— Хватит, Денисов, можешь ты хоть раз быть серьезным?

— Так я серьезно, мышонок.

— Прекрати паясничать!

Вздохнув, Димка высвободил меня из своего захвата. Видимо, ломать комедию ему все же надоело.

— Нина, все что я делал, я делал для того, чтобы помочь тебе. И я помог. Так или иначе, твой Андрюшенька получил по заслугам. И теперь тебя никто не сможет обидеть, потому что будут знать, что тебя есть кому защитить.

Сейчас Димка говорил искренне, я чувствовала это. Моя злость мгновенно куда-то улетучилась. Да, он поступил не так, как поступила бы я. Да, он поставил меня в неловкое положение, и вероятнее всего заработал нам новые проблемы, но… Друг на самом деле хотел помочь мне. Разве могу я продолжать злиться?

— Ладно, прости, возможно я слишком бурно отреагировала на твой (поцелуй)… твою подставу, но твои намерения были благими, поэтому я тебя прощаю.

— Ну слава богу! — улыбнулся Димка. — Примирительные целовашки?

— Ты просто невыносим!

Под громкий смех друга я поспешила прочь из столовой. Оставалось совсем немного времени до начала пары, а мне еще нужно было успеть сдать книги в библиотеку. Я побежала на третий этаж в буквальном смысле этого слова. Резко завернув за угол, я вдруг нос к носу столкнулась с Корниловым. От неожиданности он схватил меня за плечи. Для меня это тоже оказалось полной неожиданностью. Вздрогнув, я выронила из рук книги, и они с глухим хлопком приземлились на пол. Ну что за невезение! Я быстро наклонилась, чтобы исправить это недоразумение, но Максим Алексеевич в этот момент видимо решил сделать то же самое. Больно стукнувшись лбами, мы растерянно уставились друг на друга, а потом Корнилов вдруг рассмеялся. Его смех был настолько заразителен, что и я не смогла удержаться.

— Простите меня, Максим Алексеевич, — еле смогла пролепетать я сквозь смех.

— Все хорошо, Нина, — собрав с пола книги, он поднял их и протянул мне. — А вы, видимо, в библиотеку?

— Да, нужно успеть сдать их.

— Можете напомнить Лидии Константиновне, чтобы она поискала учебник для меня? Она знает о чем речь.

Сделать это не составляло для меня никакой сложности, поэтому я кивнула в ответ.

— Хорошо, обязательно напомню.

Вдруг Корнилов перестал улыбаться. Подойдя ближе, он зачем-то протянул руку к моему лицу.

— Позвольте, Нина, — его пальцы были прохладными. Бережно Максим Алексеевич повернул мое лицо к свету. — У вас лоб покраснел. Боюсь, что будет синяк.

— В таком случае мы квиты, потому что у вас тоже намечается синяк.

Убрав ладонь, Корнилов снова рассмеялся. Это было так необычно, ведь я впервые слышала, как он смеется. Обычно Максим Алексеевич всегда был предельно серьезен. Что ж, наверное, сегодня у него хорошее настроение. Настолько, что он заразил им и меня, потому что я не могла прекратить улыбаться.

— Всего доброго, Нина. Не забудьте о моей просьбе.

— Всего доброго.

Я сделала шаг и тут же машинально остановилась. Улыбка медленно сошла с моего лица. На подоконнике сидела Анжела, и судя по четко проступившим скулам и пылающим глазам, она была готова убивать. А рядом, насупившись, стоял Андрей. И если бы не он, мне очевидно не поздоровилось бы, поскольку Анжела, стиснув челюсти, рывком соскочила с подоконника, но Холодов остановил ее, схватив за руку. Решив не искушать судьбу, я поспешила воспользоваться обходным путем. Одно мне стало понятно точно — первое время без Леры и Димки мне лучше не ходить…

Несмотря на то, что после обеда погода окончательно испортилась, на душе у меня было непривычно легко. Старательно огибая грязные лужи, я невольно улыбался, вспоминая это нелепое столкновение с Ниной. Давно я не попадал в столь дурацкую ситуацию. Дурацкую, но тем не менее забавную. Прикоснувшись к пострадавшему лбу, я сморщился. Девушка права, там точно будет синяк. Надеюсь, она пострадала меньше. Перед мысленным взором возникло смущенное, покрасневшее личико. Ну что за милое дитя!

— Корнилов, ты что влюбился? — от неожиданности я аж вздрогнул. У подъезда стоял никто иной, как Сергей Антипов собственной персоной. Твою мать, даже после тяжелого трудового дня мне нет покоя! — Поэтому динамишь меня, да?

