— Доброго вам вечера дамы, — невзирая на устрашающую внешность и звериный оскал мужчины, гость имеет низкий бархатный тембр.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Здравствуйте, — смотрю на подругу и возвышающегося над нами человека.

— Я присяду. Спасибо, — цепляет стул, что рядом переворачивает спинкой вперед и усаживается, раскинув ноги. Он реально очень большой. Все это время мы сохраняем молчание. — Итак..., — поворачивается в сторону Нинель. — Я нашел тебя. Как и обещал... — звучит довольно угрожающе.

— А мы уже уходим. До свидания, — щебечет Нинель. Я девушку совсем не узнаю. Она всех без исключения берет в оборот. В плане, никому слабины не дает. И если в бой, то только первая. А сейчас коллега сродни воробышку перед грозным ястребом. Трепещет и готова свалиться в обморок.

Она встает, шкаф стремительно вырастает в росте. Блокирует ей выход.

— Не так быстро, красотка.

Сижу и не понимаю, что делать. Между ними пожар. Ничем не отличающийся от крематория резко вспыхнувшего, и я здесь лишняя.

— Чего вы хотите? —Глаза блондинки мечутся.

— Тебя, — чеканит по буквам, своего рода оглашает приговор. Смертельный взгляд, а иначе не скажешь, фактически поглощают подругу. Все же вмешаться придётся. Моя очередь спасать девушку.

— Нас такси ожидает у входа, и мы должны уходить, — роняю, самой отъявленной лгуньей, придерживаясь вежливого и непринужденного тона. Но то лишь секундное заблуждение. Мнимое спокойствие разворачивается в хаос, так как улавливаю приближение Измайлова.

Эта ядерная смесь тестостеронов и насквозь прожигающего взгляда способна убить на месте.

И ты уже забываешь о треволнениях, и душевном дисбалансе.

Остаются только лихорадочные мысли как поскорее оказаться в безопасном месте.

Опускаю взгляд на тарелку с листьями, сглатываю образовавшийся ком, как только по мне проезжаются пробивающей до нутра чернотой.

Сиюминутно попадаю под раздачу. Оголённые руки, щеки полыхают огнем.

От прессинга давления, чтобы снять оцепенение, сжимаю пальцы в туфлях. Реакция необъяснимая разуму, а страх по венам уже растекается ядом.

— Захар, нельзя вот так вторгаться к дамам и пугать красавиц, особенно во время трапезы, — встревает Измайлов позади Шкафа. Кто бы говорил, вспоминаю нашу первую встречу. Сканирует Нинель, и теряя интерес переключается на спутника. Напряжение слишком плотное, настолько осязаемое, что дышать затруднительно.

— Давид, я полностью с тобой согласен, — наконец отвечает тот. — Однако, когда охотник настигает добычу, удержаться трудно. Тебе ли не знать, брат, — растягивает по слогам, словно смакует. Добыча? Это он о Нинель?

— И все же, умерь свой пыл. Мы в общественном месте. К тому же эти прелестные дивы сотрудничают с моей компанией и ее успех напрямую зависит от креатива прекрасных нимф. Недопустимо вести себя грубо, — мне неприятен посыл. Потребительский. Циничный. Будто разговор идет не о людях, а обсуждение чертового куска мяса. То есть Измайлов сдерживает не менее мерзкого гада только по причине найма? Изнутри растет протест, мгновенно выпадаю из прострации. На меня не смотрят и слава богу, легче держать оборону.

— Дельно говоришь, Давид. Еще рано, — раздается хищно, он буквально шипит. — Будем и дальше пролонгировать аппетит, — в итоге на шаг отступает, продолжая истязать подругу.

— Нинель, — зову подругу. Но та ни жива ни мертва не слышит меня. Держит зрительный контакт с Гамадрилом. И, кажется, у нее сейчас наступит инфаркт, не покинь мы стены заведения. — Нинель, — шевелю губами. Тишина. Беру деньги из кошелька, поспешно выкладываю купюры на стол, так и не дождавшись официанта.

Встав со стола, избегая встречи с уничтожающей тьмой, двигаюсь к обездвиженной коллеге. Огибаю мужчин, желая одного умчаться подальше от варваров, от атмосферы не хуже преисподней.

