‒ Хорошо, мы тебя услышали, ‒ ответил за всех вожак.

‒ Я бы хотел попробовать, ‒ тут же сказал один из мужчин, сделав шаг к шесту.

Ламан стал светиться ярче, угрожающе завибрировав, и оборотень растерял свой пыл.

‒ Может не надо, ‒ просяще сказала Лана.

‒ Кхм, да, пожалуй, не стоит, ‒ попятился назад оборотень.

‒ Может Видар попробует? ‒ выдал идею Рас. ‒ Он же создатель.

Все перевели взгляд с шеста на Видара. Тот подумал немного и, пожав плечами, сказал:

‒ Давайте попробуем.

‒ Только аккуратно, пожалуйста, ‒ тихо прошептала Лана.

Оборотень, проходя мимо нее, тепло улыбнулся. Лана поняла, что беспокоится и переживает за него.

Видар аккуратно приближался к шесту, словно тот был ядовитой гадюкой. Узор чуть засветился, но вибрации не было. Видар медленно протянул руку вперед. Свечение возрастало. Оставшиеся считанные сантиметры он преодолел резким рывком и коснулся дерева. Все охнули и напряглись.

Узор стал мигать, словно не зная, что ему делать, ударить или успокоиться. Оборотень кончиками пальцев осторожно провел вниз по узору, и свечение стало угасать. Решившись, Видар осторожно взял шест и притянул к себе. Обхватил второй рукой, так же сначала аккуратно проведя пальцами. Узор чуть подсвечивался под ладонями так, как когда его держала Лана.

Все с облегчением выдохнули, радуясь, что не придется ловить отброшенного к стене оборотня.

‒ Интересные ощущения, ‒ пробормотал себе под нос Видар и посмотрел на Лану.

Зрачки занимали почти всю радужку и чуть пульсировали, то сужаясь, то расширяясь. Держа шест одной рукой, второй он почти невесомо погладил узор. Лана тихо вздохнула, почувствовав щекотку вдоль позвоночника. Видар ласково гладил шест, и по ее спине расходились волны тепла. Она опустила глаза в пол, чтобы не транслировать приятные эмоции и ощущения на всех оборотней в комнате. Было такое чувство, будто это сам Видар гладит ее по обнаженной спине, а все вокруг с интересом наблюдают за этим не моргая, боясь пропустить что-нибудь интересное. Лана облизнула губы, страшась поднять взгляд. Ей казалось, что оборотни в комнате по одним только красным щекам поймут все, что с ней сейчас творится.

‒ Я чувствую твою магию… ‒ шептал оборотень.

В одно мгновение она оказалось прижатой к стене и судорожно осмотрелась. В комнате никого не было.

‒ Все ушли, ‒ удивленно сказала Лана, не понимая, в какой момент они остались одни.

‒ И правильно сделали, ‒ сказал, нависая над ней, Видар, ‒ ты слишком сладко пахнешь яблоками, чтобы я оставался спокойным, зная, что они тоже это чувствуют.

‒ Яблоками? ‒ удивилась Лана.

‒ Да, ты пахнешь яблоками и луговыми цветами, ‒ он заправил ей локон за ухо. ‒ И когда возбуждаешься, запах становится сильнее и ярче.

У Ланы даже уши покраснели, но взгляда она не отвела.

‒ То есть все это почувствовали и вышли?

‒ Да. Тебе не стоит этого смущаться, ‒ и он самодовольно улыбнулся, показав кончики клыков. ‒ Ты же отвоевала меня на винганзе ‒ имеешь право.

Лана ударила его кулаком в грудь, и оборотень рассмеялся. Потом спрятал лицо у нее на шее и еле слышно пробормотал, прижимая еще крепче к себе и стене:

‒ Я так за тебя испугался…

Лана обняла его в ответ за талию, и какое-то время они просто стояли. Подняв голову, Видар смотрел ей в глаза, и она ждала, что сейчас он ее поцелует. И он поцеловал.

В лоб.

Она не сумела скрыть разочарованный выдох, и оборотень вымученно улыбнулся.

‒ Не сейчас и не здесь. Нам нужно идти, а я не смогу сдержаться.

Лана кивнула в ответ, поражаясь такой простоте. Для нее так открыто выражать свои чувства и желания было все еще непривычно. Но со стороны оборотня это подкупало.