— Прости, но ты не в моем вкусе.

— Ты понимаешь, о чем я, — фыркнул друг. — Ты поэтому не хочешь со мной идти в клуб? Колись, кто она?

— Ни в кого я не влюбился! С чего ты вообще это взял?

— А чего тогда лыбишься как идиот?

— Черт возьми, у меня что просто не может быть хорошего настроения? — не выдержал я.

— Эм, нет, — не задумываясь выдал друг. — Большую часть времени ты хмурый ворчливый препод. Знаешь, что такое профессиональная деформация? Вот ты яркий ее представитель. Вроде на вид молодой мужчина, а по факту старый брюзжащий препод, свихнувшийся на своем предмете, зарывшийся в ветхие книжонки, которые стали ветхими потому, что по несколько раз в день эти дрожащие от предвкушения ручонки перелистывают одни и те же страницы…

— Эк тебя поперло, — прервал я этот поток красноречия. — Уже накатил что ли с утра?

Не слышал большего бреда. Да, я всегда ответственно относился к своей работе, но уж явно был далек от образа, так ярко описанного только что другом.

Обиженно фыркнув, тот закатил глаза.

— Просто стараюсь тебя предостеречь. От работы кони дохнут. А любовь до добра не доводит.

— Я все равно не пойду с тобой в клуб.

Протиснувшись мимо Антипова, я вошел в подъезд. Но этот человек явно не понимал намеков. Его трескотня эхом отразилась от облупленных стен.

— Я вообще-то не ради этого пришел. Выручи по-братски, дай часок за ноутом поработать, а то мой накрылся, сроки горят, начальство с утра мозг выносит, а я как…

— Ладно! При условии, что на этот час ты заткнешься.

— Спасибо, брат! Ты просто не представляешь, насколько поможешь мне. А то Вавилов с утра так орал, я думал у меня барабанные перепонки…

Нет, этот человек явно не понимает намеков.

— Антипов, мать твою!

— А мать я попрошу не трогать, — вдруг раздался сверху знакомый голос. Мы оба замерли, как один задрав головы. Возле моей двери стояла мама, вот это неожиданность! Я сразу невольно подтянулся, чтобы хоть немного соответствовать этой красивой, статной женщине. Кажется, на Сергея она произвела тот же эффект.

— Мария Алексеевна, какой приятный сюрприз, — тут же расплылся в улыбке друг. — Выглядите как всегда изумительно.

В этом Антипов был прав, моя мать была на редкость везучей женщиной из тех, кого годы только украшали. Всегда аккуратно, волосок к волоску, уложенные волосы цвета воронова крыла, несмотря на возраст так и не тронутые сединой; синие, как омуты глаза; гордая осанка. Для меня оставалось загадкой, почему эта женщина до сих пор оставалась одна, ведь после смерти отца прошла уже целая вечность. Кажется, она до сих пор его любила. Даже пятнадцать лет спустя.

— Сереженька, — польщенно улыбнулась мама. — Как же я рада тебя видеть, ты стал выглядеть еще более мужественным.

Слушать оды Сергею Прекрасному мне хотелось меньше всего, поэтому я пригласил всех войти.

— Приготовить тебе чай или кофе?

Осмотревшись, мама отрицательно покачала головой.

— Нет, Максим, благодарю, но я к тебе ненадолго.

Я не ожидал другого ответа. Мать не любила долго находиться в моей квартире, которая стала причиной раздора между нами. При всех достоинствах этой женщины, она обладала одним очень большим недостатком — властностью натуры и как следствие этого попытками контролировать всех и вся. Впрочем, поэтому я и оказался здесь. Мы не сошлись характерами. Я ушел из дома, когда мне исполнилось восемнадцать. Вопреки ее мечтаниям, получив образование юриста стал не адвокатом, а преподавателем. Она же спала и видела, что однажды я займу ее место в адвокатской конторе, главой которой она стала после смерти отца. И видит бог, я горжусь этой женщиной, она не опустила руки. Сумела развить дело отца настолько, что люди стояли в очереди за ее услугами. Я же видел свой путь по-другому. Закончив институт и устроившись на первую работу, взял ипотеку и купил эту квартиру. Скромную однушку в хрущевке почти на окраине города. О, как же мать рвала и метала! «Ты опозорить меня решил? Сын Корниловой Марии, самого престижного адвоката в этом городе, будет жить в занюханной однушке в каком-то клоповнике?!»