— Да, Анатолий Матвеевич, я думаю, что у нас в городе для молодежи перспектив нет. А я бы хотела и дальше учиться на психолога.

— Похвальное желание, моя дорогая! Вот знаешь, всегда тобой восхищался, у многих девушек твоего возраста одни амурные дела на уме, хорошо, что ты не такая.

И снова этот пристальный взгляд, словно побуждающий нас двоих признаться во всех смертных грехах. Только вот мы ни в чем не грешны. Эта мысль придала мне храбрости. Я хотела ответить что-то достойное, но Никифоров потерял ко мне всякий интерес, вновь перекинувшись на Максима.

— Зайдите в понедельник перед парами ко мне в кабинет, нужно кое-что обсудить по поводу… — мужчина смолк, снова уставившись на меня. — …организации учебного процесса.

У меня аж сердце в пятки ушло. Как же! Представляю, какой учебный процесс он там обсуждать собрался! Плохи дела! Цветущий вид Анжелы только подтвердил мои опасения. Она явно наговорила отцу кучу гадостей о нас!

— Да, конечно, — даже не изменившись в лице, ответил Максим. — Кажется, дождь уже стихает, наверное, мы пойдем. Всего вам доброго.

С этими словами он кивнул на выход. Меня же не нужно было просить дважды, я об этом мечтала все эти мучительные минуты.

— До свидания, Максим Алексеевич, — понесся нам вслед насмешливый голос Анжелы.

Когда беседка скрылась из виду, я робко тронула Максима за руку. Его кожа была холодной, как лед. Завтра он точно заболеет! И этот проклятый дождь все продолжал моросить…

— Максим, у тебя будут проблемы из-за меня?

Корнилов остановился.

— С чего ты это взяла?

— Мне не понравилось, как с нами говорил Анатолий Матвеевич, — призналась я. — Было такое чувство, что он нас осуждает. Кажется, он подумал, что ты и я… что между нами…

Просто язык не поворачивался сказать это. Ужасно смутившись, я уставилась себе под ноги, на что Максим взял меня за плечи и легонько встряхнул.

— Нина, не важно, что думают другие, — серьезно проговорил он, глядя мне прямо в глаза. — Главное, что мы знаем правду. Мы ни в чем не виноваты, и стыдиться нам нечего. Между нами ничего нет!

— Между нами ничего нет, — повторила я, завороженно застыв взглядом на его глубоких как бездонные озера голубых глазах, и отчаянно пытаясь не думать об этих крепких руках, сжимающих сейчас мои плечи. Максим дрожал так сильно под этими пронизывающими порывами ветра, что мне отчаянно захотелось прижаться к нему и хоть немного согреть.

Сбросив наваждение, я стянула с себя его куртку.

— Надень, иначе точно сляжешь с температурой.

Но этот упрямец снова набросил ее на мои плечи.

— Пойдем, если так хочешь вернуть мне куртку, сначала я провожу тебя домой. — улыбнулся он.

— Не стоит, Максим! — запротестовала я, но он увлек меня за собой.

— Пойдем.

Хорошо, что до дома было совсем недалеко. Когда мы дошли, Максима била крупная дрожь, смотреть на это было выше моих сил. А ему ведь еще в такую даль до дома добираться….

— Я думаю, тебе лучше войти, — выдала я на одном дыхании, сама не веря в то, что сделала это.

— То есть… — ошарашенно протянул он.

— То есть тебе нужно согреться, иначе ты заболеешь.

Его бледное лицо и посиневшие от холода губы не оставляли в этом никакого сомнения.

— Нина, я не думаю…

Не дав Корнилову возможности возразить, я потянула его за собой.

— Пойдем, если заболеешь, как же я буду писать диплом без твоего чуткого руководства? Я ведь твоя студентка, а значит, в некотором роде, ты несешь за меня ответственность.

Замерев на секунду, Максим рассмеялся.

— Лучшая.

— Что?

— Моя лучшая студентка, за которую я, в некотором роде, несу ответственность. Хорошо, я зайду.

О, боги, только сейчас на меня отчего-то напал жуткий мандраж. Корнилов у меня дома… наверное, я спятила!

