— Чай? Кофе? — Предлагаю для приличия. И уже набираю воду в чайник целенаправленно избегая пристального взора.

— Ничего из перечисленного. Но можешь предложить что-нибудь другое?

— Например? — Проталкиваю из себя.

— То, что желаю вкусить последние два дня.

— Вы говорите загадками. Я вас не понимаю, — автоматически выкладываю на стол вазочку со сладостями. Готовлю чашки, пакетики чая испытывая страх. Поджилки натягиваются до предела. Слух улавливает движение позади и чисто на инстинктах напрягаюсь всем телом. Каждый шаг как удар колокола — бьет по перепонкам. Колени предательски слабеют, когда две широкие ладони по обе стороны упираются на кухонную столешницу. Я нахожу их мужественными, четкий контур вен имеет свою историю, прожитый момент. Между нами гуляют миллиметры, он не касается меня, отчего сжимаюсь вся. И тот же жар что исходит от него, душит, берет в плен.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Измайлов с шумом вдыхает аромат мокрых волос спускается к затылку. Крупная дрожь расходиться от макушки головы до кончиков пальцев, сердце падает в пятки.

— Какая досада, Аурика. Значит не понимаешь, — вкрадчиво произносит.

И цитирует то, что вводит в транс, а именно стихи моего любимого поэта.

— Твои глаза — изумруда два

— Два дорогих изумруда

— И счастлив тот, кто обретет

— Два этих зеленых мира.

— Твое сердце — бриллиант.

— Огонь его так ярок

— И счастлив тот, кому пошлет

— Его судьба в подарок.

— Твои уста —рубина два

— Нежны их очертанья.

— И счастлив тот, кто с них сорвет

— Стыдливое признанье, — шепот опаляет ухо.

— Генрих Гейне, — тихо выдаю, с трудом справляясь со сбившимся дыханием. Пытаюсь справиться с волнением. Умоляю себя собраться, противостоять хоть как-то. Никто и никогда не вызывал у меня такой реакции. —Плагиат нынче не в моде, господин Измайлов, — роняю сквозь ком в горле.

И в подкрепление хаотичных мыслей разворачиваюсь лицом к оппоненту. О чем сразу же жалею. Встречаю морок засасывающих омутов, утягивающих на дно и как дать отпор Измайлову, если теряешься вновь. Вжимаюсь в стол, опираясь руками в горизонтальную поверхность.

— Слегка видоизменил текст. Надеюсь, доходчиво интерпретировал? Аурика, — Склоняется непозволительно близко, растягивая имя в губы.

— Сходили в библиотеку?

— Мне импонируют остроумные женщины, — хищно ухмыляясь, подвергает сканеру. Наш зрительный контакт не разрываем, дыхания давно сплелись. Нахожусь в магическом капкане, целиком и полностью. Как назло, лямка сарафана соскальзывает с плеча, и это не уходит от тяжелого мрака Измайлова. Трусливо разрываю взор, упираюсь в каменную грудину передо мной. И даже под черной рубашкой прорисовываются проработанные мускулы. Планка с пуговицами натянута, демонстрируя поросль волос. Интуитивно цепляю бретельку пальцем как поверх них ложатся мужские фаланги, медленно повторяя за моими движениями возвращает ткань на место. Разряды статического тока искрят, вонзаются иглами. Отчего кровь буквально вскипает и меня вышибает из колеи, фактически плавлюсь. —Аурика, — проникновенно выдыхает и я уду на зов его тембра. Завороженная. Безумная. Не отдавая отчета своим действиям. Притяжение к нему выше моих сил, раскрываю губы навстречу его твердым и жарким одновременно.

— Мамуль? — Голос дочери эхом доноситься в пространстве. На что срабатывает моментальная рефлексия. В полном смущении отшатываюсь от могучего тела. —Я хочу попить водички, — потирает сонные глазки дочь. Мужчина хмурит брови, но все же отстраняется. Будто одурманенная концентрирую взгляд на маленькой, а чувство стыда интенсивно ломает ребра.

— Конечно, малыш, — прокашливаюсь. Трясущими руками беру графин, выполняя просьбу дочери. — А почему ты не позвала меня? — Нервно уточняю.

