— Помню. Только будь осторожнее, Нинель. Мало ли кого можно там встретить, — предупреждаю. И почему-то приходит в голову темный образ Измайлова. Его возбужденный свирепый вид. Взгляд наполненный пламенем, прописанный для меня ад из-за отказа. Меня по сей день прошибает исходящая похоть мощного тела. А сознание услужливо дорисовывает картинки продолжения сорванного без позволения поцелуя в его кабинете. И тогда мысленно даю себе подзатыльника. Я же знаю, что не вынырну более, как только окунусь в черный морок.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Передёргивает от непрошенной дрожи, огня, который успеваю ощутить. И тут же отбрасываю фрагменты, запрещаю себе думать об мужчине.

— Маловероятно, Рика. Его нет в городе, — отзывается поспешно, понимая кого имею в виду.

— Откуда ты знаешь?

— Какое имеет это значение? Предупрежден, значит вооружен, — тянет гласные задумчиво.

— Только впредь будь аккуратнее. Надень наряд менее сексуальный.

— С ума сошла Романова? Я не собираюсь прятать свою ослепительную красоту из-за Гамадрила.

— Ладно я побежала. Красота ты моя. До завтра.

— Пока.

На удивление быстро добираюсь до компании, как и прохожу пост охраны. Спасибо Кириллу Викторовичу за предусмотрительность. Уверенной походкой двигаюсь, не страшась встречи с бывшим.

И даже если произойдет подобное, противостоять сумею.

Постучавшись в дверь, захожу в пустой кабинет. Сам хозяин отсутствует.

Неловко стоять у порога, но заходить без позволения не этично. Из сумочки достаю сотовый, чтобы понять свои дальнейшие действия. Как Наумов сам перезванивает.

Вкратце мужчина объясняет, что в спешке вынужден был отлучиться на срочное совещание. Оттого не успел предупредить об отмене встречи.

Крайне извинялся, а в конце добил.

— Вас Давид Алеанович у себя ждет. Я оповестил его о вашем визите.

— У себя? — Сжимаю десна до боли.

— Да. Госпожа Романова.

— Так даже лучше. Узнаете мнение непосредственно от самого заказчика, что очень кстати. Экономия времени, как и действий.

— Ну, да. Спасибо, Кирилл Викторович.

Рассматриваю себя в лифте, невольно оцениваю внешний вид.

Серые брюки, белая блузка с рукавами фонарик. Волосы распущены, гвоздики в ушах вроде скромно, ну и на офисный стиль тянет. По инерции застегиваю пуговицы до ворота, так намного лучше.

Как и в прошлый раз приемная пустует. Мгновенно не по себе становится. Между тем направляюсь к черным вратам. Адовые, так обозначила их прежде. Во избежания конфуза, тихо стучусь.

— Да, входи.

— Здравствуйте, господин Измайлов. Я с конечным результатом по рекламе пришла, — заявляю официальным тоном с порога. Кабинет встречает полумраком, лишь настольная лампа освещает силуэт мужчины. По-хозяйски витает острый аромат, раздражая слизистую.

— Здравствуй, — доносятся с присущими ему стальными нотами. Сейчас он само олицетворение металла — бездушный, жесткий, смертоносный. И то, как разминает левой кистью эспандер, лишь усиливает эффект жесткости и силы. — У меня мало времени. Показывай, что хотела, — кидает в нетерпении. Не знаю, что именно, а возможно все в купе неприятно отдает изнутри. Улавливаю, что мне целенаправленно грубят. Обосабливаюсь. От всего. Это работа, где я мотивирована на успех и преследую свои помыслы. Потерпим.

— Да. Да, конечно. Мне потребуется ноутбук или компьютер. Я могу ими воспользоваться? — вновь горло першит. Я уверенная в себе женщина и умею держать лицо. Но в очередной раз со мной творится черте что, явно не подвластное мне. Совсем необъяснимое.

— Прошу, — указывает ладонью на личный компьютер. Черт. Техника установлена на его рабочем столе, напротив самого Измайлова. — Повторяю, у меня мало времени, — замечает мое смятение. Прекращает разрабатывать руку, откладывая резиновое кольцо.

