Исходя из всего сказанного можно с большой долей вероятности предположить, что мифическое племя ит-барак проживало на землях, примыкающих с севера к Саяно-Алтайским горам, в долине Енисея. Возможно, под ит-бараками подразумеваются киргизы, ведь именно они в середине IX в. нанесли сокрушительное поражение уйгурам, уничтожив их государство с центром на Орхоне, что и нашло своё легендарное отражение в представлении о победе ит-бараков над Огуз-каганом, именовавшем себя «уйгурским каганом».
По отношению к стране ит-бараков лесостепная территория с обилием деревьев, ставшая колыбелью легендарного мальчика по имени Кыпчак находилась южнее, следовательно, вполне возможно предположить, что первоначальным местопребыванием кыпчаков были именно южные склоны Саяно-Алтайских гор и степей, примыкающих к ним с юга. Если же теперь сопоставить эти данные с местом кочевий вполне конкретных племён сеяньто (кыпчаков), земли которых, по данным китайских летописных сводов, располагались на территории между отрогами Тянь-Шаня и юго-западных склонов Алтайских гор, наши выводы приобретают факт достоверности.
По этому вопросу имеется мнение Д.Г. Савинова, который, приняв за основу наш тезис о том, что этногенез кыпчаков проходил в лесостепной зоне, пишет далее: «Однако не в Монголии, как полагает автор, а именно в лесостепной полосе Западной Сибири»[183]. Основными его аргументами привязки ранних кыпчакских племён к лесостепной полосе юга Западной Сибири являются археологические материалы и данные арабских письменных источников, описывающих события IX–X вв., а также сомнения Д.Г. Савинова в достоверности написания имени кыпчак на «Селенгинском камне». Он пишет: «На самом деле, в связи с новыми исследованиями селенгинской надписи нет никаких оснований привязывать этногенез кыпчаков к Центральной Азии»[184].
В настоящее время с учётом исследования С.Г. Кляшторного достоверности бытования имени кыпчак на древнетюркской эпитафии, сомнения Д.Г. Савинова отпадают. Что касается известия ряда арабо-, персоязычных информаторов о привязке кыпчаков в столь раннее время к югу Западной Сибири, то они основываются у Д.Г. Савинова на традиционном представлении о тождестве кыпчаков кимакам, которые, действительно, в указанный период могли проживать на территории Западной Сибири. На другой аргумент — археологический, автор отвечает сам: «Археологические памятники кыпчаков этого времени пока не выделены. Надо думать, что перспектива их выделения наиболее реальна в рамках сросткинской культуры IX–X вв., этническую принадлежность которой больше всего есть оснований определять как кимакскую в широком этнополитическом значении термина. Чёткие границы между кимакскими и кыпчакскими вариантами сросткинской культуры пока определить трудно»[185].
Как видим, предположения Д.Г. Савинова основаны пока на довольно слабо аргументированных доказательствах. Мы, конечно, не отрицаем факта расселения кыпчаков на территории юга Западной Сибири и Севера Казахстана и степени участия в какой-то мере в окончательном сложении культуры многих племён и народов этого региона, однако они проходили в более позднее время — в конце I и начале II тыс. н.э. Ранние этнические истоки их истории следует всё же искать на территории северо-западной Монголии и юга казахстанского Алтая и прилегающих к ним регионов.
В доказательство этого положения приведём ещё, на наш взгляд, интересный факт. Рашид ад-дин ставит племя кыпчак в один ряд с племенем агач-эр, как происходящие от одного народа. Сейчас известно, что к категории «лесных народов» относились в основном телеские племена, обитавшие в горнолесистых районах, простирающихся с запада на восток от верховьев Иртыша (южные склоны Алтайских гор) до Хангайского нагорья[186].