— Я звала. Несколько раз, — отвечает Елизавета. Господи, как же так?

— Прости, принцесса, — протягиваю стакан ребенку. — Вам пора, уже поздно, — обращаюсь к Измайлову.

— Спокойной ночи, Елизавета, — мягко проговаривает он.

— Спасибо за рыбок и их домик, — утыкается носиком в бокал.

— Не за что. Если что-либо понадобиться еще, можешь не стесняться.

— Елизавета, иди к себе. Я как провожу гостя, присоединюсь к тебе, — на что дочь утвердительно кивает.

— Я рад, что по итогу ты взялась за заказ, — бросает Измайлов уже в дверном проеме.

— Не могу ответить взаимностью, — не скрываю истины.

— Возможно тебя мотивирует сумма в качестве аванса, перечисленная на твой личный счет, — кидает на прощанье.

Первым делом оказавшись на работе включаю компьютер. Проверяю расчетный счет.

Не то чтобы падкая до денег, невзирая на бесконечную их нехватку. Сейчас мною руководит надежда. Та самая спасительная соломинка, что не окажется дополнительных цифр.

Мужчина не солгал. Хотя я в этом не сомневалась. Однако, крохотный шанс, что не увязну еще больше наивно присутствовал.

Моргаю несколько раз, возможно это какая-то ошибка. Пульс подскакивает от понимания неизбежности. Перезагружаю технику, ввожу свой пароль и да, личный кабинет открывается с моими инициалами.

Три миллиона пятьсот тысяч рублей пополнены вчера вечером.

— Этого не может быть. Не может, — повторяю мантрой, слова царапают горло. Вероятно, многие скажут так радоваться надо, дуреха. Такая сумма на дороге не валяется. Манной небесной на голову не свалиться. К тому же в наше время предприниматели и прочие бизнесмены пока не видят результатов, стараются откладывать платеж. А тут как, между прочим, их перечисляют.

Но только не в данном случае. Эти деньги как толстенный канат, накинутый на шею. Утягивает вниз, в горящую пропасть. Раздражаюсь. Надо подумать, как скинуть с себя оковы, связывающие с проектом. Взгляд падает на колбу с зеленым бутоном. Подарок мужа словно успокоительное снимает пережитый стресс. Беру в руки презент, палец скользит по стеклу. Никаких денег не стоит внимание мужа.

Нам утром не удалось поговорить, супруг только проснулся, когда мы с Елизаветой покидали квартиру. И что означал его внезапный запой? В чем причина?

С интересом рассматриваю перелив камней, их мерцание как звезды, притягивают взором. По мере раздумий меня осеняет, поспешно соскакиваю с кресла.

Ставлю предмет на стол. Кусая губу, поступью каблуков меряю пространства. Хронология событий воедино складывается. Стихи. Странный подтекст в каждом слове Измайлова. Все дозволенное поведение, граничащее с наглостью. Этот подарок с камнями. Сейчас более чем уверенна — изумруды настоящие. А теперь деньги. Что от меня хотят? Меня таким образом покупают? Что все это значит? Боже. Я словно вязну в болоте.

Ругаю себя за вчерашее, тоже хороша. Стояла в шаге от предела допустимого. Дала себя одурачить, что гораздо хуже.

Но есть выход, знаю, что необходимо делать, дабы прекратить карусель бестактности. Хватаю телефон, в приложение вызываю машину.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Рика, пошли пить кофе, — выкрикивает Нинель. —А то день не клеиться без принятой дозы кофеина.

Не слышу ее. Оглушена догадкой. Переполняет негодованием. Стремительно вылетаю из редакции. Да и такси подъезжает на удивление быстро. По дороге мобильный оживает на дисплее и высвечивается имя супруга. Впервые сбрасываю вызов. Так как разговор не получится.

В высотное здание вхожу через сорок минут. Прямоугольный холл оживлен сотрудниками компании. Охранник останавливает на досмотр проверяя паспорт и не глядя на меня задает дежурные вопросы.

— Вы к кому?

— К Измайлову, — только после озвученной фамилии вскидывает любопытный взор.

— Вы записаны?

— Нет.

— Тогда мы вас не можем пропустить. Запись за три месяца вперед при удачном раскладе.