‒ Нет, не могла. Моя сила имеет определенную специфику, и скорее всего я бы только осложнила ситуацию. Здесь была нужна помощь мага, имеющего определенные знания. И я не стану скрывать свою радость, что именно ты оказалась здесь и сумела помочь.

‒ Почему?

‒ Потому что не только маги предвзяты к оборотням. Ко мне все привыкли и давно считают своей. Оборотням тоже не помешает увидеть, что не все маги одинаковы и ненавидят их.

Они смотрели друг на друга в повисшей тишине. Неприятно чувствовать себя пешкой в чужой игре.

‒ Спасибо за чай. И за ответы. Но я, пожалуй, пойду.

Лана резко поставила чай на стол и встала, громко скрипнув стулом по полу. Она направилась к выходу и резкими рваными движениями попыталась надеть куртку, не попадая в рукава, от чего злилась еще сильнее.

‒ Мне очень жаль, что твоего отца не стало, но пожалуйста, Мелания, не руби с горяча…

‒ Стоп! ‒ Лана замерла, выставив вперед руку. ‒ Я очень прошу вас не называть меня полным именем. Для всех здесь я ‒ Милана Блекхорт. Вряд ли оборотни обрадуются тому, что у них гостит дочь мага, с которым были постоянные стычки и от чьих команд гибли их соплеменники.

Да где же этот проклятый второй рукав?

‒ Твой отец не был врагом оборотней.

‒ Ага, конечно, они встречались на границе и играли в карты, рассказывая друг другу байки…

‒ Тревис был нашим союзником, и благодаря ему удалось избежать кровопролития. Именно благодаря ему между магами и оборотнями не развязалась настоящая война.

Лана замерла на секунду. Эта информация ее ненадолго оглушила. Ее отец был военным, и она понимала, что у него есть тайны, в которые ей не стоит лезть. Но эта тайна оказалась уж слишком неожиданной. Тревис Хеллворт, генерал-полковник имперской армии, отправленный в отдаленное поселение Бросвен для защиты границ от оборотней, оказался двойным агентом. Выйдя из ступора, Лана плюнула на потерянный рукав и стала обуваться.

‒ А сами оборотни в курсе, что он не был им врагом?

Молчание стало ей ответом.

‒ В таком случае я все же попрошу вас обращаться ко мне либо Лана, либо Милана. Иначе, боюсь, все ваши великолепные планы так и не смогут осуществиться, после того как меня раздерут на сувениры.

Она схватила рюкзак и направилась к двери. Уже на пороге Мари ее окликнула:

‒ Лана, останься пожалуйста и подожди Видара. Тебе и правда пока не стоит ходить одной.

‒ Я могу за себя постоять, ‒ сквозь зубы сказала Лана и про себя добавила: “Благодаря отцу”.

Слетев со ступенек, она пошла в сторону деревни. Найдя наконец второй рукав, просунула руку, но куртку застегивать не стала. Она шла мимо домов и чувствовала, как ее провожают взглядами. По большей части любопытными, но были и негативные. Она о них не думала, в голове и без этого крутилось слишком много мыслей. Мило они с Мари побеседовали, ничего не скажешь. Дуалы, которые на самом деле оказались триалами, их подковерные игры для всеобщего блага и счастья, отец, который, как оказалось, тоже в этом участвовал…

Она дошла до площади, где стоял дом собраний, и чуть притормозила, пытаясь вспомнить куда идти. Кажется эта тропа, но не точно. Плюнув, Лана пошла к ней, в крайнем случае спросит. Пройдя несколько домов, поняла, что оказалась на границе деревни, но дом Видара не увидела. Идя вдоль границы, она надеялась увидеть знакомое крыльцо, на котором они в обнимку сидели.

Сумерки начали сгущаться, и она решила пройти к ближайшему дому и спросить дорогу, как у нее за спиной раздался женский, но очень недружелюбный голос:

‒ Ну привет, маленькая магичка.

Обернувшись, она увидела перед собой девушку. Лана не была низкой, унаследовав от отца довольно высокий рост, но девушка перед ней была почти на полголовы выше. В ней вообще всего было много. Много зелени в кошачьих глазах, много блеска в волосах цвета красного дерева, много сияющей ровной кожи. Огромные опахала, которые у обычных людей ресницами называются, губы нежно-розовые, аккуратный чуть вздернутый нос. Лана опустила взгляд в треугольный вырез светло-зеленого платья, оценив, что и там всего много. Гораздо больше, чем у нее самой, хотя она на фигуру никогда не жаловалась.