Я действительно жутко продрог, и, если честно признаться, предложение Нины оказалось как нельзя кстати. Я просто согреюсь немного и поеду домой. Только вот сердце громко грохочет в груди в такт моим шагам по лестнице. Мы будем совершенно одни… Так, Корнилов, выброси глупости из головы! Лучше подумай о том, как пережить встречу с Никифоровым в понедельник! И принесли же их черти! Хотя, зря я виню чертей, все дело в одной маленькой злобной дьяволице! Это ведь она каким-то образом узнала, что мы с Ниной встречаемся в парке. Интересно, как давно Анжела за нами следит?

— Заходи, не стесняйся.

Судя по взволнованному виду девушки, стесняется сейчас именно она. При этом выглядит так мило, что я невольно улыбаюсь.

— Присядь на минутку, я сейчас.

Нина действительно возвращается очень быстро и протягивает мне стопку одежды.

— Зачем? — искренне удивляюсь я.

— Не хочу, чтобы ты заболел. Это вещи отца, они, наверное, будут тебе широковаты, но уж как есть. Можешь переодеться в ванной.

— Забавно, — улыбаюсь я, принимая протянутые вещи. — Теперь ты выручаешь меня. Спасибо, Нина.

— Потому что добро всегда возвращается, — улыбнулась она в ответ.

— Отличная философская мысль.

— Ну что сказать, у меня лучший учитель, — смутившись окончательно, Нина поспешно добавила: — Я пока сделаю чай. Или кофе?

— Кофе, если можно. Люблю горький, без сахара.

— И я тоже! Ладно, сделаю нам кофе.

Нервным движением заправив за ухо волосы, она поспешила на кухню. Что же тебя так будоражит, девочка? Неужели мое присутствие? Бросив случайный взгляд в гостиную, я так и замер, впившись взглядом в футболку Денисова, небрежно брошенную на диван. Размечтался, Корнилов! Ей просто неудобно от присутствия в доме постороннего человека. А вот с ним она вряд ли так смущается и путается в словах. Да что не так со мной? Меня все это не должно касаться! Я никто для нее! Но почему так хреново на душе? Я окончательно запутался…

Вещи Нининого отца оказались мне действительно большеваты, но в любом случае это было лучше, чем тащиться через весь город в мокрых. Когда вышел, Нина уже ждала меня с двумя чашками кофе и вазочкой конфет.

— Присаживайся. Вот твой кофе.

С огромным удовольствием я пригубил обжигающий напиток.

— Спасибо, Нина. За всё.

Нина кивнула и поднялась из-за стола.

— Мне тоже нужно переодеться, подожди минутку.

— Конечно.

Было приятно осознавать, что в первую очередь девушка позаботилась обо мне. Это многое для меня значило. Вернулась Нина и правда очень быстро. В этих сереньких шортиках и такого же цвета футболке с изображением милой собачки на груди, без грамма косметики и с торчащими во все стороны влажными волосами, она выглядела так мило, так по-домашнему.

Нина сидела напротив меня с чашкой кофе в руках и еле заметно морщила носик после каждого глотка. Кажется, кто-то меня обманул…

— Нин, ты зачем пьешь кофе, если не любишь его?

Девушка поперхнулась и закашлялась, тут же отставив свою чашку в сторону.

— Кто сказал?

— А то по тебе не видно, — улыбнулся я.

— Ладно, ты прав, — наконец сдалась она. — Я его просто ненавижу!

— Так зачем ты меня обманула?

— Если честно, я не знаю…

— Знаешь. Иногда мы пытаемся скопировать повадки и привычки человека, который нам нравится.

Нина застыла, уставившись на меня во все глаза, и только сейчас я начал осознавать смысл сказанной мною фразы. Какой я придурок!

— Я… я имел в виду не в том смысле, не в смысле, что мы нравимся друг другу как… ну… понимаешь, а как… просто как люди, которые… симпатизируют друг другу… как люди… понимаешь? Обычные люди.

Браво, Корнилов! Ты просто образец красноречивости! Наверное, выражение моего лица было настолько жалким, что Нина поспешила меня успокоить.

— Максим, я все поняла, честно!

Взглянув друг на друга, мы рассмеялись от нелепости всего происходящего. Нина встала и выплеснула свой кофе в раковину.

— Ты прав, это глупо пытаться казаться тем, кем не являешься. Налью чай с мятой. Его я люблю.