— Я в ванну, — глухо выдаю.

Ополаскиваю лицо холодной водой, шею, ключицы, рассчитывая остудить эмоциональный накал. Рассматриваю себя в зеркале.

Зеленые глаза с расширенными зрачками и ресницы подрагивают. Черты лица прежние, ничего не изменилось внешне. А изнутри бьет подобно шторму, неистовому и устрашающему. Омываю руки, наблюдая за напором из крана. Мысленно отправляю кадры воспоминаний по водостоку и вроде становится легче — утекает страх и безысходность. Всего лишь временное помутнение разума.

Жизнь пойдет своим чередом, и никакие Измайловы больше в ней не будут присутствовать.

Подсознательно желаю забыться. Подарить любимому ласку, восстановить, между нами, магию. Между тем сегодня Степана ждет незабываемая ночь. Но я совру если скажу, мне она больше необходима.

— Романова. Ты сошла с ума? — Шеф брызжет слюнями в течение получаса. —Что на тебя нашло? Нервно чиркает зажигалкой. — Вот. Вот до чего ты меня довела, — тычет сигаретой в меня.

— Николай Петрович, но ведь есть другие сотрудники, они с удовольствием займутся заказом.

— Ты меня еще учить будешь?

— Нет простите, — лучше лишний раз не перечить.

— А договор, который ты подписала внимательно, читала?

— Да, — заламываю пальцы.

— Тогда других альтернатив нет, Романова. Платить за неустойку я не собираюсь, надеюсь тут все очевидно. Тем более терять такой жирный заказ, — загибает свои пальцы. — К слову, даже если ты продашь свою квартиру. Машину. Все действующие органы твои, мои и в купе нашей команды, мы не покроем расходов. Ты сумму видела? — Киваю в ответ. —Тогда я совсем не понимаю тебя. Откуда такая профдеформация?

— Может поможет увольнение? — Предлагаю вариант спасения.

— Нет, она точно ненормальная. И не мечтай Рика, — рявкает главный. — Твоя подпись стоит на бумагах и точка. Речи об увольнении быть не может.

— Николай Петрович послушайте...

— Нет это ты меня послушай. Довод «Мне не нравится этот человек» так себе. Оправдание, «я не прочитала контракт перед подписанием», как бы не в твою пользу. Вернее, полнейший бред. Если бы я делал все что мне нравится, то моя задница сейчас не сидела в этом сранном кресле. Ясно? Я внятно объяснил?

— Да, — отвечаю, понимая, что проигрываю.

— А теперь двигай своей задницей за рабочий стол и делай то, что у тебя прекрасно получается. Все у меня нет времени и терпения дальше разглагольствовать, — махает рукой на дверь, что означает аудиенция окончена.

С трудом дождалась утра.

А ночь, сулившая полного сладострастия с супругом, претерпела разочарование. Не в отношении Степана, супружеский долг он исполнил как полагается и даже больше. Муж соскучился и одного раза ему оказалась мало. А вот я чувствовала себя, мягко говоря, в диком шоке, и оттого не могла уснуть — не удавалось найти себе места.

Ощущения притупились, география моего тела не поддавалось ласкам Степана, а ведь я также по нему истосковалась. Поэтому совсем не понимала, что со мной происходило.

— Рика, ты здесь? — Нависая надо мной спросил мужчина учащенным дыханием.

— Конечно, дорогой, — удивилась вопросу.

— Физически да, а вот твои мысли точно не со мной.

— В моих мыслях только ты, — легким поцелуем коснулась губ. — Скоро женский цикл, возможно причина в этом.

Безобидное объяснения удовлетворили Степана, а вот мне стало противно от откровенной лжи, очередного вранья. Да я лгала ему, но другого выхода не видела.

А самое страшное и постыдное для меня наступило после. Когда, отпустила себя и прикрыв веки, впустила в голову образ Измайлова. Властного. Сильного. Запретного и обладающим чертовым магнетизмом, невзирая на исходящую опасность.

Мое тело моментально откликнулось, будто только этого жаждало. Не говоря уже о двух фееричных оргазмах утянувшие в космос. А после накрывает полным опустошением.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Контрастный душ не помог, ни три чашки обжигающего кофе. Ничего не могло вывести из вакуума. И чтобы хоть как-то отвлечься приняла решение почитать контракт.

