– Эм… – Она осела на стул, широко открыв глаза. – Да. Спасибо.

Этого недостаточно, чтобы возместить боль, которую он причинил Эйприл, но по крайней мере, одно он доказал. Кем бы он ни был, он не похож на ее отца.

Сейчас, впервые за много лет, он был собой. Будет ли этого достаточно ей, фанатам «Врат» и его родителям, он сказать не мог. Но сам он наконец-то абсолютную душевную гармонию.

За две минуты до начала их сессии Саммер Диаз примчалась за сцену и заключила Эйприл в объятия.

– Извини, – выдохнула она. – Групповое интервью затянулось. Было много вопросов от зрителей. Неловких.

– О?

Эйприл заправила волосы за ухо, изо всех сил делая вид, что не жаждет ничего слышать, особенно то, что касалось Маркуса.

– О чем спрашивали?

Один из организаторов конференции махал им, пытаясь привлечь внимание. Эйприл умышленно повернулась так, чтобы Саммер его загораживала.

Женщина внимательно смотрела на Эйприл, ее дыхание медленно возвращалось в норму.

– Среди прочего, почему Маркус внезапно заговорил как кандидат на степень доктора философии, а не самый красивый деревенский дурачок на свете? Были ли ваши отношения настоящими, или это только пиар-ход?

Эйприл открыла рот. Внезапно воздух показался ей необычно разреженным, так что пришлось хватать его ртом.

– Что… – Еще один глоток воздуха. Еще. – Что он сказал?

– Немало. Дай посмотреть. – Саммер склонила голову набок. – Ключевые моменты: он застенчивый, у него дислексия, и он будет счастлив дать объяснение всему в интервью, которое выйдет либо сегодня поздно вечером, либо завтра.

Ого. Ого. Он это сделал! Сбросил свою старую личину перед публикой. Это почти все равно, что прервать королевскую свадьбу, чтобы объявить о своей дислексии, а затем поджечь флакончик со средством для волос.

Не то чтобы он когда-нибудь поджег свои средства для волос. Он очень, очень к ним привязан. Особенно к муссу слабой фиксации, который пахнет розмарином, пушистыми облаками и деньгами!

– Как отреагировали зрители?

Это был главный вопрос и при том очень пугающий. Саммер повела плечом.

– Они сочувствовали, хоть и были сбиты с толку. Думаю, публикация интервью поможет сгладить любые негативные чувства.

Эйприл вцепилась в спинку ближайшего стула, ее колени буквально ослабли от облегчения.

– А… что он сказал про меня? – почти прошептала она, потому что организатор приближался. Но Эйприл не была уверена, что в других обстоятельствах смогла бы говорить громче.

– Ты умная, талантливая и красивая, – стала перечислять Саммер, загибая при этом пальцы. – Ваши отношения настоящие, и он горд быть с тобой.

Эйприл закрыла глаза, прогоняя слезы.

– Мы уже задерживаемся на минуту, – встревоженно сказал организатор. – Вы готовы?

Все еще не открывая глаз, Эйприл кивнула.

– Конечно, – ответила Саммер. – Эйприл?

Потом они выходили на сцену, щурясь от яркого света, и Эйприл смотрела на свои заметки и пыталась сконцентрироваться на основной задаче. Пока она представляла Саммер, в зал заходили еще люди и вставали у задней стены У Эйприл каждый раз возникал один и тот же вопрос: а они тоже пришли прямиком с общего интервью? Тоже слышали, что сказал Маркус? Про себя, про нее. Про них.

«Не могу думать об этом сейчас».

– Саммер, – сказала Эйприл, разворачиваясь к ней, – для начала можешь рассказать, что привлекло тебя в персонаже Лавинии?

Остальная сессия прошла как в тумане. Саммер говорила о том, что глубоко сопереживает своему персонажу и отвечала на вопросы о ее работе, книгах, которые вдохновили сериал, и впечатлениях от работы в сериале с таким широким охватом. Все это время Эйприл старалась оставаться ясно мыслящей и готовой к любым неожиданностям, но все прошло гладко, более гладко, чем она смела надеяться.

Затем, как и планировалось, у них осталось десять минут на вопросы и ответы. Один из волонтеров выбрал зрительницу, Эйприл смутно помнила, что та вошла через несколько секунд после представления Саммер.

