М а к с и м. Чего-то в жизни все время не хватает. Работа что надо. Девушки (смотрит на Жанну) любят. А иностранным языком не владею.
Л е н а. Еще бы тебя не любить. Заведующий. Язык — выучишь.
И г о р ь. Счастливчик. А у меня, между прочим, два языка, же ву при, невер майнд, и пашу, как вол, из себя лезу, а не назначают.
Вернулся М и т я.
М и т я. Что же тебе, бедолаге, мешает?
И г о р ь. Ах это ты, павиан? Как там шашлык?
М и т я. Почти готов. Продолжай, не отвлекайся.
И г о р ь. Поехали в совхоз, на картошку. Я смотрю, техника дорогая, на валюту купленная, я же и закупал… А на ней — по рычагам сапожищем… и в сельпо. Ну и не утерпел. Сказал. Дир френд. Вот ар ю дуинг? Что в переводе значит: Вася, ты не прав. (Смотрит на Лену.) Потом ее папа втолковывал: во второй половине двадцатого века слово «правдоискатель» приобрело ироническое звучание…
Л е н а. На папу не сваливай.
И г о р ь (Лене). Ты ко мне цепляешься, потому что неравнодушна.
Л е н а. Размечтался.
И г о р ь. Одиннадцать лет… Одиннадцать — как один день. Со стороны, наверно, кажется, идеальная пара. А на самом деле — оболочка, видимость. А внутри… Э, да что говорить. А когда познакомились… Я был высокий, в плечах широкий. А она была стройная…
Л е н а. О чем-нибудь другом можешь?
И г о р ь. Я же про тебя. И за тебя… Тут и док не возразит.
М а к с и м (Лене). С завтрашнего дня берусь его перевоспитывать.
И г о р ь. С завтрашнего не получится. На той неделе отбываю в Австралию. Ах, Австралия… Фантастическая страна. Знаешь, все остальные страны могу вообразить. А эту — нет. Лето начинается в декабре. Тоже все с ног на голову поставлено. Зеленые лужайки. И над ними парят орлы. Свободно, как и подобает орлам. Широко раскинув крылья. А по лужайке бродят муравьеды, опоссумы, носятся кенгуру. Есть еще хоть в одной стране кенгуру? С почтальонской сумкой на брюхе? А утконосы? Господи, неужели это все не только в книжках и на картинках? Это же все равно что повстречать русалку. А рядом, на Филиппинских островах, хирурги делают операции без скальпелей, пальцами.
М а к с и м. Мы тоже скоро начнем… Батареи не греют, в операционной освещение еле теплится. И собираю по всем отделениям спирту для плотников и слесарей… Чтобы инструмент в порядке — налей, чтобы нитки не гнилые — поставь… Впору на филиппинский метод переходить.
И г о р ь. Что-то в этом есть. Готовь заявку. Беру тебя с собой. Предвижу огромную экономию… Значит, сперва в Австралию. А там — до Филиппин рукой подать.
М и т я. Болтун! Сколько можно!
Ж а н н а (поднимается). А озеро далеко?
И г о р ь. Прав Митя. И Жанна права. Верное замечание сделали. В духе времени. Пора прекратить поток пустопорожних словопрений и заняться делом. Я про шашлык. Жанна, не уходи. За работу, товарищи! (Вскакивает и первым убегает.)
За ним уходят Л е н а и М и т я.
Ж а н н а (Максиму). Уедем отсюда. Я тебя прошу.
М а к с и м. Что с тобой?
Ж а н н а. Есть более важные дела. И менее важные. Тебя в другом доме ждут. Ты знаешь. И ты обещал.
М а к с и м. Мы успеем.
Ж а н н а. Они обидятся, если прибудем позже всех.
М а к с и м. Что у тебя за родители такие обидчивые?
Ж а н н а. Поедем — узнаешь. А может, передумал знакомиться?
М а к с и м. Там просто юбилей.
Ж а н н а. А здесь?
М а к с и м. Значит, здесь важнее.
Ж а н н а. Пропади они пропадом! Рожи лживые. Сытые. В дом боятся впустить. Торгаши инвалютные.
М а к с и м. Людей надо принимать такими, какие они есть.
Ж а н н а. Лекарства надо принимать. И горькие тоже. А людей — необязательно.
М а к с и м. И нечего было ехать со мной. Я же сказал: улажу и вернусь.
Ж а н н а. Поехала, чтобы увезти тебя.
М а к с и м. Я должен, должен быть здесь! Игорь болен. Понимаешь, если диагноз подтвердится — будет срочная операция.
