Вот не верю.

– Не верю, – тут же я озвучиваю свои мысли. – Вы как три телепузика. Куда один туда и остальные.

– Их было четыре, – устало замечает Леха. Выглядит он подавленным и грустным.

– Ну, вот вернется ваша эта Амина, будет, значит вчетвером, – отмахиваюсь я от этого незначительно замечания.

– Ты сумасшедшая, ты знала? – говорит мне Красавчик, как будто не заметив нашу перепалку с его другом. – А поговорить просто нельзя было?

– А не фоткать меня голой можно было?

– Ты хоть понимаешь, что так просто это на тормозах не спустят? – продолжает гнуть свою палку фон Дервиз. – Тебе попадет за то, что ты сделала.

– Я? – теперь мое удивление искреннее. Блин, может, этот придурок и правда не в курсе дела.

– Дер, ей ничего не будет, – качает головой Алекс. – Все было спроецировано с планшета Анны.

– Что за чушь, – хмурится Дер. – Эту гадость Аня никогда бы не отправила на всеобщее обозрение. Если бы только… – он резко замолкает и переводит свой взгляд голубеньких очаровательных глазок на меня. Так, опять не в ту степь. Не смотри ему в глаза, Марта, не смотри ему в глаза.

– Так это правда? – ошарашенно спрашивает он, уставившись теперь на друга. – Вы, что двое и правда хотели выложить какие-то откровенные фотографии Марты?

– Она задирала тебя, – начинает оправдываться Алекс, но судя по гневно суженным глазам Красавчика, его оправдания не найдут отзыв в душе у друга. – Мы просто хотели поставить ее на место. Показать, так сказать, кто в доме хозяин.

– О, Господи! – не в состоянии сдержаться, восклицаю я. Как же меня все это бесит! – Серьёзно, Лех? Кто в доме хозяин? Блин, честно говоря, я думала о тебе лучше. Ты хоть слышишь, что за бред ты несешь? Задирала? Да, признаю, я пару раз играла на нервах твоего друга. Но делала это только после того, как он цеплялся ко мне. И знаешь, если бы он так остро не реагировал на мои провокации, я бы вообще забыла об этом. Ваш драгоценный фон Дервиз дерьмо на ножках, это я поняла в первые минуты знакомства с ним. А вот ты. Блин, я и правда была о тебе лучшего мнения.

Замолкаю и перевожу дыхание. На протяжении своей тирады я думала, что Красавчик меня перебьет. Но он молчит. И даже когда я тоже затыкаюсь, продолжает молчать. Можно ли это считать его соглашением со мной?

В класс влетает Анфиска с седым старичком. Он затрачивает целых пять минут, чтобы убрать безобразие с доски. Я могла бы это сделать за пять секунд, но палиться не буду. О моих способностях лучше до поры до времени никому не знать. Должен же быть и у меня козырь в рукаве.

Интересно, а работничек знает, что ему предстоит аналогичная процедура во всех классах школы?

Наконец-то директор смог приструнить моего будущего репетитора.

Я сижу в нашем классе, после самоподготовки и жду его. Он опаздывает уже на целых двадцать минут. Активирую стекляшку, чтобы позвонить директору и уточнить время – может я что-то перепутала? Но не успеваю я это сделать, как дверь открывается и в кабинет входит та самая рыжая семиклашка.

Она худая и слишком высокая для своих лет. Девчонка не глядя на меня подходит к парте и седлает стул напротив, таким образом, что оказывается ко мне лицом. Внимательно рассматривает меня, пока я в это время делаю то же самое.

У нее длинные вьющиеся волосы насыщенного красно-рыжего цвета. Красиво очерченные брови и ресницы имеют такой же оттенок. Кожа ее белая, прям молочная какая-то, но на носе и щеках заметна мелкая россыпь забавных веснушек.

Так вот ты какой, мой репетитор.

– Ты симпатичная, – нарушаю я первая это затянувшееся рассматривание.

– А ты фигово льстишь, – фыркает она, забавно дернув плечом.

Я копирую ее дергающий жест.

– Поверь, если бы ты мне не понравилась, я бы так тебе и сказала – ты страшная. Ну, или скорее уж, промолчала. Но ты классная. Мне нравятся твои волосы, – я протягиваю руку и хватаю один из завивающихся локонов, накручивая их на палец. Ааа, крутые волосы. Огонь.

Она недовольно поджимает губы, но локон не вырывает.