Высокая девушка с пышными округлостями, никак не старше двадцати, смущенно улыбнулась Эйприл.

– Привет. Меня зовут Лейла, и я хотела задать вопрос.

Эйприл улыбнулась в ответ как можно более ободряюще.

– Привет, Лейла. Продолжай. Саммер с удовольствием ответит на любые вопросы.

Девушка нахмурилась.

– Нет, я имела в виду, что надеялась задать вопрос вам.

Ох. Ох, блин.

Боковым зрением она увидела, что Саммер достала мобильный и что-то лихорадочно печатает, что выглядело странно и несколько невежливо, учитывая обстоятельства, но Эйприл предположила, что никто из зрителей сейчас все равно не обращает на актрису никакого внимания.

Нет, все смотрели на нее, и все знали, о чем девушка хочет спросить. О Маркусе. Конечно же, о Маркусе.

Организатор конференции махал ей с края сцены и что-то говорил. «На твое усмотрение», если она правильно поняла утрированные движения его губ. На кону стояла ее частная жизнь, но и ее гордость. И любовь.

Она знала, что рано или поздно Маркус это увидит. По крайней мере услышит от Саммер или кого-либо еще. И хотя она считала, что конвент не лучшее место для такого разговора, и не собиралась открывать свое сердце перед полным залом незнакомых людей, не поговорив непосредственно с Маркусом, но она не станет уклоняться от вопросов, какими бы они ни были.

Он любит ее, а Маркус уже любил в своей жизни слишком много людей, которые подвели его. Которые игнорировали его потребности. Которые отказывались признать его публично.

Она гордилась им и она была горой за него, и что бы ни случилось между ними дальше, он должен это знать. Судорожно вздохнув, она мысленно подтянула штанишки большой девочки и ответила:

– Конечно. Какой у тебя вопрос?

– На общем интервью… – Лейла неопределенно махнула на дверь. – Знаете, которое проходило прямо перед этой сессией?

Эйприл утвердительно кивнула.

– В общем, на том интервью Маркус Кастер-Рапп сказал, что был с вами не ради пиара.

– Наши отношения ника не связаны с пиаром. – Слова звучали твердо. Бескомпромиссно. – С первой нашей встречи притяжение было взаимным.

И это было правдой как про их первую онлайн-встречу, так и про первое свидание.

– Ох, боже. – Лейла широко улыбнулась, и ее щеки очаровательно округлились. – Вы еще встречаетесь? Потому что… – Микрофон уловил ее легкую запинку. – Для меня много значит видеть вас вместе.

Встретившись с глазами девушки, Эйприл уловила в них боль и потребность быть любимой. Те же боль и потребность, которые десятилетиями терзали ее, которые неизбежно привели ее в фэндом Лавинея.

«Пожалуйста, скажите, что таких, как мы, можно любить».

«Пожалуйста, скажите, что таких, как мы, можно желать».

«Пожалуйста, скажите, что у таких, как мы, могут быть счастливые отношения».

Она прикусила губу. Уронила подбородок на грудь. Раздумывая, что ответить девушке. Проклятье, она не собиралась ничего рассказывать, но…

– Не хочу звучать как статус в соцсети, но все сложно. – Зрители засмеялись, и она тоже весело фыркнула. – Однако позвольте внести ясность: если мы расстанемся, это будет не из-за того, что наши отношения фальшивы или ему не нравится, как я выгляжу. Он хочет меня именно такой. Поверьте, – она послала зрителям улыбку, источающую самодовольную уверенность, – я знаю.

Лейла хихикнула, и Эйприл засмеялась вместе с ней и потянулась к заслуженному глотку воды. Но отвернувшись от зала, заметила, что в дальнем конце сцены кто-то стоит, скрытый от взглядов присутствующих занавесом. Не организатор. Не волонтер. Маркус.

Его грудь взымалась, как будто он только что бежал. В руке он сжимал мобильный, и Эйприл внезапно поняла, с кем Саммер переписывалась и почему.

Он неотрывно смотрел на нее, обеспокоенно хмурясь. Было легко прочитать по его губам, расшифровать жест, показывающий на невидимых зрителей. «Прости».

Она улыбнулась ему, и его взгляд смягчился. Еще обеспокоенный, но нежный и ласковый.