Показав широкое расселение в раннем средневековье племени сеяньто, отмеченные в различных районах восточной части Центральной Азии в зависимости от политической ситуации, что является характерным для периода сложения раннефеодальных отношений и сложения народностей, и кратко изложив их политическую историю периода телеских и тюркских каганатов и историю замены коренного этнонима сирсеяньто на новый — кыпчаки, мы имеем основание говорить о центральноазиатском периоде жизни кыпчаков и рассматривать это племя в указанное время как принадлежащее к телеской группе народов Центральной Азии.
После разгрома уйгурами в 744 г. II Восточнотюркского каганата, во главе которого стояли тюрки и кыпчаки, бывшие союзниками, в основной своей массе были вынуждены покинуть современные монгольские степи. Кыпчаки ушли на запад к близкородственным им племенам, продолжавшим, несмотря на все политические неурядицы, кочевать в восточной части казахстанских степей, а может быть, и западнее.
Знаток китайских документов о тюрках китайский тюрколог Цэнь Чжуньмянь приводит со ссылкой на главу 99 «Бейши» перечисление племён, живших к западу от Алтая, входивших в группу теле, которых китайский географ VIII в. считал потомками хуннов. По его данным, «На север от государства Кан, по реке Адэ, живут хэдэ, хэцзэ, боху, бичань, чжуйхай, хэбиси, хэцо, суба, емо, хэда. Все они в количественном отношении составляют три тумена (т.е. имеют 30 тыс. войск)»[187].
Так как государство Кан (Самарканд, или Согд) занимало долины Амударьи и Зеравшана[188], то перечисленная группа телеских племён к западу от Алтая и к северу от Средней Азии кочевала по просторам Западного и Центрального Казахстана. Обратим внимание на имя хэбиси, о котором Цэнь Джуньмянь пишет, что хэбиси — это китайский вариант названия племени кыпчак, где последний иероглиф си в кантонском диалекте читается как сик, и вся конструкция восстанавливается как хэбисик — кыпчак[189].
Таким образом, можно предположить, что имя кыпчак в VIII в. помимо бытования в среде телеских кочевых племён каким-то образом просочилось и на страницы китайских официальных документов под именем хэбиси — китаизированном варианте этнонима кыпчак. На правильность такой дешифровки указывают и аналогичные реконструкции топонимов и этнонимов в древнекитайской передаче: ань-си-арсак, да-тань-татар, юе-ни-йери[190]. В таком же ключе, по нашему мнению, можно дешифровать и два других этнонима, приведённых в вышеуказанном списке — бичань — печенег и емо (яньмо?) — йемек.
Согласно тибетским переводам отчёта уйгурских послов, в VIII в. печенеги (be — са — pag) обитали между Балхашом и Сырдарьёй[191]. Приведённый список кочевых племён китайского автора VIII в. отражает, видимо, реальное положение действительно существовавших этносов на географической карте Казахстана того периода, и среди них упоминаются кыпчаки. С этого времени первые известия о них стали эпизодически появляться уже в новом круге письменных источников — в мусульманской литературе, что также является отражением их подлинной локализации на ближайших подступах к пределам оседло-земледельческих и государственных образований Средней Азии и Ближнего Востока.
В арабо-персидских нарративах впервые о кыпчаках сообщает Ибн Хордадбех в своём списке тюркских народов: «Страна тюрок: тогузогузы — их область самая большая… они граничат с Китаем, Тибетом и карлуками. Затем кимаки, гузы, джигиры, печенеги, тюргеши, азгиши, кыпчаки, киргизы…»[192]. Все исследователи, пользовавшиеся этим списком племён, считают, что, хотя Ибн Хордадбех составил указанный перечень народов в IX в., он, по-видимому, несколько старше его времени и относится к VIII в.[193] К более раннему периоду относится и информация анонимного автора X в. труда «Худуд ал-Алам», в котором сказано, что «южные границы кыпчаков соприкасаются с печенегами, а все остальные границы — с северными землями, где никто не живёт…»[194].
