– Эта девушка кажется хорошей, – заметила старушка напоследок и еще раз ткнула его тростью по икре. – Не испорти все. К тебе это тоже относится, – добавила она, переведя взгляд на Эйприл.

Когда старушка благополучно оказалась на тротуаре, Маркус захлопнул дверь, моментально отрезав шум вопросов и слепящие вспышки камер.

Его взгляд сразу же вернулся к Эйприл, которая теперь прижалась к дальней двери. Между его бровей пролегла морщинка, а улыбка растаяла.

– Куда? – спросил водитель.

– Простите, но нам нужна секунда, чтобы выяснить это. Можете включить счетчик, – сказал Маркус, не отводя глаз от Эйприл. – Эм… такси было моей идеей, не твоей. Пожалуйста, позволь мне заплатить. Я отвезу тебя в твой отель или куда захочешь. Мы можем пойти в…

Что бы он ни собирался предложить, она не хотела этого делать. До тех пор, пока ей не представится возможность подумать. Их невероятная пара свиданий уже отняла у нее слишком много времени и мыслей, учитывая сложившуюся ситуацию.

– Мне надо вернуться в квартиру и подготовиться к среде, когда привезут мою мебель. Извини, – сообщила она Маркусу и наклонилась к водителю. – Пожалуйста, высадите меня около станции «Цивик-центр».

– Давай лучше я отвезу тебя прямо до дома. Если ты не против, – робко предложил Маркус. – Хочу избавить тебя от хлопот.

Это было любезное предложение, и она слишком устала, чтобы отказаться.

– Спасибо.

Пока она называла водителю свой новый адрес, машина тронулась. Может, вечером у нее появится несколько минут, чтобы написать и выплеснуть все свои запутанные чувства касательно КЭБН, Маркуса и жизни в объективах камер? У нее будет куча времени. Ведь она больше не будет часами переписываться со своим лучшим онлайн-другом.

На мгновение вид за окном затуманился. Маркус легко коснулся пальцем ее локтя:

– Эй. Ты в порядке?

– В порядке, – ответила она и позволила ему переплести их пальцы на его твердом бедре. Это не стало пассивно-агрессивным приемом. Она была в порядке. Будет. Независимо от того, как все пойдет с КЭБН, и независимо от того, как все пойдет с Маркусом.

И возможно – возможно – вторжение папарацци сбило ее с толку больше, чем она была готова признать. В конце концов она знала, что Маркус медийная личность. Появление папарацци не должно было удивить или беспокоить Эйприл.

В своем неподражаемом стиле он защищал ее, отвлекая папарацци от вопросов о ней самой. Даже если она понимала, что люди все равно узнают ее настоящее имя и многое другое, это лишь вопрос времени.

Что более важно: даже если она не может (пока не может) доверять ему, она должна доверять себе и своим инстинктам. И эти инстинкты говорили ей, что сидящий рядом мужчина с печальными глазами и нежной хваткой – настоящий Маркус.

Отвернувшись от окна, она подвинула колени так, чтобы они коснулись его.

– Ты очень умело отвлек тех людей, – отметила она и одним пальцем провела вниз по центру его груди. – Тебе, наверное, понадобится горячий душ, когда вернешься в отель.

Его поджарое тело застыло под ее пальчиком, живот поднимался и опускался с каждым быстрым глубоким вздохом.

– Нет, если ты продолжишь так прикасаться ко мне.

Облегающие джинсы совсем не скрывали его реакции на ее прикосновения.

– Ну, я не хочу, чтобы ты заработал обморожение. – Через мягкую ткань его футболки она очертила пояс его джинсов, низко сидящий на твердом сокращающемся прессе. – Ведь ты пожертвовал своим телом ради меня.

Его голос стал низким. Серьезным.

– Мое тело – инструмент. И все.

– И все же, – возразила она и придвинулась еще ближе. – Спасибо, что приложил все силы для моей защиты.

Его лоб под золотой челкой наморщился, и он мягко задержал ее блуждающий палец.

– Я лишь отсрочил неизбежное. Рано или поздно они узнают твое имя и адрес. Возможно, и номер телефона, – констатировал он и поцеловал подушечку ее пальца. – Мне жаль, Эйприл.