Я буквально поперхнулась напитком, одновременно покрываясь испариной, читая заключённый договор с «Изиндастрис». И если вчера вечером благополучно прощалась с ее владельцем, то с восходом солнца осознала, насколько глубоко и крепко я попала.

Абсолютно никаких подводных камней, довольно прозрачный документ.

Юристы, составляя его в двустороннем порядке постарались на славу, подстраховали работодателя умело. Да к тому же исполнителя не обделили безопасностью. Безусловная щедрость со стороны компании.

И все же один аспект имелся. В случае несвоевременного выполнения заказа или расторжения договора в одностороннем порядке налагался значимый штраф — в стопроцентном размере. А если быть точнее четырнадцать миллионов долларов, плюс компенсация. Вероятно, эти акулы бизнеса баснословными цифрами исчисляют справедливость. Или стратегия запугивания, а по-другому и не скажешь, тактический ход, дабы оппонент находился в ловушке.

Именно так воспринимаю сложившиеся обстоятельства. Смысл слов Измайлова, о том, что я передумаю, только теперь доходит.

— Не ушиблась? — Сипло уточняет.

— Нет, — облизываю пересохшие уста.

— Иди домой, — отпускает из мертвой хватки.

— Конечно... Мне пора, — слова застревают в горле, с трудом выговариваю. Ослабевшими коленями ухожу в направлении подъезда.

В тумане добираюсь до квартиры, благо было время в лифте и успеваю более-менее прийти в себя. А визг дочери окончательно помог выйти из заторможенного состояния, и забывая о хаосе, что творится внутри забегаю в квартиру.

Степан провожает троих людей в спецодежде, у самого же рукава закатаны до локтя.

— Мамочка. Мамуля посмотри это же Немо и его друзья, — бегает малышка в возбуждении вдоль прямоугольного аквариума.

Водоем уже наполнен водой, яркая зелень украшает стекло. Своеобразный дом в виде земного шара, раскрытые ракушки с имитацией жемчуга и конечно же сами жители за прозрачным стенками. Счастью Елизаветы нет предела. Ребенок прыгает, хлопает в ладоши столько в ней искренности.

— Рика, вы вовремя, — супруг целует меня в лоб.

— А что здесь происходит? —Теряюсь в догадках.

— Лизка, ну как тебе сюрприз? — Игнорирует заданный вопрос.

— Урааа... Домик для рыбок такой большой, — обхватывает ручками, утыкаясь лицом в аквариум.

— Тут и корм им какой-то особенный передали. Так что теперь на твои плечи ложится задача, следить за их питанием, — посмеивается муж.

— Конечно папуль. Я же их мама теперь.

— Ты так и не ответил на мой вопрос, — с укором напоминаю Степану.

— Собственно, то, о чем говорил вчера Измайлов. Выполнил обещание, — заключает холодно. При звучании знакомой фамилии, пронзает стрелой с ядовитым наконечником. Острие которого медленно отравляет клетку за клеткой. И разделить радость с дочерью не имею желания.

— Ты дрожишь, Рика? Заболела? — Прикладывает ладонь к щеке, осматривая с беспокойством.

Я не способна ответить, лишь качаю головой. Угрызение совести хлещут по щекам, супруг для дочери аквариум устанавливает, волнуется, а я на всеобщее обозрение обнимаюсь с его начальством пусть даже если случайно.

Меня впервые одолевает чувство стыда перед родными, смотреть на них не в силах.

— Я в ванну, — глухо выдаю.

Ополаскиваю лицо холодной водой, шею, ключицы, рассчитывая остудить эмоциональный накал. Рассматриваю себя в зеркале.

Зеленые глаза с расширенными зрачками и ресницы подрагивают, черты лица прежние, ничего не изменилось внешне. А изнутри бьет подобно шторму, неистовому и устрашающему. Омываю руки, наблюдая за напором из крана. Мысленно отправляю кадры воспоминаний по водостоку и вроде становится легче — утекает страх и безысходность.

Всего лишь временное помутнение разума.

Жизнь пойдет своим чередом, и никакие Измайловы больше в ней не будут присутствовать.