Что удивительно, несмотря на излишества, все в девушке было гармонично и прекрасно и не вызывало даже мысли о вульгарности. Вот были бы губы поярче или вырез поглубже, и грань пристойности была бы пройдена, но нет. Особа перед ней выглядела прилично, пусть и балансируя на тонкой грани. Она была сказочно красива, и будь Лана художником, ни за что бы не смогла пройти мимо такой красоты и не запечатлеть ее в веках.

Но все портило недовольно-надменное выражение лица и взгляд, словно девушка не могла решить, порубить Лану на мелкие кусочки или крупные.

‒ Темного вечера. Чем могу помочь? ‒ вежливо и нейтрально отозвалась Лана.

‒ Ты очень поможешь, если сейчас же покинешь нашу деревню и больше никогда здесь не появишься, ‒ нежным ядом разлилась девушка.

‒ Боюсь, это невозможно. Что-то еще?

Лана отвечала ей с абсолютным спокойствием на лице и с садистским удовольствием наблюдала, как девушка перед ней начинает закипать. Понятно же, что ее шли запугивать, ожидая другой реакции. Вот только ее мысли все еще находились в домике Мари и перебирали, и перебирали все слова и откровения. Но даже если бы голова не была забита, бояться она в любом случае не собиралась.

‒ Тогда свали из дома Видара. Он мой!

Ах, вот в чем дело.

‒ Боюсь, это тоже невозможно, ‒ до тошноты вежливо произнесла Лана. ‒ Если на этом все, то я пойду. Приятного вечера.

Лана уже начала разворачиваться, когда девушка грубо схватила ее за руку и резко дернула на себя.

‒ Слушай ты… ‒ лицо перед ней исказилось злостью, но договорить девушка не успела.

За долю секунды ярость разлилась по венам Ланы. Свободной рукой она резко и сильно ударила в солнечное сплетение кулаком. Затем сразу же удар голенью под колено, девушка охнула и согнула ногу от боли, ослабив при этом хватку. Лана крутанула рукой, освобождая ее и перехватывая руку девушки, вывернула локоть за спину, опрокидывая тело на землю. Поставив колено между лопаток, одной рукой фиксируя локоть, а другой прижимая голову, она медленно наклонилась к тихо стонущей девушке.

‒ Слушать сейчас будешь ты, ‒ невозмутимым тоном, но чуть понизив голос, прошептала Лана ей на ухо, ‒ я терпеть не могу, когда меня трогают, и уж тем более нагло хватают за руки. Поэтому в первый и последний раз предупреждаю: тронешь меня еще раз ‒ и твоим нахальным ручкам не поздоровится.

Отпустив девушку, Лана отошла от нее, спокойно отряхнула юбку и пошла в сторону дома, где на крыльце стояла женщина и наблюдала за ними. Лана спиной ощутила угрозу и, не раздумывая, возвела вокруг себя ледяной щит. Он не был самым сильным при защите, но его несомненным плюсом была почти абсолютная невидимость. Только приглядевшись, можно было понять, что смотришь словно через тонкую корку льда, слегка искажающую видимость.

И еще большим плюсом было то, что при соприкосновении со щитом на коже остаются ледяные ожоги.

Услышав за спиной крик боли, переросший в громкий скулеж, Лана не останавливаясь и не оборачиваясь, сказала:

‒ Я предупреждала.

Подойдя к женщине на крыльце, сжимающей на груди платок и смотрящей на нее испуганными глазами, Лана постаралась мило улыбнуться и вежливо спросила:

‒ Любезная, не подскажете, где дом Видара?

‒ Ч-через два дома от моего.

‒ Спасибо большое. Хорошего вечера.

Дойдя до нужного крыльца и не увидев света в доме, она с облегчением выдохнула. Хорошо, значит Видар еще не вернулся. Пройдя в дом и сняв верхнюю одежду, она направилась в кладовку. Как же хочется яблок. Это был слишком долгий и насыщенный день, и ей просто необходимо сейчас же вгрызться в сочный хрустящий бок.

Выходя из кладовки, она снова уткнулась носом в вырез рубашки, пахнущей дубом и орехами.