Враги, как один, повернулись на этот звук, и я с немыслимой ясностью увидел, как отчаяние исказило их лица. Они поняли, что обречены.

Мой клич перешел в победную песнь. Я бросился на выручку теснимым братьям по оружию, упоение разливалось по жилам и рвалось из глотки словами песни. Никто не мог устоять передо мной. Ирландцы бежали в страхе.

В один миг я был здесь, отбивал товарища у врагов, тащивших его на смерть, в другой — на противоположном конце площади, вырывал оружие у противника и отдавал другу. Раз я успел подхватить и усадить обратно выпавшего из седла воина. И все это время голос мой звенел не смолкая. Я был неуязвим.

Мелвис подъехал ко мне, трое наших воинов — за ним. Я отсалютовал мечом и увидел, что лицо короля бледно под кровью и потом, глаза остановились. Правая рука была рассечена, но он не обращал на это внимания.

Мелвис коснулся меня дрожащей ладонью, я видел, что губы его шевелятся, но слова даются с трудом.

— Довольно, Мирддин. Все позади.

Я осклабился и дико захохотал.

— Гляди! — воскликнул он, тряся меня за плечо. — Посмотри вокруг. Мы победили!

Я вгляделся сквозь застилавший глаза туман. По всей площади лежали трупы. Запах мертвечины царапал ноздри.

Меня стал бить озноб. Последнее, что я увидел, — солнце прямо в глаза и облака, словно птицы, несущиеся по кругу.

Помню, как мы въехали на виллу, помню невнятный гул голосов. Помню, что пил какую-то горечь, и потом меня рвало. Помню, что проснулся в холодном поту от звона стали о сталь, тьму вокруг озаряли языки пламени. Помню, что плыл в необъятном море, а вокруг ревела и грохотала вода.

Помню, наконец, что взбирался на крутой склон и стоял на пронизывающем ветру, а впереди наливалась кровью заря...

Боевое исступление пришло и ушло. Когда я снова проснулся, мама внимательно разглядывала меня, щупала лоб, но признала, что ночной недуг покинул меня.

— Мы беспокоились о тебе, Мерлин, — сказала она. — Думали, ты ранен, но на тебе нет даже синяка. Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, мама. — Вот все, что я сказал. Не мог же я объяснить то, чего сам не понимал!

После завтрака я услышал какой-то шум за дверьми и вышел во двор, где нашел Мелвиса и стражников, многие из которых сражались вчера бок о бок с нами. Впрочем, на вилле они все вместе собирались редко, поскольку король поочередно отправлял их нести дозор на границе.

Весть о вчерашнем нападении собрала всех вождей и воинов. Пришли и многие горожане, так что на дворе яблоку негде было упасть.

Мелвис обращался к ним, но, когда я вышел, воцарилась тишина. Без всякой задней мысли, думая просто присоединиться к собравшимся, я встал рядом с королем. Кто-то протиснулся ко мне из толпы, и я узнал Блеза.

Он воздел посох и запел громко:

Закончив, Блез низко поклонился, положил к моим ногам свой посох и отступил назад. Некоторое время все стояли молча. Никто не двигался.

Внезапно юный воин — кажется, это его во время боя я подхватил, когда он падал с коня, — шагнул вперед, выхватил из ножен меч и без единого слова положил рядом с жезлом друида. Потом он преклонил колени и коснулся рукой моей стопы.

Один за другим воины последовали примеру товарища. Они клали на землю мечи, вставали на колени и накрывали ладонью мою ногу. Несколько вождей, захваченные общим порывом, добавили свои мечи в общую груду и тоже, опустившись на колени, потянулись к моей ноге.

Так воины клянутся в верности новому предводителю.

Но почему? Мелвис не убит, почти не ранен, он толковый и опытный правитель. Я повернулся к королю и увидел, что он отошел в сторону. Я был один перед всем народом. Что это значит?

— Государь, — прошептал я, — эти почести приличествуют тебе.

— Нет, — объявил он, — только тебе, Мирддин. Воины выбрали, за кем им следовать.

— Но...

Мелвис покачал головой.

— Пусть будет так, — мягко произнес он. — Слушай меня, мой народ. Вот тот, кого вы чтите. Вы выбрали его своим предводителем... — Он замолчал и взял меня за плечи. — Сегодня я объявляю его своим сыном и наследником всех своих владений.

Что?!

Блез снова был тут как тут.

— Это великий день, государь, — произнес он. — Дозволь мне скрепить твое доброе намерение.

С этими словами он размотал свой кожаный кушак и связал наши руки в запястьях.

Мелвису он сказал:

— Король и повелитель, как рука твоя связана, желаешь ли так связать свою жизнь с жизнью сына твоей супруги?

— Желаю.

— Нарекаешь ли его сыном, вручаешь ли ему все свои земли и имущество?

— С радостью.

Торжественно повернувшись ко мне, Блез произнес:

— Мирддин ап Талиесин, принимаешь ли ты его руководство и oпeку?

Все происходило слишком молниеносно.

— Блез, я...

— Отвечай.

— Как он меня принял, так и я его принимаю.

Я сжал руку Мелвиса, и он сжал мою.

Блез вытащил кинжал и надрезал наши запястья, так что наша кровь смешалась.

— Да будет так, — произнес он, развязывая нам руки. Потом, показав на груду мечей у моих ног, вопросил: — Принимаешь ли ты служение этих людей, которые поклялись идти за тобой не щадя живота?

— Я принимаю служение этих людей, и пусть залогом им будет моя жизнь.

Народ закричал, воины повскакали, расхватали свои мечи и принялись ударять ими в щиты, так что поднялся страшный трезвон.

— Мирддин! Мирддин! Мирддин! — кричали они, и мое имя в их устах звучало, как гимн.

Меня подхватили и на плечах понесли в дом. Проплывая над порогом, я увидел мать — она стояла сразу за дверью. Харита видела все, и лицо ее светилось любовью ко мне. Она шагнула вперед, воздела руки, и я увидел в ее ладонях меч — меч Короля-Рыбака.

Я взял его и поднял над головой. Крики стали еще громче. А я пел от радости, так что гудели потолочные балки.

Ибо в этот день я завоевал себе королевство.