Она пожала плечами:

– Ты не виноват. Соглашаясь на ужин и сегодняшнее свидание, я понимала, что такое возможно. Я пыталась мысленно подготовиться, но если у меня возникнут трудности, я спрошу у тебя совета.

– Конечно, – произнес он и прижал ее ладонь к своей щеке. – Все, что понадобится.

Он при всем желании не сможет защитить ее от пристального внимания общественности. Разве что прятать ее от мира, как грязный секрет, что будет гораздо больнее, чем самое нелестное фото или бесцеремонный телефонный звонок. Кроме того, защищать ее – не его работа.

Сделать так, чтобы все неудобные аспекты знакомства с ним того стоили, вот посильная для него задача.

– Когда тебе надо возвращаться в Лос-Анджелес? – уточнил он. Эйприл провела пальцами по его твердой скуле и четко очереченному подбородку:

– Мне надо поработать вечером, подготовиться к клининговой компании на завтра. Но в остальном я свободна.

– Мой рейс завтра утром. Какая жалость, – вздохнул он. Потом его лицо расслабилось, и на нем появилась улыбка, полная надежды. – Но я собирался с самого утра позаниматься в спортзале отеля, прежде чем принять душ и выписаться. Хочешь составить мне компанию? А потом мы можем быстренько позавтракать. В отеле достойный шведский стол.

Она уронила руку на колени.

– Ты хочешь, чтобы я занималась с тобой в зале?

До этого момента она думала… Неважно. Он ступил на зыбкую почву. Она давным-давно не ходила в спортзал и не собирается туда возвращаться. Ни ради кого, а особенно не ради мужчины, чье общество и так обременено бесконечными осложнениями и противоречиями.

– Ну да, – кивнул он. Теперь его голос звучал тише. Немного неуверенно. – Завтра рано утром. Если тебе интересно.

Ее желудок крутило, щеки горели от гнева и глупого стыда. Еще один шанс. На случай, если она неправильно поняла.

– Скажи, Маркус, – снова начала она. Ее колени коснулись его ног. Она отодвинулась. – Что ты порекомендуешь на завтрак из этого шведского стола?

Склонив голову набок и нахмурившись, он внимательно смотрел на нее.

– Эм… Я обычно беру овсянку. Яйца вкрутую. Фрукты, – стал перечислять он. Слова давались ему с трудом. – Но там есть…

– Спасибо за приглашение. – К ее удовольствию, ее улыбка была, наверное, холоднее, чем ветер на его голой груди. Голос звучал четко и спокойно. – Однако я тут подумала и решила, что слишком занята завтра.

Завтра и всю оставшуюся жизнь. Ее губы дрожали, и она крепко сжала их. Дышала через нос, справляясь с душевной болью.

«Ну надо же, кто-то подталкивает меня заняться спортом! Какая новость! – хотелось весело воскликнуть, широко разведя руки в напускном удивлении. – А как я благодарна за предложенное здоровое меню! Без твоей помощи откуда женщине моих размеров знать о важности занятий спортом и правильном питании?»

Но она не думала, что сумеет сохранить голос ровным, говоря нечто, что так сильно обнажало ее раненое сердце. Нет смысла тратить энергию на сарказм. Он, наверное, даже не поймет. Они никогда не понимают.

Он сказал, что его тело лишь инструмент… Каково тело, таков и хозяин, очевидно.

Ей следовало бы знать. С таким телом, с таким красивым лицом? Конечно, внешность заботит его больше, чем то, что внутри. Конечно.

Эрекция не означала, что он ее уважает. Она даже не означала, что ему нравится ее тело. Просто их феромоны совместимы, вероятно, к его крайнему замешательству и ужасу.

Она всегда любила блестящие вещи. Но он не был алмазом. Всего лишь золотом дураков.

Маркус Кастер-Рапп может валить туда же, куда и все остальные – соседки по комнате, коллеги, так называемые друзья, которые сначала вроде бы предлагали бескорыстную симпатию, а затем постепенно уговаривали пойти в спортзал, дарили технически навороченные весы, покупали членство в организации для худеющих, давали ценные советы по питанию.

За двадцать лет ей случалось встречаться и иметь секс с мужчинами вроде него. А до этого она восемнадцать лет жила с людьми вроде него.

Хватит. Хватит с нее фэтшейминга. От него. Ото всех.