— Извините, — тушуюсь, каблуки с трудом держат равновесие. Но я продолжаю двигаться, как по хрупкому льду, точно на расстрел. Хотя, так и есть. Прожигающая тьма как отдельная пуля, прошибает насквозь, а затем резьбой в обратную сторону раскурочивает отверстие. Он не соизволил встать, дабы уступить место. И уж тем более не отодвигает кресла предоставляя доступ к проходу. Тупо продолжает сидеть. Ладно. Как бы то ни было, изымаю флешку из сумки, оказываюсь в метре от мужчины. — Позволите?

— Я жду, — локтями опирается об подлокотники кресла. Соприкасается пальцами между собой, прикладывая указательные к губам. Лицо беспристрастно. Надо ускориться, что и делаю. Сосредотачиваюсь на манипуляциях, необходимых для воспроизведения записи. Мне требуется мышка, которая расположена с левой стороны стола. Выходит он левша. Да какая разница? Ощущаю полный конфуз. А сидящий позади Измайлов его усугубляет. Надо ли говорить, что мое тело будто в бурлящем котле вариться. Кровь вскипает, словно живые мураши бегают под кожей. Удручает присутствием. Страшно. До дрожи в коленях.

— Можно? — Прошу подать предмет.

— Конечно, — изваянием восседает. Не двигается. Ждет моих действий. Ясно. Человек не нацелен помогать. Я справлюсь. Тянусь за мышкой через него. Доносится выдох мужчины. Шумный. Глубокий. Скрип кресла за собой.

— Файл готов. Можете смотреть, — отхожу назад, из расчета открыть доступ к просмотру видео.

Мена подбрасывает.

Бьет тысячами вольт, от которых сыплются искры, когда лопатками упираюсь в литую грудь.

От всплеска тока, что пронзает разрядами и пульсации каждой болевой точки. Отчего мышцы начинают болеть.

А горький парфюм, который не позволяла себе вдыхать, залетает в легкие, выжигая органы.

Ощущения настолько обостренные, что мне в своем теле тесно.

Стремительный захват затылка не дает сориентироваться, и поэтому через секунды грудями вжата в панорамное стекло.

Я чувствую порывистое и горячее дыхание у виска, ожоги на спине от мощности мужского тела.

Я слышу его хриплое:

— С*КА.

И этим все сказано.

Я парализована от интенсивности кульбита в ребрах. От испуга, что овладевает моментально, от накаленной атмосферы.

Цепенею от мимолетной радости, что проскальзывает внутри. И вновь стою от шага у обрыва, только на этот раз боюсь, падение все же состоится.

Он ничего не говорит. Только бескомпромиссные действия. Пальцами крепко впивается в горло, склоняю голову вниз от давления.

Отчего накрывает безумием, когда Измайлов яростно накидывается на оголённый изгиб шеи. Кусает кожу с лютой силой, что на мгновение кажется, он выдерет клок мяса.

Задыхаюсь, когда пятерней накрывает грудь стискивая безжалостно, а другой зацепив подбородок разворачивает к себе. Ловлю его профиль, и очередной раз убеждаюсь, насколько он красивый. Грубая. Мрачная. Красота самого дьявола.

Сглатываю, встретив иссиня-черный взгляд. Там нет дна. Нет той конечной точки падения. Только животное возбуждение. Преисполненный жгучей похоти. И бесконечности.

Внутри плющит гремучим миксом адреналина и бета эндорфина. Тот самый опиат, действующий наркотиком, а иначе можно захлебнуться от переизбытка эмоций.

Словно парю над землей, только без страховки парашюта. Меня всю трясет.

Я не могу возмутиться, или закричать, так как жесткие губы Измайлова обрушиваются на мои дрожащие. И стон, что синхронно издаем, увеличивает пульс в висках.

Меня уносит от требовательного языка, от вкуса которым он делиться. Пьянящий. Вкус настоящего мужчины, которому нет равных.

Это больно и сладко одновременно.

Он сносит установленные запреты вдавливая меня в бедра с окостеневшей эрекцией. Целует и жрет, не давая выдохнуть, толкает к столу, и я уже сижу на поверхности. Вклинивается между ног, вжимается по максимуму, словно раскаленный металл растекается по половым губам и меня простреливает. Вдоль и поперек. Хочу большего. Ощутить внутри себя, прочувствовать каждую вену его члена. Я наверное буду полыхать в аду. Хотя нет, я сейчас в личной преисподней Измайлова.