— Тогда ты придешь в пустую квартиру. Я не позволю об себя вытирать ноги.

— Даже не думай, Рика. Если это произойдет, то наш разговор перейдет в другую плоскость, — кидает деловым тоном, ботинком наступает на один из бутонов. Топчет, издавая хруст. Именно так хрустят мои кости от разрываемой боли. — Я пошел. Меня ждут. И прежде, чем совершать опрометчивые поступки, включай мозги. Думай о дочери. О нашей семье, — покидает зал.

— Я больше не буду удобной женой, ясно? — Кричу, что есть мочи на всю квартиру. — Я отказываюсь быть удобной, — ответом мне служит грохот входной двери. —Я не буду удобной, — бормочу уже тише.

Хочешь узнать человека, дай ему в руки власть и деньги.

Примерно такая ситуация происходит на данный момент.

Степан, ослепленный достижениями, изрядно опьянен амбициями.

Бывший раскрывается по полной. Подобные метаморфозы переварить сложно. Потребуется время.

Твердит о любви, а затем стращает не брезгуя.

Вероятно, в себя поверил, раз ставит на пьедестал выше других.

Но самое главное он все же упустил.

Романов так и не понял, я не одна из тех жен, которая станет терпеть похождения супруга.

Статус. Шубы. Бутики это не про меня. Никакими благами не перекрыть предательства.

Ничто не способно поменять мой полюс мировоззрения на измену.

Я могла за него лечь под поезд.

Продать душу Дьяволу. Жить в шалаше, голодать.

Разделять с ним горе и радость, быть в здравии и болезни.

Любить до последнего вздоха. Что угодно. Но только не предательство. Измена — это табу. Выбор каждого осознанный или нет, неважно. Кинутые упреки, никоим образом ко мне не относятся. Теперь я отчетливо понимаю.

Не я ему трусы снимала. Не я его толкала в объятия другой женщины. Это не разовая акция. А продуманные и спланированные действия.

Оправдания этому нет.

Но есть ответственность, которая полностью лежит на бывшем.

Мама меня находит на том месте, где оставила. Озирается по сторонам. В глазах вспыхивает беспокойство. Поломанные стебли с лепестками бутонов, так и раскиданы на полу. Дочь буквально застывает на месте.

— Аурика, что произошло? Елизавета, иди на кухню. Сейчас я приду.

— Мама мы можем у тебя пожить какое-то время? — Спрашиваю механически, боюсь шелохнуться. Моя точка кипения на высшем пределе.

— Конечно, милая. Ты точно все решила? Нет никакого шанса сохранить брак?

— Да, мамуль. Это конец. Жуткий и тяжелый. Для всех нас.

Я не в силах держать, вымораживающую боль, она рвется наружу.

Плачу. Надо выплакаться, опустошить себя изнутри. А когда мама заключает в свои объятия, меня разом прорывает. Разрывает на тысячу осколков, что разбились у ног бывшего.

Расстаться с прошлым очень сложно.

Принять то, что тебя разменяли, выбрали другую не задумываясь непомерно трудно.

— Моя девочка, как же я сочувствую, — шепчет мамуля, нежно гладит волосы. Покачивается, тем самым успокаивая. —Поплачь, родная. Выплесни, что гложет. Только запомни, Аурика, не ты потеряла, а тебя потеряли.

Я чувствую маленькие ладошки на спине, обернувшись нахожу испуганного ребенка. Именно этот взгляд отпечатывается на подкормке сознания. Такой горький и потерянный. Потом он будет меня преследовать, раздирать на части, в том необозримом будущем, где врата ада отворились в ожидании. А пропуск уже заготовлен.

И как любая мать, я нырну в него не глядя. Захлебнусь своими же чувствами.

— Мамуля, не плачь, — опаляет шепотом малышка.

— Прости меня Елизавета. Больше ты не увидишь моих слез, родная. Обещаю, — вытираю поспешно тыльной стороной запястья влагу с лица.

В скором времени я успокаиваюсь и начинаю собирать вещи.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

В возбужденном состоянии распихиваю одежду по сумкам.

Нет не первой необходимости, а фактически все.

Я не намерена сюда возвращаться даже под дулом пистолета.

Собранный багаж выходит не малый, поэтому пытаюсь сделать заказ грузовой машины.

И, как назло, свободного транспорта нет, только завтра.

