Бесстыжая Фанатка Лавинии: После сегодняшней серии я все думаю: как жалко!

Бесстыжая Фанатка Лавинии: То, что мы увидели, бессмысленная трата материала книг. Потеря возможностей действительно потрясающих актеров и съемочной группы. И это трата возможности рассказать историю, которую…

КнижныйЭнейБыНикогда: Какую историю?

КнижныйЭнейБыНикогда: Бесс?

Бесстыжая Фанатка Лавинии: Саммер Диаз такая талантливая! И она красивая.

КнижныйЭнейБыНикогда: Да. По обоим пунктам.

КнижныйЭнейБыНикогда: Я чувствую «но».

Бесстыжая Фанатка Лавинии: Лавиния должна быть уродиной. Не простушкой или неудачно одетой. УРОДИНОЙ.

КнижныйЭнейБыНикогда: Это правда, по крайней мере в книгах Уэйд.

Бесстыжая Фанатка Лавинии: В этом и состоит фундаментальная красота отношений Лавиней, КЭБН.

Бесстыжая Фанатка Лавинии: Эту женщину всю жизнь оскорбляли и обесценивали из-за ее внешности, несмотря на то, что она умная, смелая и добрая. Потом появляется Эней, и у него свой багаж, но он видит ее. Он ВИДИТ ее. Он понимает, что все считают ее уродливой, но…

Бесстыжая Фанатка Лавинии: Он видит ее ценность. Он со временем влюбляется в нее и желает ее, а она учится доверять ему. Для нее это сложно, но она доверяет, потому что тоже любит его.

Бесстыжая Фанатка Лавинии: В этом суть их истории. Как бы я ни обожала Саммер Диаз в этой роли, не могу не думать, что ее выбор был пустой тратой глубокой истории, которую людям необходимо видеть на экранах своих телевизоров.

КнижныйЭнейБыНикогда: Понимаю, о чем ты. Не знаю, какая еще актриса смогла бы так же хорошо воплотить ум и твердость духа Лавинии, но… да. Ты права. Еще одна пустая трата потенциала.

КнижныйЭнейБыНикогда: Думаю, актеры это тоже понимают. Даже сама Саммер.

КнижныйЭнейБыНикогда: История Энея… Просто…

КнижныйЭнейБыНикогда: Просто мне кажется, что суть этой истории тоже уничтожат. Человек, сомневающийся в ценностях, которым его учили родители, и ищущий свой путь в мире, ищущий собственный моральный кодекс, влюбляется и учится ценить себя и эту любовь больше, чем прошлое и долг, навязанный ему другими.

Бесстыжая Фанатка Лавинии: Красиво сказано.

КнижныйЭнейБыНикогда: И в последнем сезоне продюсеры отправят все это в трубу. Будет больно, Бесс. То, к чему все идет, причинит боль мне и тебе тоже. Мне очень жаль.

КнижныйЭнейБыНикогда: Я имею в виду, что я предполагаю, что произойдет.

КнижныйЭнейБыНикогда: Но отношения Лавиней всегда на страницах, если не на экране телевизора. И я тоже всегда здесь, на экране твоего компьютера. В любое время.

Бесстыжая Фанатка Лавинии: Не уверена, что заслуживаю такого друга, как ты, КЭБН.

КнижныйЭнейБыНикогда: Нет. Ты заслуживаешь гораздо большего.

– Я не до конца уверена, что миру нужны кокрофинчики, – заметила Эйприл и сунула в рот последний кусочек. На ее губах остались сверкающие кристаллики сахара. – Однако теперь я чувствую каждый электрон, вращающийся вокруг ядра каждого атома в моем теле. Если создатели хотели именно этого, миссия выполнена.

Маркус засмеялся.

– Люблю, когда ты употребляешь научные словечки.

Она улыбнулась ему, а ее веснушчатые щеки порозовели на солнце. Боже, никогда он не был так счастлив, что проигнорировал совет Алекса и собственный здравый смысл! Никогда.

Когда она написала ему в понедельник вечером, очевидно согласная позволить ему выбраться из ямы, которую он сам для себя нечаянно вырыл, он не задумался ни на секунду. Ему хватило мучений за дни без общения с ней.

Без Эйприл каждый день казался пустым. Иногда у него получалось отвлечься от этой пустоты на час или два. Он писал, читал сценарии, которые присылала агент, смотрел британские кулинарные шоу вместе с Алексом. Но в конце дня всегда оказывался в гулкой пустоте своего дома в Лос-Анджелесе. В одиночестве. Скучая по близкому другу и… больше. По тому, кем они становились до того, как он напоролся на одну из ее личных мин.

