Другая важная особенность восточных источников состоит в том, что социальные явления, политическая жизнь тюркских племён никогда не являлись для их авторов предметом анализа. Несмотря на эти недостатки, арабо-, персоязычная историко-географическая литература остаётся для нас едва ли не важнейшим источником информации о кимако-кыпчакских племенах Казахстана.
Особую ценность приобретают свидетельства очевидцев. Среди них Тамим ибн Бахр ал-Мутавваи, арабский путешественник, совершивший самое раннее из известных науке сухопутное путешествие за пределы стран арабской культуры в направлении Востока, проехавший от границ мусульманских владений в Средней Азии в глубь монгольских степей, в столицу хаканна тогузогузов, расположенную ещё на Орхоне[12]. Время его странствия падает на начало IX в., во всяком случае, Тамим побывал в главном городе тогузогузов задолго до его разрушения киргизами в 840 г. В.Ф. Минорский, опубликовавший записки Тамима в 1948 г. с переводом на английский язык и обстоятельным комментарием, время его путешествия относит к 821 г.[13] Введение в научный оборот записок Тамима вносит определённую ясность в этнополитическую атрибуцию племён Центральной Азии в конце I тыс. н.э. и даёт возможность пересмотреть некоторые стереотипы по вопросу локализациии кочевых племён на исторической карте центральноазиатских степей. У него мы находим уникальные сведения о месте обитания кимаков и их главной ставке во главе с «царём» в другом регионе, резко отличавшихся от их традиционного местопребывания. Согласно информации Тамима, кимаки кочевали северо-восточнее тогузогузов, проживавших, как известно, в те времена в Монгольских степях и о столице которых на Орхоне тот же Тамим ибн Бахр впервые сообщает как о большом городе, жители которого все были безбожники[14].
Эти сообщения очень важны, так как некоторые последующие авторы свою информацию о кимаках строили на данных Тамима. Если его сведениями лишь воспользовался Идриси (XII в.), то более ранние авторы, как Ибн Хордадбех (820–912), Кудама ибнДжафар (X в.), прямо его цитировали, и в Мешхедской рукописи Ибн ал-Факиха сохранился приведённый почти полностью текст путешествия Тамима ибн Бахра.
Произведения указанных авторов принадлежат к специфическому направлению арабской географической науки — «науки о путях и государствах»[15]. Это направление развилось в эпоху подъёма арабской географической литературы в IX–X вв., обусловленного практическими интересами арабских экспансионистских планов, стремлением халифата распространить свои притязания на племена и народности Средней Азии и Казахстана. Желание обеспечить влияние ислама на кочевые племена привело постепенно к накоплению информации о народах, ставших в конце I тыс. н.э. непосредственным объектом мусульманских интересов.
Не случайно одно из первых упоминаний о кимаках и кыпчаках мы находим в труде человека, непосредственно имевшего отношение к административной службе в арабском государстве. Начальник почты и государственного осведомления одной из провинций арабского халифата Ибн Хордадбех, пользуясь архивными данными, подвластного ему ведомства, составил административно-географический справочник, в который вошли сведения о различных торговых и стратегических путях сообщения, населённых пунктах и расстоянии между ними, о районах юга Казахстана и Семиречья. Труд его назывался «Китаб ал масалик вал-мамалик» (Книга путей и государств)[16]. В ней встречаются краткие известия о племенах, проживавших на территории Средней и Центральной Азии, часть из которых, вероятно, несколько старше времени жизни самого Ибн Хордадбеха, и относится к VIII в.[17] Именно к этому веку, вероятно, относится тот перечень народов, в котором упоминаются кимаки и кыпчаки как не зависимые друг от друга этнические коллективы. Здесь впервые в арабо-, персоязычной литературе появляется этноним «кыпчак».
