Сегодня она нальет себе бокал вина и объяснит это своим друзьям на сайте Лавиней. Поделится обидами, которые следовало признать давным-давно, расскажет им правду, которую ей хотелось бы, чтобы они поняли без ее подсказок.

Она постарается сделать это мягко, потому что они ее давние друзья, в отличие от сидящего напротив мужчины. Но она это сделает. Точка. Как бы трудно ни было открыться таким образом и какой бы ни была их реакция.

– Ладно, – согласился Маркус. Он был достаточно чутким, чтобы не спорить, не потянуться к ней, даже если эти серо-голубые глаза пристально смотрели на нее. – Это имеет смысл. У тебя много дел.

– Так и есть.

Она достала из внутреннего кармана сумочки телефон и в несколько кликов добавила себе заметку купить вина заодно с необходимыми средствами для уборки.

– Может… – снова начал он. Его тело по-прежнему не касалось ее, но он подвинулся немного ближе. Так близко, что исходящий от него жар угрожал растопить ее решимость. Слишком близко. – Может, я смогу прилететь позже на неделе? Помочь тебе распаковать вещи? У меня сейчас перерыв в работе, так что…

Эта робость, эта не вполне скрытая боль в его голосе – все лишь уловка. Игра. Она больше не обязана отвечать на нее деликатностью.

– Когда кто-нибудь помогает мне разбирать вещи, я вечно потом не могу найти, что где лежит, – пояснила она и, убрав телефон обратно в карман, застегнула молнию на сумочке. Получился убедительный финальный аккорд. Потом она повернулась к окну. – Я не знаю, каким будет мое расписание до конца недели, так что не могу ничего планировать. Но спасибо за предложение помочь.

На этом моменте он, кажется, понял. По крайней мере достаточно, чтобы прекратить попытки.

– Ладно, – повторил он.

Это были последние слова, которыми они обменялись, пока такси не подъехало к ее новой пустой квартире. Прощание вышло натянутым, они ни разу не коснулись друг друга.

Его лицо в тот единственный раз, когда она набралась смелости посмотреть, выглядело напряженным. Мрачным. Смирившимся.

Ей плевать. Плевать.

Выйдя из такси, она пошла к дому. Отперла дверь. Распахнула ее. Закрыла ногой. Задвинула щеколду.

Она не оглянулась.

Бесстыжая Фанатка Лавинии: Ты сегодня какой-то… сам не свой. Все в порядке?

КнижныйЭнейБыНикогда: Ничего, на что стоит жаловаться. Но спасибо, Бесс.

Бесстыжая Фанатка Лавинии: Это не обязательно должно быть что-то потрясающе важное, чтобы я выслушала. Если хочешь выпустить пар, я здесь.

КнижныйЭнейБыНикогда: Думаю, я просто устал. Надоели переезды, по крайней мере пока. Не уверен, чего хочу от своей карьеры дальше.

Бесстыжая Фанатка Лавинии: Менять карьеру сложно. Я только недавно начала подавать резюме на разные должности, хотя уже много месяцев хочу уйти со своей работы.

КнижныйЭнейБыНикогда: Однако ты это делаешь, потому что ты смелая.

КнижныйЭнейБыНикогда: Я не имею права ныть. Мне очень, очень повезло с работой. Но…

Бесстыжая Фанатка Лавинии: Но что?

КнижныйЭнейБыНикогда: Становится одиноко. По правде говоря, я ни с кем не чувствую себя собой.

Бесстыжая Фанатка Лавинии: Мне жаль, КЭБН. *обнимашки*

Бесстыжая Фанатка Лавинии: Чем я могу помочь?

КнижныйЭнейБыНикогда: Оставайся собой, Бесс. Этого более чем достаточно.:-)

Маркус вернулся в номер. Темный, холодный и идеально чистый.

В ванной он побрызгал на лицо холодной водой, потом уперся руками в края мраморной столешницы и стоял над раковиной, позволяя каплям стекать вниз.

Эйприл больше не хочет его видеть. Это единственный ясный вывод из их бестолковой поездки в такси. Он сказал что-то не то. Сделал что-то не то. Это не должно его больше удивлять и не должно причинять боль.

