Ее улыбка была такой грустной, что мне захотелось обнять ее и утешить. Когда мы вернулись в коридор возле студии 6, никто из нас не вернулся к своим альбомам. Вместо этого мы сидели и говорили обо всем, кроме того, что было у нас на уме.

Во время урока рисования мы с Рэн немного поиграли. После первоначального периода раздевания по очереди в офисе студии мы решили, что это пустая трата времени и просто поделились. Ведь мы оба видели друг друга голыми. Каждый день, когда мы раздевались, она дразнила меня и пыталась спровоцировать на реакцию.

Однажды она наклонилась передо мной, давая мне вид на ее киску и попку (она подстригла лобковые волосы, чтобы я мог легко видеть ее половые губы). В другой раз, когда я раздевался, она рассеянно пощипывала свои соски. В другой раз она «случайно» задела мой член.

В то время как мы позировали, она была почти такой же плохой, хотя она не могла сделать ничего действительно возмутительного. Время от времени она смотрела на мой член, встречалась со мной взглядом и облизывала губы. В другой раз, когда она знала, что я смотрю на нее, она делала глубокий вдох от чего ее грудь начинала покачиваться. Однажды ей даже удалось просидеть весь урок, даря мне фантастический вид на ее киску (она сидела, подтянув колено под подбородок).

Потом целую неделю мы должны были позировать, стоя рядом друг с другом; я стоял позади нее, положив руки ей на бедра. Мой член был опасно близко к ее заднице – достаточно близко, чтобы я мог чувствовать жар ее тела. Шивон хотела, чтобы ее ученики нарисовали контраст между нашими телами. В течение трех дней Рэн дразнил меня тонкими движениями и не таким уж случайным контактом.

Когда мы стояли так близко друг к другу, требовалась фантастическая сила воли и самообладание, чтобы не реагировать на ее выходки. Пару раз я чувствовал, как мой член начинает набухать. В первый раз я взял себя в руки. Во второй раз ничего не получилось, и мой стояк оказался прямо в заднице Рэн.

Она повернулась и улыбнулась мне, но потом рассердилась, что не видит плодов своих трудов. Наконец я представил себе профессора Дюбуа, бубнящего о иллюстрированных манускриптах.

Когда мой член, наконец, упал, Рэн повернулась и насмешливо надула губы. Я закрыл глаза и постарался сосредоточиться.

Коварный орган.

Когда Рэн одевалась после каждого урока, она делала это не спеша. Думаю, ей нравилось смотреть на меня так же, как и мне на нее, но у нас всегда была своя маленькая игра. Поскольку я реагировал не так, как она ожидала, она восприняла это как личный вызов.

Каждый день Шивон уходила вскоре после занятий, но Кристи всегда ждала нас с Рэн, когда мы выходили из офиса. Потом мы втроем шли обратно в Моррилл, перекусить. (Для такой миниатюрной девушки, у нее был огромный аппетит, и она всегда брала с собой еду, от моркови и сельдерея до свежих фруктов и мюсли. В моей голове я начал думать о ней как о «кролике», так как она ела как кролик.)

Пока мы шли, мы разговаривали, и это было время, которое мне нравилось больше всего.

Мы с Рэн говорили о том, как вырастем и пойдем в школу в пригороде Атланты. У ее отца было с полдюжины успешных ресторанов, и я был знаком с некоторыми из них. В старших классах она была в команде по плаванию и приехала в университет, чтобы улучшить свои навыки. Однако после тяжелого приступа мононуклеоза, когда она была первокурсницей, она решила отказаться от этого и сосредоточиться на своем здоровье и занятиях.

Кристи тоже хорошо умела плавать. Она участвовала в эстафетах, но ее основное внимание было сосредоточено на нырянии. В отличие от Рэн, она приехала в университет учиться у Шивон (с которой познакомилась на открытии галереи в Сан-Диего). Профессор с каштановыми волосами преподавала в Нотр-Даме, но когда UT заманил ее из Саут-Бенда в Ноксвилл, Кристи подала заявление в Теннесси.

Мы с Кристи также говорили о том, как росли с отцами-пилотами. В то время как мой отец оставил флот и стал коммерческим пилотом, ее отец остался и поднялся по служебной лестнице, чтобы командовать собственной эскадрой. В Японии он командовал воздушным крылом. Когда Кристи сказала мне, что его нынешняя работа – командовать целой боевой группой авианосцев, моя челюсть чуть не упала на тротуар.

