– Так это… ты… Ты была той…, – заикаясь, и борясь со слезами, бормочет Алиска. – Говорили все, что кого-то изнасиловали.… Это на тебя напали…

Я лишь пожимаю плечами, потому что отвечать не хочется.

Радует лишь то, что до сих пор, по всей видимости, никто не знает, что точно произошло.

Следующие пятнадцать минут Алиска просто молча рыдает. Она заграбастывает меня в свои объятия и прижимает так, что мне становится тяжело дышать. Мне приходится вновь напрячь горло, чтобы объяснить, что до дела дело не дошло.

Кажется, ее это немного успокаивает.

– А мой брат? – спрашивает она меня, смачно высморкнувшись в найденный в комоде Красавчика платок. – Где он?

Я пожимаю плечами.

– То есть он не здесь? – округлив глаза, удивляется она.

Я отрицательно мотаю головой.

Алиска начинает звонить на номера брата и матери, но ей никто не отвечает. Она отправляет сообщения им, а после набирает Марту. Я знаками показываю ей, чтобы она ничего ей не говорила обо мне.

От нее она узнает, что фон Дервиз в поместье, прилетел поздно вечером вчера весь дерганный и не собирается до понедельника возвращаться обратно. Алиска просит Марту передать брату, чтобы он срочно связался с ней.

Глупо. Не думаю, что если он узнает, что со мной что-то случилось, он рванет обратно в пансион.

Она уходит от меня через час и то, потому что Амина нашла в гостиной у Красавчика биту и, покачивая ею, приказала Алиске выметаться.

Девчонка обещает, что никому не скажет и придет ко мне еще раз утром. Я с благодарностью улыбаюсь ей.

Я слышу, как Алиска за дверью предлагает свою помощь в моей охране, но Амина снисходительно отвечает, что ее саму охранять надо.

Перед тем, как вновь провалиться в сон, я думаю о том, что жизнь странная штука – вот только вчера ты считала, что этот человек такой ужасный, а сегодня ты понимаешь, что ты видел только одну его сторону. Пожалуй, плохих или хороших людей не бывает. Просто ты с кем-то ладишь или нет.

Кстати, об этом.

Я тянусь и беру свою стекляшку, которую кто-то заботливо принес и положил рядом на прикроватную тумбочку. Найдя засекреченную папку, я выбираю фото Анны, который сперла у Третьякова, и стираю их. Думаю, что они мне уже точно не пригодятся.

Не успеваю я утром открыть глаза, как сразу понимаю – у меня вновь посетители.

На этот раз в кресле возле кровати сидит Алина Анатольевна и задумчиво что-то рассматривает у себя в руках. Сейчас она не выглядит, как волшебная феечка: ее плечи напряжены, брови нахмурены, а губы сжаты в тонкую сердитую линию.

– А, ты проснулась, – ласково замечает она, увидев, что я открыла глаза.

Она с улыбкой подходит ко мне и присаживается на край кровати, поправляя для меня подушки.

Ей, Богу, как будто я при смерти.

Заметив мой вопросительный взгляд, она начинает говорить:

– Я отпустила ребят, пускай отдохнут. Они вчера весь день были около тебя, – я согласно киваю. – Но я хотела поговорить о другом, – она ненадолго замолкает, прежде чем продолжить. – Марта, ты же знаешь, что остаться и учиться здесь после всего произошедшего нельзя.

Нет, не знаю. И не понимаю.

Видимо, мое недоумение отражается на моем лице, потому что она объясняет:

– Его не отчислили из школы. Он закончит здесь обучение и получит аттестат. Его родители смогли убедить директора, что он ничего такого не имел в виду, и что он просто злоупотребил алкоголем.

Меня начинает мутить. От осознания того, что Урод будет продолжать ходить по одним и тем же коридорам, меня охватывает ужас.

– Так еще и эти слухи…, – туманно замечает воспитательница и замолкает.

– Что? – надрывая горло, спрашиваю я.

– Луше тебе этого не знать, – не глядя на меня, качает головой Алина Анатольевна.

– Что? – уже требовательно интересуюсь я, но мой голос срывается.

Воспитательница вздыхает и признается:

– Он распустил по школе слух, что ты пригласила его к себе и что сама просила, хм, как это сказать… жестко. А потом просто решила отомстить ему за то, что он смотрит на других девочек и стала кричать, чтобы все подумали, что он на тебя напал.

