Под ярким солнцем, на песке, она становилась другой женщиной. Одетая и уверенная в себе, она наносила удары. Парировала. Принимала бой.

– Ты должна учиться, вдруг я и другие стражи врат Лация проиграют, – сказал он.

Это была правда. Но также и предлог, за который он цеплялся после их первого спарринга.

С очаровательной кривоватой улыбкой на лице она двигала свое изящное, угловатое тело без колебаний, уверенная в том, что он не ранит ее. Похоже, одни клинки она считала более опасными, чем другие.

Но однажды она сама ранила его.

– Расскажи мне про Карфаген, муж, – сказала она, отбивая в сторону его меч и атакуя. – Как ты проводил там время?

Его концентрация сбилась, и результат оказался предсказуем. На бедре набухла кровавая рана, и Лавиния, ахнув, прижала к ней чистый край своей столы.

Она давилась извинениями, а он утешал ее и думал.

Если бы она знала – если бы она знала – что он оставил последнюю женщину, которую любил, бросил без единого слова; если бы стояла на палубе рядом с ним и смотрела, как царица поджигает себя от горя из-за его жестокости; если бы поняла, какой он, и каким был, и что он натворил…

Может, она не принимала бы один его клинок в постели, и не смеялась бы, и не парировала его выпады другим клинком на песке их двора.

Может, она обратила бы этот клинок против него.

– …Так что Киприану и Кассии придется принять несколько непростых решений о том, что они значат друг для друга и чем они готовы пожертвовать ради друг друга и человечества, – сказала Мария в ответ на вопрос модератора и повернулась к Питеру. – Хочешь что-нибудь добавить?

Пока она говорила, он улыбался и не отрывал от нее восхищенного взгляда.

– Другой чрезвычайно важный вопрос: является ли остров, на котором они потерпели крушение много лет назад, их тюрьмой или стал их домом. В остальном, думаю, ты охватила все, что я планировал сказать. Как всегда.

С озорным лицом Мария сморщила носик.

– Если это намек, что я слишком много болтаю…

– Никогда, – театрально поклялся он, положив руку на сердце, и зрители засмеялись. – Я жадно ловлю каждое ваше высказывание, моя леди.

– В шведском языке есть подходящее слово. – Мария положила локти на стол перед собой и заговорщицки взглянула на зрителей. – Сникснак. Чепуха. Полная хрень.

Кара прыснула:

– Я думала, что буду первой, кого сегодня запикают.

– Я считаю, что шведы много сквернословят, – очень четко сказал Питер в свой микрофон, пока Мария усмехалась ему. – Могу только сделать вывод, что длинные зимы способствуют грубости.

Маркус покачал головой, глядя на обоих. К тому времени, как он доберется до соцсетей, этот диалог уже станет вирусным, одним из многих подобных диалогов, которые превратились в мемы и гифки за последние несколько лет. Он уже знал это.

Близость и кажущаяся привязанность этих двух коллег восхищала даже тех, кто не смотрел «Богов Врат». Все – включая Маркуса – знали, что Мария с Питером никогда не встречались, но это, похоже, только подогревало домыслы, а не ослабляло их.

Модератор повернулась к нему, единственному актеру, который еще не отвечал на вопрос о своем персонаже.

– Маркус, вы можете немного рассказать про арку Энея в процессе сериала? Я знаю, что вы не можете поделиться никакими спойлерами по последнему сезону, но можете сообщить нам больше о состоянии своего персонажа, когда все готовятся к большому столкновению Юноны и Юпитера?

Обычно Маркусу не доставались такие провокационные вопросы. Вот он. Еще один момент принятия решения. Еще один шанс стать смелым.

Эйприл не было среди зрителей – он внимательно высматривал. Может, ей надо было подготовиться к своей сессии с Саммер, до которой оставалось меньше получаса? Или, может, она не хотела находиться в одном помещении со своим бывшим парнем на публике?

Неважно. Возможно, ее смелость и вдохновила его, но это было не ради нее. Это было ради него. Он предвидел вопрос. Он знал, что надо сказать.