—Кто твой отец? — спросил я. — Что-то вроде Адмирала? —

— Да. — сказала она, и в ее голубых глазах заплясали веселые искорки. — Да, он адмирал. —

—Так ты дочь адмирала? —

— Единственная дочь адмирала. — Сказала она, а ее глаза все еще блестели.

— Единственная дочь адмирала? Тогда, держу пари, твой парень должен быть готов к испытаниям. —

К моему удивлению, Рэн фыркнула.

— Что? — Спросил я.

— Саймон? — спросила брюнетка, не обращая на меня внимания. — Испытания? Ха! —

— Рэн. — предупредила ее Кристи.

— Что? — Спросил я, еще больше запутавшись.

— Саймон на самом деле ее жених. — объяснила Рэн. — Что очень плохо.—

— Почему? — Спросил я.

— Потому что он еще не оправился, если это означает то, что я думаю. —

— Жених? — Спросил я, а мое горло необъяснимо сжалось.

Кристи застенчиво подняла левую руку и сверкнула безымянным пальцем.

Конечно, я и раньше видела это маленькое кольцо с бриллиантом, но мне никогда не приходило в голову, что оно может иметь какое-то значение. Наверное, я просто не мог представить, что кто-то ее возраста помолвлен.

— Саймон наименее «уравновешенный» парень из всех, кого я знаю. — продолжила Рен.

— Рэн, прекрати. — сказала Кристи.

— Почему? Ты знаешь, как я к нему отношусь. Мне он нравится не больше, чем твоему отцу. Кроме того, ты его не любишь. —

— Да... Я... — сказала Кристи. — Он был со мной после... ну… —

— После чего? — Спросил я.

Девушки полностью проигнорировали меня.

— Он воспользовался тобой. — сказала Рен.

— Нет. — отрезала Кристи.

— Он так и сделал. Он знал, через что ты проходишь, и все равно сделал тебе предложение. —

— Прошла через что? — Спросил я, а мое любопытство полностью подавило мои манеры. Но девушки снова проигнорировали меня.

— Он любит меня. — сказала Кристи.

— Конечно. — сказала Рен. — Но ты любишь его? —

— Да. —

Даже меня это не убедило.

— Рэн, пожалуйста, я не хочу больше об этом говорить. — сказала Кристи мгновение спустя. — Ты знаешь, как я отношусь к Саймону. —

Рэн, казалось, хотела что-то ответить, но закрыла рот и просто нахмурилась.

В наступившей неловкой тишине девушки посмотрели друг на друга, и между ними завязался разговор. Наконец Кристи вспомнила, что я здесь.

— Мне очень жаль. — сказала она. —О чем мы говорили? —

— Не помню, — ответил я.

Она выглядела так, будто хотела что-то сказать, но когда она посмотрела на меня, ее глаза внезапно наполнились слезами. Она попыталась сморгнуть их, но они продолжали приближаться. Увидев ее страдальческий взгляд, я потянулся к ней. Она слабо улыбнулась в ответ на мой жест, но затем ее эмоции, наконец, одолели ее.

Прежде чем окончательно зареветь, она повернулась и побежала в спальню. Рэн беспомощно посмотрела на меня и побежала за подругой.

Я просто стоял, еще больше озадаченный.

***

— Привет. — сказал Трип, открывая мою дверь. —Что ты делаешь? —

— Читаю о Мемориале Джефферсона. — рассеянно ответил я. —Я хочу убедиться, что все правильно спланированно. —

—Ты и сам знаешь, что там все правильно. — сказал он. —Ты проверил его... десять раз? —

— Бог кроется в деталях. — сказал я, бессознательно подражая профессору Ледбеттеру. — Кстати, — добавил я. —Мне еще нужно сделать критические замечания по рисункам Саманты и Антонио. Надеюсь, Саманта простит меня. Если я хочу получить хорошую оценку по критике, я должен сказать ей правду. Она неплохо рисует, и я старался ей помочь, но она, наверное, самый слабый рисовальщик. —

— Она это знает это. — сказал Трип. —И она может справиться с правдой. Она намного сильнее, чем ты думаешь. —