Так что да. К черту здравый смысл. Несмотря на всю сложность ситуации, он воспользуется любым шансом быть с Эйприл.

– Забавно, что ты это сказал. На этой неделе я узнала, что у моих коллег с новой работы есть групповые футболки. На них написано «Люблю грязные словечки».

Небрежным движением она смахнула крошки с груди на дорожку, где ожидали любопытные птицы.

Определенно, ученые тоже любят каламбурить. Хорошо.

– Прикольно.

На солнце ее волосы походили на пламя, и Маркус, не удержавшись, придвинулся ближе к жару. Он двигался, пока их бедра на деревянной скамье не соприкоснулись. Эйприл подняла на него внимательные карие глаза за линзами очков, и он провел большим пальцем по ее мягкой нижней губе, чтобы смахнуть налипшие кристаллики.

Она выгнула шею, совсем чуть-чуть.

Не разрывая зрительного контакта, он слизнул сахар с пальца, и у Эйприл перехватило дыхание.

Нет. Он не собирается в первый раз по-настоящему целовать ее в губы на скамейке посреди парка, где любой может увидеть и зафиксировать событие. Опять.

После напряженного момента Маркус сумел отвести взгляд. Прочистив горло, он зашуршал бумажным меню, которое прихватил в пекарне, и попытался прочитать вслух описание выпечки, которую она только что доела.

– Кокру… – попытался он и вздохнул. – Черт, оно сложное. Ладно, дай мне попробовать еще раз. Кокруфинчик.

Она похлопала.

– Молодец.

– Побереги аплодисменты до тех пор, пока мы не выясним, смогу ли я сделать это дважды, – подметил он и снова начал читать по слогам: – «Кокруфинчик, первый и вкуснейший в мире гибрид кофе, круассана, маффина и пончика, содержащий кофеин на уровне четырех эспрессо».

Она посмотрела на пустую коробку у себя на коленях.

– Черт. Четырех эспрессо?

Он перечитал описание.

– Ага. Что ж, это объясняет твою появившуюся чувствительность к вращающимся электронам.

Поднявшись на ноги, она закатила глаза.

– Ох уж эти хипстеры!

Он улыбнулся, глядя на нее снизу вверх.

– Ты сказала, что было вкусно.

– Было, – согласилась она, собирая мусор. – Я также думала, что глазированный пончик, который мы разделили в последней кондитерской, тот, который размером с мою голову, был вкусным, и он стоил примерно одну десятую кроку…

– Кокру… – на автомате поправил он.

– …финчика или что там я сейчас доела. – Выбросив мусор в ближайший контейнер, она прижала ладонь к груди. – Кажется, мое сердце танцует джиттербаг, хотя я даже понятия не имею, как это выглядит.

Он выпрямил спину.

– Если тебе нужен врач, я могу тебя отвезти.

– Не-а. Я просто переигрываю, вероятно, из-за такого количества кофеина, – отмахнулась она. – Не обращай внимания.

Фух. Он правда предпочел бы, чтобы их третье свидание прошло без медицинского вмешательства, если это возможно. Особенно когда он возлагал надежды на вечер.

Большие надежды. Набухшие надежды, если пользоваться одним из тех словечек, которые так любит ВозьмиМеняЭней.

– Быть королевой драмы – моя работа, леди. Руки прочь, – произнес он и, снова откинувшись назад, положил руки на спинку скамьи. – Кстати, о моей работе, я правда учился танцевать джиттербаг для исторического мини-сериала. Могу показать.

«Линди Хоуп» – вдохновляющая, хоть и полностью вымышленная история о том, как свинг переломил ход одного сражения во время Второй мировой войны. Тогда Маркус не побил зрительских рекордов, но хотя бы получил приличные деньги и приглашение в несколько приличных фильмов.

– Давай прогуляемся и ты расскажешь? – предложила она и протянула руку. – Во мне слишком много кофеина, чтобы сидеть.

Он принял ее руку и встал, и они, переплетя пальцы, пошли к заливу.

– Эм… что ты хочешь знать?

Обычно он перевел бы тему на уход за волосами или занятия в спортзале или говорил бы только самые поверхностные вещи, которые узнал за годы. Однако сегодня он избавился от этого щита еще до появления у их первого пончикового кафе пару часов назад.