Однако, оставаться в квартире не желаю. Ни за что. Превалирует стремление покончить со всем как можно скорее.

Я больше не чувствую себя здесь хозяйкой. Стены. Шторы. Мебель. Все чуждое.

Вызываю такси и таким образом перевожу поклажу в несколько ходок.

Мама порывается убрать увядшие лепестки с пола, но я не позволяю.

Пусть лежат.

Пусть служит напоминанием.

Пусть, когда придет, прочувствует одиночество в полной мере.

Хотя, возможно, блондинка раскрасит его досуг, и он их даже не заметит.

Наконец глубокой ночью переезд заканчивается. Усталость бьет по плечам. Откладываю разбор одежды на следующий день.

Стараясь не шуметь, на цыпочках следую в спальню, к спящей малышке. Свернувшись калачиком, спрятав сложенные ладошки под щечкой мирно сопит Елизавета.

Укладываюсь рядом с ребенком, пальцем обвожу любимые контуры лица, любовь к ней безгранична и только ради нее готова выстоять перед препятствиями.

Вот он тот самый толчок. Катализатор к новой жизни.

Работать не покладая рук. Создать с десяток проектов, горы свернуть.

Я готова бороться за наше с ней счастье. И не имею права опускаться на дно, ждать каких-либо подачек и снисхождения.

Только жить. Идти вперед.

— Я люблю тебя, принцесса, — разглядываю дочь, насмотреться на нее не удается.

— Я тебя тоже, мамочка, — сквозь сон говорит маленькая. Обнимаю тельце и почувствовав исходящее тепло засыпаю моментально.

Будильник еще не прозвенел, но я уже стою на ногах.

Купаюсь под горячим душем, просто наслаждаюсь моментом. Ощущаю бодрость, когда чувствую растекающееся по телу тепло.

После захожу в уютную кухню, делаю воду с лимоном. Ммм, божественно.

Затем завариваю крепкий кофе и усаживаюсь за ноутбук.

Вчера вечером, будучи в объятиях ребенка, в голове проскользнула одна интересная мысль. А сегодня утром, она более крепнет. И чтобы не упустить нить идеи, фиксирую запись в блокноте.

Я залетаю в офис, преисполненная энергией и уверенности. Сотрудники оборачиваются, когда здороваюсь с каждым отдельно.

Тщательно продуманный наряд, легкий макияж загадочная улыбка — вот мое оружие. Теперь только так.

Созываю ребят на короткое совещание.

Сообщаю об идее, что возникла, где идет полное одобрение со стороны коллег.

Богдан подхватывает концепцию, и мы принимаемся ее разрабатывать.

Нинель опаздывает, что очень удивительно.

Похоже не только у меня метаморфозы в жизни. Она по обычаю зовет на чашку кофе, и я не отказываюсь. Лукавая улыбка не сходит с пухлых губ, и светиться больше прежнего.

— Отличная идея, Рика. Наверняка, Петрович как увидит ролик, так сразу и принесет извинения за прошлый разнос.

— Ему не за что просить прощения. Он все сказал по факту.

— Знаешь, дорогая меня порой тошнит от твоей святости, — вдруг раздражается.

— Ты себя хорошо чувствуешь?

— Лучше быть не может, — прикуривает сигарету.

— Но ты сама не своя, я же вижу. Что случилось?

— Одно важное мероприятие на носу. Прости. Я вся изнервничалась из-за этого вечера.

— Свидание?

— Если бы. Рабочие моменты?

— Рабочие моменты? — Проговариваю повтором. — Надеюсь, ничего опасного?

— Не бери в голову. Николай Петрович дал задание, встретиться кое с кем. Раздобыть материалы для заказа «Комьюнити Спешил». Так что забудь. Абсолютно ничего из того, что делаю впервые.

— Но ты волнуешься. Почему, Нинель?

— Потому что... Потому что не знаю какое платье надеть. Ты же знаешь, как мне важно выглядеть утонченно и шикарно одновременно, — целенаправленно меняется русло диалога. Это отчетливо распознается в нервном смешке коллеги.

— Уверенна, ты придумаешь что-нибудь особенное.

— По поводу особенного. Планируемое мероприятие куда собираюсь носит развлекательный характер. Намечается салют, флешмоб, только после... аукциона. К тому же множество интересных гостей там будет присутствовать. Может составишь мне компанию?