И на основе этого у меня был был страх. Ужасный, грызущий страх. Я понял, что это был страх отказа. Я чувствовал почти беспричинную панику, думая, что буду делать без нее.
Глава 45
Пока я думал, я медленно понял, что Сьюзан смотрит на меня. Она прекратила делать то, что делала, и просто смотрела на меня, ожидая, что я это замечу.
— Ты вдруг притих, — дразнила она.
—Любишь ли ты меня?!—
—Почему ты спрашиваешь об этом? —
—А ты?! Или это все какая-то игра для тебя?!—
Она встала, отложив содержимое коробки, над которой работала. Она быстро подошла к тому месту, где я стоял.
—Ну?!—
Посмотрев на меня, я увидел, что она пытается решить, как мне ответить. Потом ее глаза смягчились, и она улыбнулась. Я чувствовал, как моя воинственность вытекает из меня, как вода, и мой живот дернулся.
—Да, Пол. Я тебя очень сильно люблю. — Она дотронулась до моего лица, и я почувствовал, как дрожат мои ноги. — Но я в тебя не влюблена, — сказала она твердо, но нежно.
Я тяжело уселся на коробку позади меня. Что она имела в виду под «не влюблена в меня»? Она только что так сказала!
Сьюзан подошла ближе и взяла мою голову обеими руками. Теперь я смотрел на нее.
—Ты понимаешь разницу?—
Я покачал головой, стыдясь, что мои глаза жалят и наполняются слезами.
Она подошла ближе и притянула мою голову к мягкой коже ее живота, обхватывая меня руками.
—О, Пол, — сказала она, — так хочется быть мужчиной. Я очень люблю тебя, Пол. Очень, очень. —
Я посмотрел на нее между грудей, моргая слезами. —Но ты сказала...—
—Я сказал, что люблю тебя, Пол, и я люблю. Я люблю тебя так же сильно, как люблю Кирка или Дага. Но я не влюблена в тебя, — сказала она, глядя на меня.
—Я ничего не понимаю.—
—Я любила своего мужа. До сих пор. И я тоже была в него влюблена.—
Я непонимающе посмотрел на нее.
—Ты любишь свою мать?—
Я растерянно кивнул головой.
—Ты любишь ее? Ты хочешь провести с ней остаток своей жизни?—
Я покачал головой.
—Ты не влюблен в свою мать. Ты любишь ее, но ты не влюблен в нее.—
Я все еще не понимал, и что еще хуже, я подозревал, что пройдет много времени, прежде чем это пойму.
—Я люблю тебя, Пол. Я тебя очень люблю, — сказала она, снова улыбаясь. —Я хочу, чтобы ты вырос и был счастлив. Я хочу, чтобы ты встретил красивую девушку своего возраста, женился и завел детей.—
Я улыбнулся сквозь слезы, повернулся лицом в сторону и крепко обнял ее.
—Я всегда буду частью твоей жизни, Пол, и ты всегда будешь частью моей.—
Я крепко обнел ее, и она просто прижала меня к себе, медленно поглаживая мои волосы.
Я был смущен, в приподнятом настроении и убит горем, все одновременно. Мои эмоции были словно водоворот. Единственное, в чем я был уверен, так это в том, что я любил ее, а она любила меня. Я мог бы разобраться в остальном, когда у меня было время подумать об этом. Позже.
Мы закончили с несколькими коробками, которые остались, и я повернулся, чтобы пойти.
—Ты хочешь принять душ здесь, перед тем как уйти?—
Я знал, чего она хотела. И часть меня тоже этого хотела. Но я отрицательно покачал головой. Она подошла ко мне, обеспокоенная.
—Ты в порядке?—
—Да. .. Мне просто нужно о многом подумать.—
—Ты уверен?—
—Хмм. Все в порядке.—
Она улыбнулась мне и открыла рот, чтобы говорить. Однако ее мысль умерла невысказанной, и она протянула мне руку.
Я улыбнулся, но ничего не сказал.
—Мне очень жаль, Пол. Я никогда не хотела причинить тебе боль. —
—Это не так. Или, может быть, ты уже это сделала. Но я думаю, иногда правда ранит. —
Она потянула руку назад, и я видел слезы, наворачивающиеся на ее глазах.
—Я люблю тебя, — просто сказал я.
