В мастерской Шилкина на полу лежали первые отливки такой керамической «визитной карточки» «Арабии» — герб одного из судостроительных заводов, предназначенный для фасада здания заводоуправления. Другие «визитные карточки» я видел и на стене детского дома, затерянного в лесах под Миккели, и на Александровской улице, самой торговой улице Хельсинки, на торцовой стене семиэтажного универмага рабочей кооперации «Эланто».
Дом культуры
Энергичный человек с волевым подбородком, Ээро Хаутаярви, прославленный герой интербригад, бившихся с фашизмом на испанской земле и в «награду» за свою отвагу отбывший немалый срок в тюрьмах родины, провожал меня с вечеринки, где собирались «земляки-испанцы». Мы проходили мимо старого Рабочего дома со стенами, сложенными из неотесанного розового гранита, построенного по проекту старика Сааринена.
— «Однажды во время вечерней прогулки мы ходили вокруг Рабочего дома на Силтасаари, Ленин восхищался этим гранитным дворцом рабочих», — процитировал мой спутник из книги Кильпи воспоминания Ровио. И потом, помолчав, добавил: — Что бы Ленин сказал, если бы увидел наш Дом культуры!
Ээро Хаутаярви — директор Дома культуры.
История этого дома заслуживает рассказа.
За последние годы Финляндия шагнула вперед не только в жилищном, но и в промышленном, и в коммунальном строительстве.
Выросла плеяда талантливых, оригинальных архитекторов. Муниципалитеты соревнуются между собой в отделке и планировке вновь сооруженных школ, больниц, общественных зданий.
Многие из этих зданий — подлинные произведения архитектурного искусства. Всем приезжающим в Хельсинки из-за рубежа обязательно покажут городок Политехнического института, на берегу залива, вблизи от Тапиола. И особенно интересно здесь своей оригинальнейшей архитектурой новое здание главного корпуса института, стоящее в лесу на мысе Отаниеми, построенное по проекту Альвара Аалто. Дом Ведомства народной пенсии, сооруженный по его проекту, стал отныне одной из достопримечательностей Хельсинки.
Но не успели еще завершиться работы по сооружению этого дома, как на Стуренкату, улице в рабочем районе, уже начали взрывать огромную скалу, она должна была стать фундаментом возводимого рабочими организациями нового здания Дома культуры…
Архитектор следовал асимметричным контурам самой скалы и создал неповторимое произведение. Наружные стены для изоляции от шума уличного движения построены массивно. Звуконепроницаемая стена концертного зала толщиною в четверть метра не имеет окон, облицована снаружи кирпичом.
— Асимметричная, свободная архитектурная форма зала потребовала конструирования нового строительного элемента. Специально был изготовлен клинообразный кирпич. Благодаря этому стало возможным приспособить облицовку ко всем неровностям наружной стены… — объясняет архитектор.
Фасад другого здания, входящего в комплекс Дома культуры, весь облицован темной медью.
— Как необычно и как красиво!
— Будет еще красивее. Пройдут годы, и медь позеленеет! — говорит строитель.
Интерьеры дома также решены новаторски.
Огромный концертный и актовый зал — 1500 мест. Фойе, вестибюль, зал для репетиций, кинотеатр, буфет и ресторан, комнаты для артистов, помещение для переводчиков (аппаратура приспособлена для одновременной передачи на восьми языках), радиостудия, 110 комнат для рабочих организаций, большой спортивный зал, лекционные аудитории, помещения для кружков самодеятельности, детского ручного труда.
— По акустике концертный зал — лучший во всей Скандинавии, — сказал мне инженер-акустик П. Арни.
— Лучший в Европе, — уверяют артисты.
В зале совершенно нет звукопоглощающих поверхностей, кроме кресел. Для облицовки широко использовано дерево из-за его выгодных акустических свойств…
Если, как сказал один философ: «Тирания рифмы для хороших поэтов является поводом к нахождению наивысших красот», то, подобно этому, здесь требования акустики стали поводом к наилучшему, по-моему, эстетическому решению интерьеров этого сначала удивляющего своей необычностью и легкостью большого асимметричного концертного зала…
Но история создания Дома культуры, пожалуй, даже более интересна, чем его архитектурные особенности.
