В порнофильме нужны эталонные «куколки» и герои, за исключением home made, а вот в трансляции нужны были обычные. Эффектные, но обычные, словно с улицы, из соседнего дома, из квартиры выше этажом симпатичный сосед или миловидная соседка.

Самое эффектно оказалось поставить Оксану в паре с Егором, которого она соблазняла и домогалась. Все словно делали ставки, соблазнит ли она брутального бодибилдера, уткнувшегося в телефон, и почему рядом со столь сексуальной дамой, он в телефоне. Люди были на трансляции, как на живом тотализаторе. Конечно, же мы завершали каждую их совместные онлайн-трансляции, соблазнением спортивного асексуального мужчины. Их секс оценивали обычно около тридцати тысяч токенов. Подобную пару мы слепили из Николая и Марии. Хотя изначально планировал запустить её со студентом или Павлом, но Николай очень уж настаивал и у нас даже состоялся неприятный разговор с ним, а в тот же день пришла Маша и попросила не выгонять его. Я не планировал, это делать, но просто кивнул, ответил: «что только ради неё». Она снова зарделась смущением, потупив глаза.

— И Маша, пожалуйста, будь осторожней. Этот парень проблемы не просто притягивает как магнит, он их создаёт.

— Я знаю, но… — И она смущённо пожала плечами.

— Но? — Каждый раз глядя на неё, я осознавал свой недавний выбор. Именно она могла быть на месте Насти, и я даже готов был поменять их, но что-то остановило меня в какой-то момент. И эта мысль угнетала каждый раз, когда смотрел на Машу. Чувство потенциальной вины, давала ей фору.

— Он не обманет. — резюмировала она в тот разговор, и я не мог возразить, в этом она была явно права, Николай — парень хоть и бедовый, но честный.

— Если это меньшее из зол, что ж это твой выбор.

Со временем их парочка стала эталонной, позволив мне выйти на хороший прирост, и выполнить свою миссию, что обезопасило меня внутри этих стен. На них я ставил словно зарисовки людей, их взаимоотношений. Мария с Николаем, это противоположность Оксане с Егором. Здесь уже девушка была инертна и флегматична, в какой-то момент пришла идея и я написал на листке: «отказывай и сопротивляйся». Она сделала всё это настолько искренне, а он так настойчиво приставал к ней, что страсти накалили до максимально. Ставки летели крупные и очень частые. Никто не знал истинной причины её грусти, полагаю, что каждый зритель трансляции тогда дорисовывал свой образ. И что? В итоге тридцать шесть тысяч. Что было дневной нормой для всей студии, чтобы выйти в ноль.

А в это же время по другую сторону фона мы создали другую пару: Павел и студент. Они умело заводили публику, флиртуя с аудиторией. И так как им мы позволили включить ретро хиты, оставив Николая с Машей без звука.

Парни, чтобы, раскачать интерес проявили весь артистизм и даже танцевали так, чтобы мужское «естество» буйно мотылялось из стороны в сторону. Когда уже у Марии с Николаем всё пошло за двадцать, я перешёл в отсек к молодым людям и остановился застыв. Они ушли в отрыв, а на странице их трансляции токенов было чуть за сорок тысяч. Я просто сел за стол, проверил списки поступающих токенов, посмотрел на то, как они ещё усердней стали мотать гениталиями. Пришлось показать лишь большой палец вверх и вернуться к менее разгорячённой паре. Я не ошибался, Николай испытывал явно чувства к этой девушке, вот только не для него она мечта, а он для неё будет вечной обузой. Ну, не может не путёвый парень стать штурманом для себя, а ещё и запутавшиеся девушки и всего багажа, который она скрывает. На тот момент я уже знал о её драме. Она не знала о моей посвященности.

Наш агент то ли струсил, то ли ему сунули денег в карман, но он сдал неким субъектам, куда делась эта девушка. И вдруг на нашу электронную почту посыпались email с угрозами в её адрес.