Известия Кудамы ибн Джафара (первая половина X в.) близки по характеру к произведению Ибн Хордадбеха. И.Ю. Крачковский отмечал, что его данные «лучше всего рассматривать как важное дополнение к Ибн Хордадбеху, как параллельный источник, часто дающий возможность перекрёстной проверки, тем более что обыкновенно он основан на официальных документах той эпохи»[18], ибо Кудама ибн Джафар, подобно своему предшественнику, служил начальником почты и, несомненно, имел свободный доступ ко многим документам. Основные сведения о кимаках, встречающиеся у него, восходят к запискам Тамим ибн Бахра. Ему принадлежит та неточность, которая привела впоследствии к отождествлению города в Восточном Туркестане со столицей тогузогузов на Орхоне. В то время как в оригинале у Тамим ибн Бахра при его описании столицы тогузогузов (уйгуров) на Орхоне было отмечено, что налево от него (т.е. к северу) находились земли кимаков[20], у Кудамы ибн Джафара эти слова были отнесены к другому контексту. Автор же сказал буквально следующее: «Озеро, на котором город тогузогузов [расположен], окружено на некотором расстоянии горами. Налево от этого города, по направлению к северу, находится страна кимаков»[21].
Ошибочная фраза Кудамы ибн Джафара повлекла за собой не менее ошибочное утверждение ряда исследователей, считавших, на этом основании, что Тамим ибн Бахр посетил столицу уйгуров уже на их новой родине — в Турфанском оазисе. К такому мнению пришли И.Ю. Крачковский, В.В. Бартольд. И в книге Б.Е. Кумекова сохраняется эта ошибка[22]. Подобное заблуждение двух первых авторов возможно, так как они не знали оригинала. Даже В.Ф. Минорский до знакомства с Тамимом ибн Бахром предполагал, что Тамим посетил лишь город тогузогузов в Турфане[23]. В дальнейшем В.Ф. Минорский писал: «В моих комментариях в «Худуд ал-Алам» я, «основываясь на цитатах Якута из сообщений Тамима… с некоторым сомнением помещал столицу, которую посетил Тамим, в Бешбалыке (к северу от Турфана). В последний момент я имел возможность рассмотреть фотокопию Мешхедской рукописи Ибн Факиха, исследованную А.3. Валиди, и сразу почувствовал важность дополнительных деталей о супружеских связях тогузогузских правителей с императорским двором Китая. Тогда в своём заключении я сказал, что мои первые объяснения не могут быть окончательными. Это я делаю в настоящей статье»[24]. Далее В.Ф. Минорский утверждает, «что столица царя тогузогузов лежала далеко к востоку… на Орхоне»[25], «он (Тамим ибн-Бахр. — С.А.) посетил Кара Балгасун»[26]. Тем самым было подтверждено давнее предположение И. Маркварта о том, что Тамим видел уйгуров в Центральной Монголии до их переселения оттуда[27].
Рукопись, которую упоминает В.Ф. Минорский, обнаружил в 1923 г. в Мешхеде А.3. Валидов[28]. Она является более полной редакцией географического трактата «Китаб ахбар ал-булдан» (Книга рассказов о странах) Ибн ал-Факиха[29]. Известия о кимаках, встречающиеся у него наряду со сведениями о карлуках, огузах и других народах, восходят к Ибн Хордадбеху и в конечном счёте — к Тамим ибн Бахру.
Говоря конкретно о территории расселения кимаков, а равно и кыпчаков, в пределах их распространения в IX, и особенно X в., следует упомянуть таких древних авторов, как Абу Зейда ал-Балхи, ал-Истахри и Ибн Хаукаль. Географический трактат ал-Балхи до нас не дошёл, однако в 951 г. был написан труд, являвшийся его дополнением под названием «Китаб маса-лик ал-мамалик (Книга путей и государств) ал-Истахри[30]. Его сочинение, в свою очередь, подверг обработке, дополнил Абу-л-Касим ибн Хаукаль в конце X в. по просьбе самого ал-Истахри, и работа называлась «Китаб ал-масалик ва-л-мамалик» (Книга путей и государств)[31]. Неотъемлемой частью их работ являются карты — Сурат ал-ард[32], так как на X в. приходится расцвет арабских географических знаний об окружающем мире, когда большие успехи были достигнуты именно в области картографии и описательной географии[33].
