Согласно данным письменных источников и археологических материалов, можно представить и видовой состав животных, преобладавших в стадах кыпчаков. Например, Гардизи писал, что они владеют стадами коров и баранов, верблюдов у них нет[881]. Последняя фраза Гардизи об отсутствии у кочевников верблюдов свидетельствует только о том, что в его контексте речь идёт о территориях с холодным северным климатом, где верблюды не могли существовать, а не полном отсутствии в видовом составе стада кыпчаков. Главное богатство кочевников — их скот четырёх видов (лошади, овцы, верблюды, крупный рогатый скот) — воспето в эпосе разных тюрко-монгольских народов. Даже русские летописи, описывая, например, поход Владимира Мономаха в 1103 г. на донецких половцев, сообщают, что русские в качестве трофеев взяли тогда «скот и овец, коней и верблюдов»[882]. Вероятно, крупный рогатый скот разводился только в местах, пригодных для его содержания, в районах с более или менее умеренным климатом и отличным травостоем. Верблюды имели подсобное значение и разводились далеко не везде (на севере ареала их не знали) и вышеприведённое свидетельство Гардизи служит веским доказательством этого. Овцы играли одну из первостепенных ролей в повседневной жизни кыпчаков, ибо баранина служила основной пищей кочевых народов, к тому же овцы быстро восполняли запасы мяса, жира, а их шерсть и овчина служили для изготовления одежды и войлока, необходимых кыпчакам в их повседневном обиходе. Но любовь у кыпчаков, как и у большинства номадов, вызывали кони — «жемчужный скот»[883], наиболее ценная и престижная часть стад[884].
В условиях кочевого быта лошадь была незаменимым животным, благодаря исключительной подвижности и выносливости, позволявшей осваивать далёкие земли, совершать продолжительные перекочёвки и опустошительные набеги. В степях Казахстана в эпоху средневековья «лучших коней приносили в жертву. Череп, и копыта коня служили оберегом… поклонялись наскальным изображениям копыт скакуна, которые в огромном количестве открыты в Центральном Казахстане, в горах Каратау и на Мангышлаке. Эти рисунки казахи называют тулпартас — камень скакуна. Аль Бируни и Казвини отмечали, что этим рисункам поклонялись огузы и кыпчаки. Изображение копыт скакуна встречается на обожжённых кирпичах мавзолеев центрального Казахстана, например, мавзолея. Келин-там на реке Кенгир (XIII в.)»[885]. Кроме своего военного и культового значения лошадь играла большую роль в повседневной жизни кыпчаков как транспортное и тягловое животное. Не последнее место в пищевом рационе кыпчаков имела конина, причём мясо нежеребившейся кобылы считалось лучшей пищей, пиршественным блюдом, а кумыс был приятнейшим и любимым напитком кочевников. Чрезвычайно важную роль играла лошадь и в процессе воспроизводства стада, поскольку в суровые зимы и в периоды джутов, когда трава была недоступна другим видам скота, только лошадь, умеющая тебеневаться при глубине снежного покрова до 40 см, могла обеспечить овцам и крупному рогатому скоту доступ к пастбищной растительности. У всех кочевников существовали правила совместного и последовательного выпаса скота в зимний период, когда после прогона лошадей на пастбищах выпасались другие виды животных. Такой метод содержания скота на подножном корму и летом и зимой обусловливал преобладание в скотоводческом хозяйстве кыпчаков овец и лошадей, хорошо приспособленных к резко континентальному климату аридной зоны Дешт-и Кыпчака.
Лошадь была не только средством воспроизводства стада, но и основой социальной дифференциации, показателем богатства, мерилом благосостояния жителя степи. Табуны коней принадлежали в основном представителям социальной верхушки и были чрезвычайно многочисленны.
Тамим ибн Бахр во время поездки в степи Центральной Монголии в начале IX в. отмечал у царя кимаков наличие породистых лошадей «с тонкими копытами», которых было не менее 20 тыс. В тот же центральноазиатский период своей истории кыпчаки (первоначально известные более под именем сеяньто), согласно китайским хроникам, славились своими косяками лошадей; которых они часто предлагали в подарок китайским императорам. Исхак ибн ал-Хусейн, говоря о территории Центрального Казахстана, писал: «Там водятся стада неукротимых лошадей, которые иногда дичают в пустынях»[887]. Согласно «Ганьму», в стране Кинча (Кыпчак) проживает народ, очень богатый лошадьми[888]. Тибетский источник XIV в. сообщает: «Люди этой земли (Кинча) по большей части владеют богатствами. Именно многие из них были владельцами десяти тысяч прекрасных лошадей»[889]. Изучение костных остатков животных, обнаруженных в процессе археологических исследований на территории Казахстана, также свидетельствует о преобладании в кыпчакских стадах овец и лошадей[890].