Беспрепятственно, дергаю девушку за ладонь, вывожу ее из состояния ступора.

— До свидания, — заставляю язык поворачиваться. Шкаф подаётся вперед, но Измайлов, резко схватив мужчину за локоть что-то шепчет ему на ухо. И только потом тот успокаивается.

— Нинель дыши. Слышишь меня? — бормочу настойчиво. В то время как вся моя задняя часть словно мишень, расстреляна пулеметной очередью — фактически разодрана.

— Рика. Что это было? Я будто попала в ад, — речь подруги полностью заторможена.

— Я не знаю, дорогая. Обсудим это позже. Только запомни отнюдь никаких взрослых прогулок.

Отходим на более-менее безопасное расстояние, а затем вызываем такси. Ожидание составляет семь минут. Мы не делимся впечатлениями вечера, более не разговариваем. Каждая в своих раздумьях.

И если изначально все проходило сносно, то остаток вечера оказался просто испорчен.

Задумка Нинель привести меня в чувство вылилась для обеих провальным фиаско.

Между тем плюс все же имелся, та боль предательства, разъедающая изнутри, не казалось более острой. А что-то похожее с получением своеобразного иммунитета от эквивалента превалирующих эмоций.

Я боялась выдыхать в облегчении и радоваться раньше времени, что так легко с Нинель отделались. И не зря.

Громоздкий Гелендваген стремительно подсекает автомобиль с шашками, выруливает перед нами в паре сантиметрах. Он с легкостью спрыгивает из машины, и даже не смотрит в нашу сторону.

— Обе в машину, — оглушив хлопком двери Измайлов рычит буквально. — Быстро, — кидает тоном не терпящего отказа, замечая, что мы продолжаем стоять на месте. Он расплачивается с ошалевшим водителем такси, и пока возвращается мрачнее тучи у нас с коллегой протекает маленький диалог.

— Рика, пошли, — утягивает за руку Нинель озираясь назад.

— Нет, поезжай сама, — это как добровольно согласиться на пытку.

— Я прошу тебя, поехали. Не дай бог сейчас Гамадрил прикатит. Пожалуйста, Романова. Ну последняя просьба на сегодня.

— На сегодня? Нет Нинель. Больше никаких просьб.

— Хорошо. Ладно. Я облажалась. Но не специально же в конце концов, имей совесть. Обещаю больше косяков не будет, — взгляд умоляющий.

— Договорились, — иду навстречу. Усталость волной окатывает, желание оказаться дома в приоритете.

— Я сажусь вперед.

— Да хоть на лобовое стекло, — бубню под нос.

Несмотря на жуткую изможденность эмоционального характера напряжение внутри не отпускает. Сердце грохочет, до онемения в груди.

И наверняка дело только во мне. Нинель приобретает румянец, как и дар речи, вероятно приходит в себя, просит включить музыку.

На что кивком получает согласие, так как мужчина занят перепиской по телефону.

You II See (Madonna) развивается из колонок по салону. Странное музыкальное предпочтение не укладываются с опасным образом Измайлова. Эта песня слишком чувственная, для мрака, что он источает. В общем ловлю очередной диссонанс.

Отворачиваюсь к окну, по которому первые капли дождя разводами стекаются, прислушиваюсь к композиции.

Мужчина не спрашивает наших адресов, а молча довозит до места проживания вначале Нинель. Затем следуем по моему адресу.

По правде говоря, я ждала вопросов по поводу рекламной компании. Ведь он заказчик. Да к тому же с немалым бюджетом. Но на меня абсолютно не обращают внимания. Что мало-мальски упрощает нахождение в автомобиле. Абстрагируюсь.

Молча доезжаем до перекрестка, где уже за углом находится мой дом. Я совсем не хочу, чтобы соседи видели монстр - машину, поэтому подаю голосу владельцу автомобиля.

— Остановите здесь, пожалуйста.

Просьба незамедлительно выполняется. Гелендваген мгновенно останавливается перед поворотом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

В салоне царит тишина. Как мне кажется обманчивая. Внутри зреет чувство, что вот-вот должен сработать щелчок детонатора атомной бомбы. Только откуда последует взрыв не имею понятия.