—Теперь, когда я с ней познакомился. — сказал я. — Я понимаю, почему Кендалл не хотела идти на вечеринку. —

—Что ты имеешь в виду? — Спросила Джина.

— Ничего особенного. — ответил я. —Просто у Кендалл... неприязнь... из-за Хейли. —

—Это она тебе сказала? —

— Кто? Кендалл? —

— Да, Кендалл. — едко ответила Джина.

—О чем ты говоришь? —

— Кендалл ненавидит женские сообщества из-за меня. — сказала Джина. — Может, она и рассказала тебе какую-то историю о Хейли, но это просто собачья чушь. —

—Тогда откуда она знает имя Хейли? — Спросил я.

— Многие знают, кто она. Я уверена, что Кендалл просто услышала о ней и придумала эту чепуху, потому что она не может сказать тебе настоящую причину, по которой она ненавидит женские сообщества. Настоящая причина в том, что она ненавидит меня. —

—Она не ненавидит тебя. —

—О, нет?! Тогда скажи мне, почему она была такой сукой со мной с тех пор, как мы сюда приехали. —

—Она не была полной сукой. — сказал я.

—О да. — ответила Джина. — Ты видел, как она обошлась со мной вчера вечером в китайском ресторане. А когда Сьюзен была в городе? Боже, Пол. — сказала она. — Она даже не заговорила бы со мной, если бы ты ее не заставил. —

—Это неправда, и ты это знаешь. —

— Неужели? Тогда почему она мне не позвонила? Почему? Я звонила ей все время, но она никогда не звонила мне. Она не хотела, чтобы я была здесь с тех пор, как начались занятия в школе, и я устала от этого. —

— Джина, это неправда. —

— А что тогда правда?! Она хочет, чтобы ты принадлежал только ей, и готова на все, чтобы заполучить тебя. Я не могу заставить тебя прекратить встречаться с ней, но я определенно не собираюсь иметь с ней ничего общего. —

—Но... —

— Но ничего. Все что она делает – это пытается подорвать наши отношения. — сказала она. — Ну, ты должен напомнить ей, что, если бы не я, у нее не было бы никаких отношений. —

— Это неправда. — сказал я.

— Это чистая правда. И почему ты продолжаешь принимать ее сторону? Это все, что ты сделал – защитил ее. —

—Нет! —

—Да, это так. И она того не стоит, Пол. Она двулична и хитра. —

—Ты ведь не веришь в это, правда? — Спросил я.

—Ну вот, опять. — сказала она. —Ты защищаешь ее. Бедняжка Кендалл, она ни в чем не виновата. Ну, я устала от этого. Блин! Она обращается со мной как с прокаженной? Ладно, хорошо. Она мне все равно не нужна. Я думала, она моя подруга. Но я думаю, вот что значит для нее дружба! Ты видел, как она со мной обращается. И я была с ней очень мила. Не знаю, что ты в ней нашел, Пол, но таких девушек, как она, много. Много. И ни одна из них не ведет себя коварная сука. —

Я был ошеломлен.

— Мне пора. — сказала она наконец. —Мне нужно идти. Я уже опаздываю. —

— Да, хорошо. —

— Прекрасно. —

— Прекрасно. — печально повторил я.

С этими словами она повесила трубку.

Я стоял и смотрел на телефон несколько долгих секунд. Потом я начал злиться. Я оказался в центре того, что не мог контролировать, и бессилие привело меня в ярость. Я молча молился, чтобы Ти-Джей вышел из своей комнаты и что-нибудь сказал. Я хотел излить свое разочарование на что-нибудь, на что угодно.

Когда Ти-Джей не послушался, я стоял, сжимая и разжимая кулаки.

Застонав от бессильной ярости, я пошел в свою комнату и переоделся в тренировочный костюм. Если я не могу излить свою злость на Ти-Джее, то, по крайней мере, смогу сжечь калории после обеда.

Во вторник утром, я был не в лучшем настроении. Кендалл удивилась, почему я за завтраком не слишком разговорчив, но у нее хватило ума не спрашивать. Пока мы ели, они с Трипом говорили о повседневных вещах, но я не помню ни слова из разговора. Когда мы закончили, я проводил Кендалл до ее класса, а затем направился в здание I&I.

Позже, когда профессор Ледбеттер отпустил класс, я задержался. Когда все ушли, я отдал ему свое личное задание.