—Я тоже люблю тебя, Пол, всем своим сердцем.—
Ее слезы пролились и сформировали следы на ее лице, когда я повернулся, чтобы выйти из гаража.
Прогулка от ее дома до нашего заняла несколько часов.
Той ночью, за ужином, мама знала, что что-то не так, но она была так добра, что не стала спрашивать. Я думаю, она могла что-то подозревать, но не сказала ни слова.
После ужина Эрин и ее друзья отправились играть вместе. Я тоже не смог найти Манфреда, Джину или Дженни. Поэтому я решил спуститься к озеру один.
Я сидел в одном из наших шезлонгов и только что наблюдал, как солнце садится за хребтом, когда я услышал мягкий шаг позади меня. Вокруг озера больше никого не было — без солнца, чтобы согреть вас, холодная вода была очень холодной. Я не повернулся, когда услышал, как кто-то скользнул в кресло рядом со мной.
—Хочешь составить компанию?—Это была мама.
Я пожал плечами.
Мама сидела со мной молча.
Примерно через пять минут она спросила: —Ты хочешь поговорить об этом?—
Я покачал головой.
Она протянула руку и нежно сжала мою. Не знаю почему, но ее прикосновение было очень обнадеживающим.
Наконец, она погладила меня по руке и тихо встала, понимая, что я просто хочу побыть один.
—Спасибо, Мам.—
—Всегда пожалуйста, дорогой. Возвращайся, когда будешь готов.—
Глава 46
Я не знаю, как долго я сидел и думал о том, что сказала Сьюзан. Я прокручивал разговор в голове снова и снова.
Я знал, что люблю Сьюзан. И я поверил ей, когда она сказала, что любит меня, я увидел это в ее глазах. Но я не знала, что она имела в виду, когда сказала, что не любит меня.
Я пытался осмыслить эту идею. Если вы любили кого—то, были ли вы влюблены в него? Я думал о том, что она сказала о маме. Конечно, я любила свою маму. Но я не хотела провести остаток жизни с мамой, не как муж и жена.
Я медленно начал понимать, о чем она говорила. Я так думаю. Я мог ясно сказать, что она заботилась обо мне, хотела, чтобы я был счастлив и наслаждался своей компанией. Она любила меня. Точно так, как она и сказала.
Возможно, я был сбит с толку и немного расстроен, но я не был глуп. Я медленно начал понимать, что она имела в виду, когда сказала, что не любит меня. Сьюзан любила своего мертвого мужа, она любила своих сыновей, и она любила меня. Но из всех мужчин в ее жизни, она была влюблена только в своего мужа.
Я не полностью в этом разобрался, но, по крайней мере, я был немного счастливее, чем раньше. Грызущий страх все еще был,, но отступил совсем на немного. Я подумал о взгляде в ее глазах, когда я повернулся, чтобы выйти из гаража. Взгляд любви и боли.
В то время я думал, что она расстроена из-за меня. Но когда я сидел в кресле, слушая сверчков, я понял, что она расстроена, потому что знала, что причинила мне боль. И тогда я понял, как я, должно быть, причинил ей боль, уходя так, как я сделал, явно расстроен и смущен.
Я знал, что она хотела утешить меня, но она знала, что мне придется решать все самим. Поэтому она меня отпустила. Я задавался вопросом, какая смелость потребовалась, и мне было стыдно.
Я не знаю, как долго я сидел на берегу озера, погруженный в свои мысли. Но солнце уже полностью село, и звезды начали светить. Никто больше не спускался к озеру, чтобы прервать мои мысли.
Я знал, что должен сказать что-то Сьюзан, извиниться, сказать ей, что я в порядке. Мне просто потребовалось время, чтобы набраться смелости.
В конце концов, я решил посмотреть ей в лицо и поднялся на холм к ее дому.
Я вошел во двор и остановился. На кованом столе горели свечи. Для начала я понял, что Сьюзан сидела за столом, и что кто-то был рядом с ней! Я начал бормотать извинения и быстро повернулся к двери.
—Пол, подожди.—
Я застыл. Это был голос моей мамы.
Я медленно обернулся, когда обе женщины поднялись.
—Ты в порядке, дорогой? — Спросила мама.
Я кивнул головой. Я увидел Сьюзан в румяном сиянии свечей, нервно скручивающую руки.
—Мне просто нужно было много думать.—