Перед глазами все темнеет. Я чувствую, как моя кровь перестает бежать по венам, а кожа на лице и на кончиках пальцев холодеет.

Жить здесь, в качестве поломойки еще полбеды.

Но жить и учиться среди выскочек в качестве грязной шлюхи, любящей развратный секс…

И еще несколько месяцев в одном пансионе с уродом…

От безысходности мне хочется кричать. Но и этого я не могу.

Мне некуда бежать. Некуда идти.

– Марта, ты должна вернуться домой, – кто-то нежно касается моей холодной руки и сжимает ее.

Ах, да, Алина Анатольевна. Она протягивает мне конверт.

– Это билеты и немного денег. Мы так и не смогли связаться с твоей мамой, но думаю, что ты большая девочка и сможешь доехать сама. Мы все равно выдадим тебе диплом об окончании одиннадцати классов, не волнуйся.

Что она гооврит дальше, я уже не слушаю.

Они отправляют меня домой. Я никогда больше не смогу увидеть Алиску, фон Дервиза, Мальвинку… Блин, да я даже по Сухостою с Аминой буду скучать.

И мне нельзя домой. А вдруг то, что я пыталась скрыть ото всех, станет известным? До восемнадцати мне осталось меньше года. Но и этот год мне не хотелось бы провести в каком-нибудь интернате. Здесь я уже успела обзавестись друзьями. Хотя…

Фон Дервиз. Он так и не приехал. Он просто не мог не знать, что со мной случилось. И он не приехал.

Я протягиваю руку и забираю конверт. Там два билета – на поезд и на автобус. По всей видимости, они посмотрели в моем личном деле домашний адрес. Также в конверте лежит немного наличности. Что ж, на первое время хватит.

Я киваю головой, показывая, что согласна. Алина Анатольевна вмиг расслабляется, и вот уже ее улыбка широкая и искренняя:

– Я договорилась, тебя довезет до города наш водитель. Он доставит тебя прямо до вокзала, не переживай. Твои вещи уже собраны и ждут в гостиной. Водитель будет ждать у ворот через двадцать минут.

Я сижу в кровати и шокировано смотрю на уходящую воспитательницу. Черт, я не готова так быстро уезжать. Я думала, что у меня будет хотя бы день, чтобы со всеми попрощаться.

Хотя, о чем это я? Кому нужно со мной прощаться? У меня никогда не было друзей. Красавчик – всего лишь лжепринц, которому наплевать на то, что сделал со мной урод. Его друзья – просто пожалели меня. Алиска… думаю, таких как я у нее будет еще много подруг. Она даже не заметит, если я исчезну.

Из гостиной раздается голос воспитательницы:

– И да, Марта, я забрала твой планшет – он собственность пансиона.

Нет, только не это. Моя прелесть. Моя страсть… Я без стекляшки уже, как без рук.

Так, Марта, прекрати истерить.

Через пятнадцать минут я уже готова. Я не захожу в свою комнату, чтобы проверить все ли вещи собраны. Мне наплевать. Я больше никогда туда не смогу зайти. И вряд ли я теперь буду спать спокойно даже с включенным светом, зная, что меня никто не охраняет.

Я не оборачиваюсь, когда держа в руке свои скромные пожитки, закрываю за собой дверь в комнату фон Дервиза.

Не оборачиваюсь, когда иду по пустым коридорам одного из замка рода фон Дервизов, истинной наследницей которого являюсь я.

Не оборачиваюсь, когда сажусь в дорогую машину, принадлежащую пансиону.

И только выехав за ворота, я позволяю себе оглянуться. Смахнув непрошеные слезы, я смотрю в последний раз на удаляющиеся величественные стены замка, на его дивные башенки и на жизнь, от которой я удаляюсь навсегда…

Глава 27.

– Машульк, оставь, дочка. Пойдем, передохнем.

Я ставлю ведро с семенной картошкой на борозду и вытираю пот с лица. Сегодня жарко. Внуки бабы Нюры приедут только через месяц, так что я вызвалась помочь неугомонной старушке посадить огород.

– Машк, пойдем я тебя угощу. У меня жаренная картошка и оладушки есть.