— А, паховое перекрестье. — сказал он, разворачивая его. — Римляне знали свое дело. —

Я кивнул. Затем я с беспокойством наблюдал, как он разложил рисунок на столе и внимательно изучил его.

—Отлично... — подумал он вслух — ... трудный угол ... красивые, четкие линии... —

Я почувствовала, как моя грудь наполняется гордостью.

—Но здесь. — сказал он, указывая на центр склепа.

В одно мгновение мои эмоции перешли от гордости к тревоге.

— Твой кирпичный узор перекосился. — сказал он. —А здесь ты нарисовал 5см кирпичей на ближних опорах и 10 – на двух противоположных. Плинтусы на ближних устоях толще, что объясняет, почему все перекосилось. —

Я был поражен, что он за несколько секунд обнаружил столько дефектов. Хуже того, я гордился рисунком, поскольку считал его почти идеальным.

— Очень хорошо, Пол. — сказал он. — но Бог кроется в деталях. —

Я кивнул.

—Я разговаривал с профессором Йоска про тебя вчера утром. — сказал он почти рассеянно.

Я постарался не отшатнуться в ужасе. Разве мало того, что я еще два четвертака проведу под плетью Йоски? Неужели он должен был заставить и других моих профессоров работать против меня? - Нет справедливости в этом мире. - Мысленно проклинал я.

— У нас каждое утро по понедельникам собрание. — продолжал профессор Ледбеттер. — И он пришел. —

—Я что-то сделал? — Спросил я настолько спокойно, насколько мог. Внутри, однако, я был почти в бешенстве.

— Да. — сказал он. — Мы говорили о внимании к деталям, и профессор Йоска упомянул тебя. —

- Бьюсь об заклад, Йоске нечего было сказать хорошего. - Проворчал я про себя.

Как будто поняв, что сказал слишком много, профессор Ледбеттер внезапно сосредоточился на моем рисунке.

Я был слишком занят мрачными мыслями, чтобы заметить это.

— Бог кроется в деталях, Пол. — сказал он наконец. —Это хороший рисунок, но нужно больше внимания уделять деталям, узорам, кирпичным дорожкам, плинтусам. На рисунке они просто аномалия. Но в здании... —

Ему не нужно было говорить остальное. Я знал, что случится, если он будет построен так, как я его нарисовал. Мне не нравилась воображаемая груда кирпичей.

Профессор Ледбеттер дал мне еще несколько предложений по улучшению, и я мысленно отметил каждое из них. Наконец он отпустил меня.

***

В среду я пришел в класс профессора Йоски со смешанными чувствами. Он должен был вернуть наши промежуточные экзамены, и я не знал, радоваться мне или бояться.

—Ты готов? — Спросил Трип, усаживаясь за стол рядом со мной.

— Готов, как никогда. — сказал я, делая улыбку, которая скрывала мое внутреннее смятение.

Когда Йоска вошел в класс, мы все притихли. Наше молчание было отчасти предвкушением, но если все остальные чувствовали то же, что и я, то отчасти это был страх.

— Ваши промежуточные экзамены. — тяжело произнес профессор Йоска, размахивая стопкой бумаг. — Некоторые из вас до сих пор не стали серьезно относиться к архитектуре. Конечно, уже слишком поздно, но некоторые из вас могут попытаться. Может быть, администрация вас пожалеет. Но, это лишь возможность. — сказал он. Затем он позволил тишине затянуться. —Неважно. — сказал он наконец, — это не моя проблема. Я предупреждал. —

Я нервно огляделся. Он говорил обо мне? Наймет ли меня какая-нибудь компания, если я получу тройку по дизайну первокурсников? Смогу ли я получить лицензию? Комиссия по лицензированию просмотрела мои записи из колледжа?

Усилием воли я расслабился и сделал глубокий вдох.

— Некоторые из вас, вероятно, никогда не станут архитекторами. — продолжал Йоска, — и я надеюсь, что результаты тестов убедят вас в вашей глупости. Некоторые из вас стали серьезными. — сказал он, немного просветлев (насколько это вообще возможно). — Некоторые оценки меня удивили. Но никто из вас не стал действительно серьезно относиться к этому. — закончил он серьезно. — Архитектура – серьезный бизнес для серьезных людей. —