Ж а н н а. Но ты же пока только на собаках пробовал. А собака — не человек. Таких операций еще никто не делал.
М а к с и м. Значит, я буду первый. Я, я, и никто другой…
Входит И г о р ь с шампурами.
И г о р ь. Кушать подано.
Ж а н н а (Максиму). Давай сама с ним поговорю.
М а к с и м. Нет. (Преграждает ей путь.)
Ж а н н а. Уж я сумею. Будь спокоен. (Идет к Игорю.)
М а к с и м (ее опережает, Игорю). Я, между прочим, тоже отведал бы… Мы с Жанной, правда, успели позавтракать.
Ж а н н а. Перестань…
М а к с и м. Почему? (Игорю.) Ты знаешь, что сыр можно резать так, что от куска не убывает?
Ж а н н а. Замолчишь или нет? (Хочет ударить Максима кулачком.)
М а к с и м (отпрыгивает). Ломтики — чудо! Прозрачны, как стекло… Даже в нашей необразцово-показательной клинике больным раздают ломтики потолще…
Ж а н н а. Другие бы радовались, что о них заботятся.
М а к с и м. Я и радуюсь. Разве нет?
И г о р ь. А если так — вверх ногами… Опля! (Кувыркается.) И еще рюмочку. Благодаря силе притяжения… рюмочка в голову должна ударить. (Встает на руки.)
М а к с и м. Не ударяет? Небось во рту тает. Шею не сломай.
И г о р ь. Как можно? Шеи ломают в других условиях… И в других компаниях. А тут друзья. И подруги. А что? Давайте не расставаться. Никогда… Чтоб это наше сегодня не кончалось…
Ж а н н а (Игорю). Точно, надо чаще встречаться.
И г о р ь. Я — за.
Ж а н н а. Для меня с лекций сорваться не проблема. А уж вечером, особенно в дни, когда на «скорой» дежурю…
И г о р ь. С дежурства? Счастливый человек…
Ж а н н а. Звонишь в неотложку, делаешь вызов, что приступ. И ставишь чайник подогревать — через десять минут я буду.
И г о р ь. Чайник-то зачем?
Ж а н н а. На вызовах ничего, кроме чая, нельзя. Я с конфетами люблю. Позвонишь?
М а к с и м. Игорек, позвони.
И г о р ь. Если просите — обязательно.
Ж а н н а. Я буду ждать.
М а к с и м (подходит к Жанне). Ты что?
Ж а н н а. Не понимаю тебя.
М а к с и м. Терпение испытываешь?
Ж а н н а. Это ты — мое. Когда ты такой — я тебя ненавижу. Я тебя брошу. (Идет к Игорю, берет его под руку, уводит.)
Максим смотрит им вслед. Из-за дома выглядывает М и т я.
М и т я. А Жанна — медсестра?
М а к с и м. Нет. Уже нет. В этом году заканчивает институт.
М и т я. А похожа… Как они все похожи… медсестры. А я вот не поступил.
М а к с и м. Пытайся еще…
М и т я. Что толку?
М а к с и м. Я с третьего раза осилил…
М и т я. Утешаете?
М а к с и м. Рассказываю.
М и т я. Тут, я боюсь, и с пятого не протыришься. Позвать позвали, пообещали, но Лениного папашку стали выпирать на пенсию. Ему уж не до родственников. Не знаю, что и делать.
М а к с и м. И что все же решил?
М и т я. Все — сам и для себя. Не принимаете — не надо. Не очень-то и хотелось. Без вас обойдусь. Я никому не навязываюсь. Не нужен — и ладно. Валяйте без меня. Лечите без меня, стройте без меня, сейте и пожинайте тоже без меня.
М а к с и м. Смотри-ка… Один раз не по-твоему…
М и т я. Один раз! Если бы… Вы сами откуда родом?
М а к с и м (берет гитару, наигрывая, нарочно фальшиво поет). «Ах, этот город Гусь-Хрустальный, где ни гуся, ни хрусталя…». Даже не из самого города. Из поселка неподалеку.
М и т я. Ясно.
М а к с и м. Что тебе ясно?
М и т я. Здесь и гусь, и хрусталь. Кто ж к этому так просто подпустит?
М а к с и м. А если дело в тебе самом? Если сам плохо готовился?
М и т я. Хорошо я готовился.
М а к с и м. Что нужен — тоже надо доказывать. Если я желаю людям добра — это мое личное дело. А людей еще надо убедить, что я не враг. Некоторые целую жизнь на это кладут. Пойдешь ко мне в клинику? Санитаром?..