Я не могу ничего с собой поделать и начинаю гладить ее по гриве, лежащей огромной копной на одном из ее плеч. Девчонка недовольно закатывает глаза.

– Ты что делаешь? – спрашивает она меня.

– Блин, прости, – я убираю, наконец, руку с тяжелым вздохом. – Просто если вижу что-то такое прикольное, не могу остаться в стороне. Они, правда, классные.

– Вообще-то рыжий цвет считается цветом ведьм, – опять раздраженно возражает она мне, откидывая волосы назад. – Ну, и вообще, это не цвет дам высшего света. Поэтому, сколько себя помню, мама постоянно пыталась их красить в блонд. Но как только я подросла и стала иметь свое собственное мнение, больше к своим волосам не даю никому прикасаться.

– Вот сук…, – вырывается у меня непроизвольно, но я себя останавливаю. Как же, все-таки мама. Хоть и сука.

Это я вслух не говорю.

Однако мой репетитор ничуть не обижается, а только хмыкает:

– Ничего страшного. Я уже привыкла слышать в этом гадюшнике всякие мерзости о моей матери.

– Почему? – искренне удивляюсь я. – Они тоже считают, что издеваться над ребенком, пытаясь изменить его суть слишком мерзко?

Она удивленно вздергивает свои аккуратненькие рыженькие бровки. Покачав головой, она отвечает:

– Нет. Не поэтому. Совсем.

Теперь она не выглядит такой напряженной и колючей, как было, когда только зашла в класс.

– Меня зовут Марта. А тебя? – спрашиваю я, решив, что контакт налажен.

– Алиса.

– Алиса… Алиса, – я смакую это имя на языке. Оно мне нравится. И оно ей идет. – Алиса – Лиса. Это ведь прямо про тебя!

– Да, да, – закатывает она глаза. – Очень интересное замечание. Ты прям как мой брат. Он тоже дразнит иногда меня лисой.

– У тебя есть брат, – с улыбкой замечаю я. Слава богу, эта девчонка похоже противостоит матери не одна. – Он такой же рыженький и симпатичненький, как и ты?

– Нет, – хохочет она так, как будто услышала самую смешную шутку в своей жизни. – Он симпатичный да, но не рыжий. Мы от разных отцов. Он пошел в мать, а я вот в своего папашу. Правда никогда его не видела, но не страшно.

Она вновь беспечно пожимает плечами, но я замечаю нотку печали в ее голосе. Думаю, что понимаю ее. Я тоже ни разу не видела своего отца. То есть я его технически видела, но воспоминания о нем практически стерлись.

Это скорее просто какой-то расплывчатый образ, который сумел сохраниться в памяти пятилетнего ребенка.

– А знаешь, кого ты мне напоминаешь? – говорю я, прищурившись и рассматривая ее. – Мериду.

– Кого? – она удивленно смотрит на меня, округлив свои зеленые глаза.

– «Храбрая сердцем». Мерида, – объясняю я ей, но ни одного признака узнавания не отображается на ее лице. – Божечки, только не говори, что не смотрела этот мультфильм!

– Нет, – качает она головой. – Я в принципе мало смотрю телевизор. Здесь они положены либо самым богатым, либо с родословной породистого скакуна. Остальные могут пользоваться актовым залом, но насколько я знаю, там мультфильмов нет. Только новости и всякие скучные научные передачи можно увидеть.

– Жалко, – разочаровано тяну я. – Ты просто вылитая главная героиня. Правда, не такая лохматая.

– Мультик интересный? – задумчиво спрашивает она у меня, стуча пальцами по моей парте.

– Да. У меня тоже нет в комнате телевизора, но я обязательно что-нибудь придумаю, чтобы мы могли с тобой его вместе посмотреть.

– Не надо ничего придумывать, – машет она рукой. – Мы посмотрим его у моего брата. На ближайших выходных мы с ним не едем к матери, так что суббота и воскресенье в нашем распоряжении. Или ты уедешь?

– Нет, я буду здесь, – качаю я головой. – А у твоего брата есть телевизор?

– У него есть все, – говорит она таким тоном, что я понимаю, что за этими словами стоит гораздо больше, чем просто констатация фактов. – А теперь, давай работать, лентяйка. Нарышкин грозился, что если у тебя не будет стоять в четверти хотя бы тройка по английскому, то он выпрет меня из школы. Я этому была бы только рада, но мать ведь мне всю плешь проест.