Уже давно прогрессивные рабочие организации ощущали необходимость построить свой «очаг» культуры.
В старом Рабочем доме стало тесно. К тому же его социал-демократические хозяева профсоюзам, вышедшим из-под влияния социал-демократов, не предоставляли помещений.
После долгих хлопот купили участок. Он оказался непригодным для такого большого строительства. Тогда обменяли его на нынешний участок, расположенный на скале на одной из «господствующих высот» города.
Организаторы стройки решили, что новый дом должен быть самым замечательным зданием Хельсинки, и если старый Рабочий дом был сооружен в стиле национального романтизма, в духе раннего Сааринена, то новый Дом культуры должен быть образцом не только передовой техники, но и современной архитектуры.
В кассе не было ни одной марки. И все же обратились к самому выдающемуся архитектору Финляндии — Альвару Аалто, и его согласие было воспринято как первая большая победа. Подсчитали, что здание по проекту Альвара Аалто должно обойтись около полумиллиарда марок.
Создали акционерное общество «Хельсинкский Дом культуры». В него вошли демократические общественные организации, профсоюз строителей, водопроводчиков и другие партийные, молодежные организации. Избрала строительную комиссию, ведающую стройкой и контролирующую ее. Это сделать было не так уж трудно: строители — не только самый высокооплачиваемый отряд рабочего класса, но и один из самых передовых профессиональных союзов Финляндии.
Председателем строительной комиссии избрали старого слесаря Матти Янхунена, человека, который свыше десяти лет протомился в тюрьмах и концлагерях Финляндии. Больше года он провел в одной камере с Тойво Антикайненом. После выхода Финляндии из войны освобожденный из концлагеря Янхунен стал министром социального обеспечения в трехпартийном правительстве Мауно Пеккала. В 1948 году Советское правительство пошло навстречу демократической общественности Суоми и вдвое сократило сумму оставшихся репараций. Обращение финского правительства с просьбой об этой льготе было предпринято по инициативе Матти Янхунена. Однако вскоре после этого реакционные силы добились исключения представителей ДСНФ из правительства. И Матти Янхунен стал редактором теоретического журнала «Коммуниста». В Доме демократической печати, в редакции журнала «Коммуниста», за несколько дней до торжественного открытия Дома культуры я и познакомился с этим седым уже, невысоким человеком.
Часть денег на строительство получили взаймы от Рабочего кооперативного банка. Но этого не хватало. Обратились к рабочим, и те откликнулись подписными листами. Недостающая часть денег, свыше 100 миллионов марок, была получена под проценты от Рабочего сберегательного банка.
Но самое замечательное — личное участие трудящихся в строительстве. Рабочие, служащие, домашние хозяйки, молодежь приходили сюда после трудового дня или в праздник и работали на стройке бесплатно. В общей сложности в стройке участвовало больше пяти тысяч добровольцев. Приезжали на автобусах люди из других городов.
Теперь справедливо говорят, что этот Дом культуры столицы — единственный отвечающий современным требованиям концертный зал — построен самыми бедными людьми города, которые часто с трудом сводят концы с концами. Среди его строителей были люди, которые не всегда имели работу для хлеба насущного, люди, у которых даже не было сносного жилья. 150 тысяч добровольно отработанных часов говорят о самоотверженности, о большой любви к тому делу, служить которому будет этот дом.
В сборе средств, на расчистке участка, в строительстве и уборке дома принимало участие много женщин. Они же готовили кофе и пищу для работающих на морозе строителей.
Я был на торжественном открытии Дома. После того как оркестр и хор исполнили бетховенского «Прометея», председатель строительной комиссии Матти Янхунен торжественно вручил ключи от Дома культуры его директору Ээро Хаутаярви. После того как рабочий хор исполнил песни Пациуса и Сибелиуса, в зале прозвучала взволнованная речь Хертты Куусинен.