Видар кивнул в сторону шеста, стоящего у стены, про который Лана уже благополучно забыла. Взяв ее за свободную руку, повел к выходу. Она уже была готова к большему, но сделать шаг первой вряд ли решится.

Пусть это будет на оборотне.

Который исчез на остаток дня появившись лишь к ужину. Накормив ее и проследив, что Лана не останется голодной, снова испарился, оставив ее наедине с чашкой остывшего чая и грустными мыслями.

Вот вроде бы и малодушное облегчение пришло, что не сегодня, и в тоже время затаенная обида, что снова не сегодня. Лана заглянула в чашку с холодным чаем и пробубнила:

— Все-таки больше обидно.

Чаинки на дне, качнувшись от легкого движения руки, укоризненно закивали на нерешительность одного конкретного оборотня. Ну хоть тут они ее поддержали.

Следующие два дня проходили в каком-то ленно-расслабленном ритме. Пластина была установлена, винганза прошла и заняться Лане было абсолютно нечем. Со скуки она перебрала весь свой рюкзак, в который в спешке закидала все, что нужно и не нужно в Бросвене. Пространственные сумки — вещь, конечно, потрясающая, но, когда ее внутренности заняли почти все свободные поверхности в кухне-гостиной включая большую часть пола, даже Лана присвистнула. Что уж говорить о Расмусе и Ларсе, которые составляли ей компанию в эти два дня, пока она перебирала все свое добро.

Видар неизменно готовил завтраки, обеды и ужины, а после того, как она поест под его пристальным взглядом, снова исчезал из дома, под неодобрительный взгляд Расмуса и насмешливый Ларса. Дома он тоже не ночевал. Это Лана проверила еще в первый день после винганзы, не забыв в этот раз про сигналку. Поэтому с утра, после того как она проворочалась в постели всю ночь и почти не спала, настроение у нее было очень милое.

Мило и с улыбкой раздавать всем вокруг свечи с перцем.

Благо после завтрака Расмус развеял ее мрачные мысли, когда Видар снова сбежал под ее фантазии о сильно дрогнувшей руке над свечкой, созданной персонально для него. После того, как Рас подразнил в своей обычной манере, он все-таки соизволил сообщить, что причина ее плохого настроения ночевала сегодня у него. Этот вариант Лана тоже предполагала, и когда он подтвердился, быстро успокоилась.

Пару раз парни словно специально оставляли ее с Видаром наедине. А она же уже себе не врет и с желаниями определилась, поэтому воспользовавшись возможностью, где они остаются одни, подходила к Видару и заглядывала в глаза. Дальше действовать она не решалась, не потому что не знала, что ей делать, а банально трусила. Одно дело просто целоваться с привлекательным мужчиной, и совсем другое дело, когда вас с ним связывают не только поцелуи, но и более глубокие чувства, доказательство которых одиноко стоит в дальнем углу, подмигивая серебристым узором.

В эти моменты Видар замирал и напрягался так, словно она ударить хочет, а не поцеловать. Каменел, как статуя, только ноздри подрагивали, втягивая воздух, и желваки ходили ходуном. Постояв перед ней каменным идолом и посверкав молниями в своих грозовых тучах, резко подрывался и, даже не касаясь ее, выбегал из дома. Такое чувство, что это у него все будет в первый раз и он избегает ее как нецелованная девица, боясь лишний раз за ручку подержаться. Лана после таких моментов долго вздыхала, но попытки не оставляла, хотя все они заканчивались одинаково.

После ужина второго дня она собралась к Алвису. Сегодня срок фиксации у геля выйдет и нужно будет осмотреть ногу. Три дня на заживление почти рекордные сроки, но Алвис сказал, что долго сидеть ему обязанности не позволяют. Поэтому Лана и просидела столько дней над пластиной, потому что быстро и качественно только в сказках бывает, но она сделала все возможное и имеет право гордиться своей работой. Лана надеялась, что снова накладывать гель не придется и все зажило.

Проводить ее к Алвису вызвался Видар. Солнце уже садилось, но еще освещало площадь, когда они с Видаром подошли к дому Алвиса. Найти самый ближайший к залу собраний дом и самый крупный не составило труда. К тому же Видар шел рядом, наотрез отказавшись отпускать ее из дома одну куда-либо.

Они еще не успели дойти до порога, как дверь открылась. Внутри ждали взволнованные Алвис с женой, изо всех сил старающиеся не показывать свое беспокойство. Сама Лана волновалась не меньше, но как и оборотни пыталась это скрыть.