– Я думаю… – Глоток воды из бутылки помог справиться с сухостью в горле. – Я думаю, когда мы встречаем Энея в первом сезоне, он – человек, лишившийся дома, но не индивидуальности. Да, ему пришлось плыть много месяцев, иногда далеко от земли и в абсолютной власти Нептуна, но у него очень четкое понимание цели и себя. Благочестивый Эней. Воин и вождь, послушный воле богов, что бы она ни сулила.

Коллеги уставились на него, округлив глаза и наморщив лбы, и не удивительно. Он не смел взглянуть на зрителей, которые притихли.

– Но… – снова начал он, потом сделал еще глоток и продолжил: – но после приказа оставить Дидону, любимую женщину, таким жестоким и болезненным способом, после того, как он стоял на палубе своего корабля и беспомощно смотрел, как она сгорает на смертоносном костре их совместной жизни, он больше не может примирить свое понятие о чести с покорностью Венере и Юпитеру.

Еще один глоток воды. Еще один глубокий вдох, прежде чем продолжить…

– Ко времени встречи с Лавинией он ломал голову над противоречиями между долгом и совестью и пытался определить, что для него в действительности значит благочестие. Он уже не тот человек. Особенно после того, как начинает строить жизнь со своей женой – делает то, что не определяется битвами и кровопролитием. – Маркус слабо улыбнулся аудитории, не встречаясь ни с кем взглядом. – Как это обернется в последнем сезоне, боюсь, не могу вам сказать.

Модератор, журналист хорошо известного развлекательного журнала, часто моргал, глядя на него.

– Ох… хорошо. Эм, спасибо, Маркус, за такой… – Пожилой мужчина замолчал. – Спасибо за такой содержательный ответ.

Из первого ряда на Маркуса смотрела Вика. Когда он случайно встретился с ней взглядом, она наклонила голову со слабой улыбкой. Подтверждение. Быть может, поддержка.

– Что ж… – Модератор все еще выглядел немного сконфуженным, но наконец взглянул на бумаги перед собой и взял себя в руки. – Думаю, настало время вопросов от зрителей.

Публика оживилась. В конце зала поднялась женщина, взяла микрофон и обратилась к актерам.

– Вопрос для Маркуса.

– Да ну, – буркнула Кара и похлопала его по руке.

Однако, к его удивлению, женщина не стала говорить о том, что все, сказанное Маркусом несколько минут назад, абсолютно противоречило его многолетнему имижду красивого, но глуповатого актера, к которому зрители давно привыкли. Нет, то, что она спросила, было бесконечно хуже.

– У нас с моим бойфрендом не прекращается спор, – сказала она, показав на развалившегося рядом ухмыляющегося парня в футболке «Врат». – Он убежден, что вы встречались с той фанаткой ради пиара. Я говорю ему, что вы – классный актер, но такое выражение лица, как было у вас всякий раз, когда вы смотрели на нее, сыграть невозможно. Кто из нас прав?

Маркус смутно подумал, какое же выражение лица было у него всякий раз, когда он смотрел на Эйприл. Вероятно, он выглядел по уши влюбленным.

Модератор тяжко вздохнул и сердито глянул на женщину.

– Пожалуйста, проследите, чтобы все будущие вопросы касались сериала, а не вопросов сугубо личного характера. Перейдем к следующему…

– Нет, – произнес Маркус. – Нет, все в порядке. Я отвечу.

До Эйприл он не понял бы настоящей подоплеки этого вопроса, позиции, которую занимал парень этой девушки. Но теперь он знал и хотел проучить этого парня.

Пусть Эйприл больше не хочет его, но он не собирается стоять в стороне, когда этот ухмыляющийся козел или кто-то другой обесценивает их отношения, преподнося их как пиар-ход.

– Мои отношения с мисс Уиттьер настоящие, – холодно произнес он прямо в микрофон, взвешивая каждое слово. – Она невероятно умная и талантливая женщина, а еще она красивая.

При этом парень хмыкнул, и Маркус уставился на него. И смотрел с каменным выражением лица, пока гнусная улыбочка не исчезла.

– Я считаю, что мне повезло встречаться с ней, и я буду испытывать гордость, стоя рядом с ней на любой красной дорожке, если она согласится меня сопровождать. – Он снова с вызовом повернулся к женщине. – Я ответил на ваш вопрос?