Наконец он вытерся полотенцем, мягким, хотя ему хотелось жесткости. Он хотел тереть и скрести свою кожу, пока не откроет другого Маркуса Кастер-Раппа, который не потерял за считаные дни одновременно и дружбу с Эйприл, и возможность гораздо большего.

Когда он открыл ноутбук и проверил соцсети, фотографии были тут как тут. Они с Эйприл держатся за руки около яркой витрины с камнями. Прислоняются к перилам, тело к телу, пока под ними трясется земля. Обнимаются на креслах в планетарии.

Подобные фото от папарацци начали появляться на самых различных развлекательных сайтах. На них он впивался ртом в ее шею, ее плечо, а она зарывалась пальцами в его волосы и прижимала его к себе, подняв лицо к солнцу, закрыв глаза за этими милыми очками.

Что бы он ни сделал, это произошло после. Перед папарацци или в такси.

Эти образы…

Тяжело выдохнув, он промотал ниже, ниже, ниже, подальше от них.

Просмотрев ветку комментариев под одной из статей, он как можно быстрее закрыл ее, надеясь, что Эйприл будет умнее него. Во время инцидента с фанатом в соцсетях у него не сложилось впечатление, что она болезненно воспринимает свое тело. Видит бог, она великолепна, но жестокостью можно пошатнуть уверенность любого человека.

Однако при этом кто-то уже создал в соцсетях аккаунт, посвященный исключительно репостам фотографий Эйприл и добавлению восхищенных комментариев. Его ник @Lavineas5Ever5Ever. Число подписчиков уже достигло двухсот человек и продолжало расти, пока он смотрел.

Он подозревал, что если бы они знали ее псевдоним на сайте Лавиней, то мог бы появиться второй аккаунт: @UnapologeticLaviniaStanStan.

Кстати о…

Он больше не мог постить там, это стало бы молчаливым подтверждением того, что он наврал Эйприл в качестве КнижныйЭнейБыНикогда про свою несуществующую рабочую командировку и несуществующий запрет на пользование интернетом и мобильными телефонами. Но он должен увидеть, что все говорят.

В один щелчок мыши он стал невидимым. Теперь он был одновременно вне и внутри своего давнего сообщества, наблюдал, черпал утешение в друзьях, хотя и на расстоянии.

Появились новые обсуждения наряду с новыми фотографиями их с Эйприл свидания. Как и новые уведомления о личных сообщениях, включая одно от Бесс, что не предвещало ничего хорошего.

Он моргнул, глядя на экран. Прищурился. Через несколько секунд нажал, сердцебиение участилось.

Нет, ему не показалось. Она написала ему в последние несколько минут, несмотря на его предупреждение, что он будет вне досягаемости неопределенное время, несмотря на то, что он обидел ее своей очевидной ложью.

Бесстыжая Фанатка Лавинии: Знаю, ты сказал, что из-за работы не сможешь выходить в интернет, но я хотела, чтобы ты кое-что знал.

Бесстыжая Фанатка Лавинии: На случай, если это была не вся правда, если вдруг твоя оффлайн-командировка как-то связана с моими встречами с Маркусом Кастер-Раппом – мы больше не встречаемся.

Бесстыжая Фанатка Лавинии: Глупо говорить тебе это, поскольку ты не захотел встречаться со мной лично, даже если я отменю свое второе свидание с ним. Так что это бессмысленно.

Бесстыжая Фанатка Лавинии: Извини. Голова сейчас плохо соображает, и я не думала. Больше я тебя не побеспокою.

«Мы больше не встречаемся». «Больше я тебя не побеспокою».

Что ж, это было подтверждение, которого он не желал и не ждал.

У него не будет третьего свидания с Эйприл. Маркус даже не был уверен, что она напишет КнижныйЭнейБыНикогда после того, как он вернется из своей мнимой командировки, если он не согласится встретиться с ней. Чего он не может. Теоретически, он мог бы придумать какую-нибудь историю о том, почему они не могут встретиться, сочинить правдоподобное объяснение про агорафобию или что-то еще, но он не хотел врать ей еще больше.

Да, он облажался, и ему было больно, и он понятия не имел, что написать – если это вообще возможно – в ответ на ее сообщения. Если она плохо соображает, то он тем более. Ему нужно время.