Пришлось звонить нашему агенту Артёму по whats-app, в попытке прояснить ситуацию, тот был явно глубоко под чем-то. Попытался ему объяснить хоть что-то, но не получилось. Написал СМС: «перезвони, завтра, срочно». Прошла неделя, письма приходили, обратного звонка от агента так и не было. Вторая попытка чуть более удачной, но удача была лишь пообщаться с агентом, когда он пребывал во вменяемом состоянии, но он что-то бессвязно блеял, потом и вовсе заявил, что ничего не знает. И тут был финальный аккорд. Пришёл mail такого содержания, что не оставляло иного выхода.

Через одного знакомого меня перекинули на одного опегешника30, который пообещал решить вопрос за какие-то две тысячи евро. B действительно решил. Через два дня на email пришло видео, где три мужских физиономии, всхлипывая бурой массой извиняясь, обещая более не совершать прежних поступков и напрочь забыть обо всём. Стоило одному из них вдруг всхлипнуть «Ну, Машка…» как что-то серое и длинное, напоминающее трубу молниеносно звякнула где-то в области шеи субъекта, лицо скрылось из поля видимости, а оставшийся два ещё более бурно всхлипывая стали извиняться. Парня подняли, лоб, был просто рассечён кровь сочилась, на нос, щеку и огибая губы, устремилась по подбородку. Едва способный шевелить губами, тот стал извиняться. Дальше смотреть не стал. Перевёл оставшуюся тысячу евро своему поверенному лицу, и на всякий случай перекинул чек от транзакции тому опегешнику, и сохранил номер человека способного так быстро решать проблемы. Мужик с понятиями, такие сегодня на редкость.

С того момента прошло недели две-три, слово сдержали все, ни одного email от них не поступило. Правда, пришлось прибегнуть к услугам опгешника ещё раз. Теперь уже, чтобы разыскать агента, который должен был достать информацию о Насте. Агента нашли, но в клинике, где он пребывал в коме после сильной передозировки наркотиками. Больше на связь он не выходи́л.

С информацией помог бывший парень Насти. Мы были знакомы давно и едва ли помнили имена друг друга. Чтобы он совсем не соскочил со звонка, который ему явно был неприятен, предложил созвониться по видео связи. Я сидел в ресторане в трёх кварталах, уединившись в углу.

Конечно, парень был немало удивлён моему звонку, к тому же по whats-app с моего старого номера, которые был долгое время вне зоны доступа, и лишь раз в два месяца я проверял баланс и звонил на свой городской московский номер, но тут же сбрасывал, так спасая номер за собой. Баланса в двадцать шесть тысяч хватит ещё лет на пять при том тарифе и интенсивности использования.

— Почему ты так ею интересуешься? — Удивился он, выдав мне историю о том, что она сирота и у неё никого нет.

— Нужно.

— Ну, всё же?

— Её больше нет, и я об этом узнал. Думал, сто́ит сообщить её родным или близким людям.

— Некому сообщать.

— Может, подруги, учителя, какие-то друзья детства? Ну, не может же быть такая пустота.

— Там действительно была полная пустота. — Он шумно выдохнул. — Её всегда угнетала эта пустота и большой пробел, в семейном… — Он осёкся. — Она ненавидела своё детство, детдом и всех тех детей с кем она там была. Как-то она сказала. Ну, как сказала, мы ругались, не помню, из-за чего и тут она выпалила: «а ты знаешь, что, такое быть симпатичной блондинкой с кудрями в детском доме маленького городка?». Я вообще не «въехал в тему», а потом уже порыдав, она рассказала такое, что меня перевернуло. — Парень перевёл дух, сжав краешки глаз к переносице. Не поверишь, но она в подробностях рассказывала, как её гнобили все, учителя, персонал, дети. Её регулярно стригли коротко, потому что воспитателя группы раздражали её волосы, и одна дамочка называла их ужасными и непослушными, и стригла рваными кусками, эту капну детских кудрей. Ну, это так она рассказывала.

— Но за что?

— За то, что кукла оказалась на помойке.

— В смысле?

— Красивая девчушка попала в то место, где люди друг друга не любят с детства, а тут такая куколка. Думаю, что ненавидеть им было проще, чем любить. Ведь в первую очередь могли удочерить её, а потом уже кого-то другого.

— Но не удочерили же.

— Она часто об этом говорила. «что её даже никто не удочерил, так что не такой уж она красивой и была».