Одна мышь была тяжелее других и не могла бежать так быстро. Манавиддан поймал ее, посадил в рукавицу, а отверстие перевязал шнурком и понес мышь-пленницу в свою лачугу.

— Видит Ллеу, — сказал он мыши, — как повесил бы я вора, укравшего мой урожай, так и тебя повешу.

На следующее утро пошел Манавиддан на холм, с которого начались все его злоключения, и взял с собой мышь в рукавице. Здесь, на самой вершине холма, воткнул он в земле две рогульки.

Тут же у подножия холма появился человек на тонконогой кляче, одетый в нищенские лохмотья.

— Добрый день тебе, господин, — окликнул нищий Манавиддана.

Манавиддан повернулся к нему.

— Ллеу да будет добр к тебе, — отвечал он. — Вот уж семь лет, как не видел я ни одного человека во всем моем королевстве. Ты первый.

— Я просто проезжал через эти пустынные земли, — сказал нищий. — Скажи, господин, чем ты занят?

— Казню вора.

— Что за вор? Существо, которое я вижу в твоей руке, больше похоже на мышь. Неприлично великому владыке прикасаться к такой твари. Уж точно ты ее отпустишь.

— Ллеу клянусь, нет! — с жаром воскликнул Манавиддан. — Эта мышь и ее товарки лишили меня пропитания. Я намерен казнить ее, прежде чем умру с голоду.

Нищий уехал, и Манавиддан стал прилаживать на рогульки перекладину, но тут его снизу окликнул голос:

— Привет тебе, господин.

— Ллеу меня разрази, здесь становится людно, — пробормотал Манавиддан. Он огляделся и увидел у подножия холма благородную даму на серой кобыле.

— Добрый день и тебе, госпожа, — сказал он, — что тебя привело сюда?

— Я проезжала мимо и увидела, что ты тут трудишься. Чем ты занят? — с учтивостью спросила она.

— Вешаю вора, — объяснил Манавиддан, — если это для тебя важно.

— Для меня это и впрямь неважно, — сказала дама, — но мне представляется, что твой вор — мышь. Я бы сказала, повесь ее всенепременно, не будь унизительно для человека твоего сана и достоинства связываться с поганой тварью.

— И что же я, по-твоему, должен сделать? — с подозрением промолвил Манавиддан.

— Дабы ты себя не бесчестил, я бы дала золотую монету за ее свободу. — Она чарующе улыбнулась, и Манавиддан чуть было не поддался.

— Ты очень убедительно заступалась за эту несчастную мышь, но я решил загубить ее жизнь, как она загубила мою.

— Ну что ж, господин, — величественно произнесла дама, — поступай, как тебе угодно.

Манавиддан вернулся к своему делу и, сняв с рукавицы шнурок, завязал один конец у мышки на шее, когда же стал поднимать ее к перекладине, услышал снизу крик.

— Ни одной живой души не видел я все семь лет, а тут вдруг одолели, — проворчал он про себя.

С этими словами он повернулся и увидел архидруида со свитой учеников.

— Ллеу в помощь, — произнес архидруид. — Какой работой занят господин?

— Коли хочешь знать, вешаю воришку, который меня сгубил, — отвечал Манавиддан.

— Прости господин, но уж больно легко, выходит, тебя сгубить. Ибо сдается мне, в руке у тебя мышь.

— Все равно это вор и разбойник, — буркнул Манавиддан. — А я не обязан держать перед тобой ответ.

— Я не прошу ответа, — отвечал архидруид. — Только горько мне видеть, что столь славный муж карает беспомощное создание.

— Тоже мне, беспомощное! Видел бы ты, как эта мышь со своими товарками опустошала мои поля, лишая меня пропитания!

— Ты человек разумный, — промолвил архидруид, — и позволишь мне выкупить это ничтожное создание. Я дам за нее семь золотых слитков.

Манавиддан твердо покачал головой.

— Нет, я не продам эту мышь ни за какое золото.

— Негоже человеку твоего звания убивать мышь, — возразил архидруид. — Посему дозволь ее выкупить за семьдесят золотых слитков.

— Позор мне будет, если соглашусь хоть за дважды по семьдесят!

Архидруид не сдавался.

— И все же, господин мой, не стоит тебе марать руки об эту тварь. Я дам тебе сто коней, и сто воинов, и сто крепостей.