Об этом же свидетельствует большое количество терминов, связанных с животноводческим хозяйством; прежде всего с обозначением названий домашних животных, их масти, возраста, специализации лошадей и овец, а также крупного рогатого скота и верблюдов. Эти термины, которые сохранились и дошли до нас благодаря словарному запасу, содержавшемуся в средневековых толковых словарях, употреблялись жителями Дешт-и Кыпчака. В «Словаре тюркских наречий» Махмуда Кашгарского, в арабо-кыпчакских глоссариях XIII–XIV вв. приводятся с арабским толкованием или в прямом переводе многие кыпчакские термины и лексические обороты, отражающие хозяйственно-животноводческие реалии, существовавшие в ту эпоху в кыпчакской общетюркской среде. В частности, в них приводится большое количество слов, связанных с коневодством, овцеводством, верблюдоводством и другими видами кочевнического хозяйства: койун — овца, баран, Tinii койун — овца, козу — ягненок, коч, кочкар — баран-производитель, токлы — годовалый ягнёнок, пишек — двухлетний баран, укеч — трёхлетний баран, сагыр, инек — корова, огуз — вол, буга — бык, бузагу — телёнок, тана — годовалый телёнок, теве — верблюд, шген — верблюдица, кошек — верблюжонок, бота — верблюжонок, бугра — верблюд-производитель, ат — лошадь, айгыр — жеребец, кысрак — молодая кобылица, иорга, ошкун — иноходец, бе — кобыла, тай — двухлетка, кулун-кулунчак — годовалый жеребёнок, кунан — трёхлетка и т.д.[892]
Наличие в кыпчакских стадах большого количества лошадей и овец, а также крупного рогатого скота и верблюдов, требовало обширных пастбищ с достаточными кормовыми ресурсами и не бедных водой. «Трава и вода» — постоянная формула определения условий жизни любого кочевого социума, начиная с самых первых письменных известий о них. Кыпчаки также совершали определённые перекочёвки. Но это было не беспорядочное блуждание по степным просторам в поисках случайных благоприятных выпасов, а строгое, регламентированное передвижение по устоявшимся, постоянным маршрутам, изменить которые могли только серьёзные экономические, социальные или политические причины[893]. Отличительной чертой этой формы скотоводства является большой радиус кочеваний и отсутствие длительных стоянок, что было одним из условий существования экстенсивного кочевого скотоводства.
В X в. кимаки кочевали на огромном расстоянии, имея летние выпасы в долине Иртыша, а зимние пастбища — в землях огузов в нижнем течении Сырдарьи. Этот маршрут сохранялся и в XII в., когда степи Казахстана попали под влияние кыпчаков и канглов. О последних источники сообщают, что они соседствуют с найманами на Иртыше, в то же время их земли оказываются и в окрестностях Баласагуна, в долинах Таласа и Чу. Кыпчаки, содержавшие свои стада на территории современного Западного Казахстана, лето проводили в южных отрогах Уральских гор, на зиму же откочёвывали к югу, в окрестности Аральского моря, в низовья Сардарьи. Ан-Нувейри сообщал о кыпчаках: «Это обитатели шатров, которые не живут в домах и не селятся в строениях, но проводят лето в одной земле, а зиму — в другой»[894]. Аналогичная картина наблюдается, и в половецких степях. Ибн ал-Асир писал: «Земля кыпчаков богата пастбищами зимою и летом, в ней есть места, прохладные летом, богатые пастбищами, тёплые зимой, также изобилующие пастбищами — это степи по берегам моря»[895]. Г.Н. Потанин писал: «Зависимость населения от физических условий страны при нынешних ступенях культуры так велика, что установившиеся в стране направления миграций остаются также в течение длительного ряда годов, несмотря на смену народностей»[896].
