюрприз. Заезживавшись, подвис на паузе. Борюсь между выгодно и порядочно, нужно и судьба. Но, вот же…

Через двадцать минут мы пили шампанское сидя на подоконнике, он рассказывал про детство в бедной и многодетной семье, ощущение ненужности и никчёмности, ни устремлений, ни мечты, живёт «как получится». Судя, потому что, он не дома в российской глубинке, а в столице Австрии, всё же лучше ему полагаться на судьбу.

— А что, лети в Лондон. Участвуй в конкурсе. — Алкоголь уже стучался в сознание, рассуждаю, как поступил бы на его месте.

— Но как же здесь?

— Сегодня четверг, кастинг начнётся только в понедельник. Успеешь.

Возможно, эти кастинги затянутся… Не верю я в избыток желающих. Озвучивать вслух не стал.

— А ты можешь подключить камеру к управлению через ноутбук?

— Могу. Зачем?

— Кастинг мы проведём с комендантом, а у тебя будет время. Если полетишь завтра, то считай две недели точно, а то и больше.

— Сколько времени тебе нужно? — Парень смущённо пожал плечами. И тут меня осенило невозможностью этой затеи. — Слушай, а виза? Шенген — шенгеном, а британская виза — это отдельно.

Оказалось, парень не так прост. Имеет и шенген и британскую визу, участвовал в каком-то конкурсе, что-то выиграл, тогда и стал автоматически претендентом на стипендиата.

Я думал такое только в подростковых фильмах.

— Так если ты уже всё и так решил… Смысл — воздух сотрясать? Лети. — Салютовал о его бокал.

— Точнее, езжай. — Смущённо морщит нос, делая ещё глоток. — Мне только сюда на билет дали, зарплату же ещё не плотили, а моих денег хватит только автобусами ехать. — Он усмехнулся, но явно нервно.

— Много нужно? — Неужели очередная схема развода на деньги…

— Я не смотрел. — Он допивает бокал, его лицо уже пунцовое.

Посмотрели стоимость лоукостеров, венгерские авиалинии выставили стоимость в пятьдесят евро, но летели с пересадкой через Милан, ирландские стоили дешевле, оба прилетали в аэропорт Стенстед, прямой в Хитроу стоил в двадцать раз дороже.