— Я повелевал тысячами, — отвечал Манавиддан, — и не соглашусь на сотню.

— Коли ты от всего отказываешься, — промолвил архидруид, — то сам назови свою цену.

— Ладно. Есть цена, на которую я готов согласиться.

— Говори и получишь.

— Желаю, чтобы ты освободил Рианнон и Придери.

— Будет по-твоему, — отвечал архидруид.

— Ллеу клянусь, это еще не все.

— Что же еще?

— Сними заклятие с королевства Диведд и со всех моих владений.

— Будет по-твоему, только отпусти эту мышь.

Манавиддан кивнул и взглянул на пленницу.

— Отпущу, только скажи прежде, что тебе в этой мыши.

Архидруид вздохнул.

— Ладно, твоя взяла. Она моя жена, не то не стал бы я ее выкупать.

— Твоя жена! — воскликнул Манавиддан. — Неужто я поверю в такую чушь!

— Поверь мне, господин, так оно и есть. Это я наложил заклятье на твои земли.

— Кто ты и почему хочешь моей погибели?

— Я — Хен Даллпен, верховный друид Острова Могущественных, — отвечал архидруид, — и тебя хотел погубить из мести.

— За что? Чего я тебе сделал? — Манавиддан в жизни никого не обидел, будь то друид или жрец.

— Ты занял престол Брана Благословенного, не спросясь Ученого Братства. За это я наложил заклятие на твое королевство.

— А зачем ты уничтожил мои поля? — спросил Манавиддан.

— Когда мои спутники проведали о пшенице, они попросили обратить их в мышей, чтобы расхитить твой урожай. На третью ночь моя собственная жена отправилась с ними, а она на сносях, не то бы тебе ее не поймать. Однако, коли так вышло, я верну тебе Рианнон и Придери и сниму заклятье с твоих земель. — И архидруид закончил словами: — Теперь, когда я все тебе рассказал, отпусти мою жену.

Манавиддан поднял взор на Верховного друида.

— Глупец я буду, если сейчас ее отпущу.

— Чего же еще ты хочешь? — вздохнул архидруид. — Скажи и покончим с этим делом.

— Обещай, что, сняв заклятие, не наложишь нового ни сейчас, ни в будущем.

— Обещаю. Так отпустишь мышь?

— Еще нет, — твердо отвечал Манавиддан.

Архидруид вздохнул.

— Что ж, мы до вечера не столкуемся? Давай, говори.

— Обещай не мстить за то, что случилось здесь, — отвечал Манавиддан, — ни Рианнон, ни Придери, ни моим землям, ни людям, ни имуществу, ни скоту. — Он взглянул архидруиду прямо в глаза. — Ни мне самому.

— Ллеу свидетель, мудро ты придумал. Ибо, не скажи ты этого, были бы твои новые страдания горше прежних.

Манавиддан пожал плечами.

— Каждый оберегает себя, как может.

— Теперь отпусти мою жену.

— Не отпущу, пока не увижу Рианнон и Придери, идущих ко мне навстречу.

— Тогда смотри, — устало промолвил архидруид. — Вот они идут.

Появились Рианнон и Придери; Манавиддан бросился к ним, радостно приветствовал и начал рассказывать обо всем случившемся.

— Я сделал все, что ты просил, и больше, чем сделал бы, не попроси ты об этом, — взмолился архидруид. — Исполни же единственную мою просьбу: отпусти мою жену.

— Охотно, — произнес Манавиддан, разжал кулак, и мышь выпрыгнула на землю.

Архидруид нагнулся, прошептал ей на ухо слова на тайном древнем наречии, и в тот же миг мышь обернулась пригожей беременной молодкой.

Манавиддан оглядел свои земли, глядь, все на месте: дома, и люди, и скот, будто никуда и не пропадали. Только Манавиддан знал, что это не так.

Здесь кончается Мабиноги о Манавиддане, милая моя волчица. Да, печальная местами история, но, думаю, ты согласишься, что конец искупает все.

Что ты сказала? Да, здесь заключено больше, чем кажется на первый взгляд. Как же ты проницательна, о мудрая волчица! Конечно, глаз или ухо различают далеко не все. Внутри сказания заключена тайна.

Имеющий уши да слышит!

Вороны каркают на меня с древесных вершин.

Они не ведают уважения к сану, они кричат: «Почто не умираешь, сын праха? Почто лишаешь нас нашей пищи?»