Вспомнив, что помимо физических чувств она обладает еще и зрением, Лана сфокусировала взгляд и посмотрела на Видара. Он был настолько близко, что слегка касался ее носа своим. Глаза были по-прежнему звериными, заполняя собой почти все пространство. Он тяжело и глубоко дышал, при каждом вдохе вдавливая ее в матрац грудью, лишая воздуха. Она могла вдохнуть, только когда выдыхал он. Лана потеряла счет времени, сколько они так лежали, дыша друг другом. Видар делал вдох, Лана выдыхала, и наоборот, он выдыхал, а она втягивала в себя его воздух.

Вскоре его взгляд начал блуждать. Он медленно, почти смакуя, стал разглядывать каждый миллиметр ее лица. Лана почувствовала, как он перехватил ее руки в одну свою, и, опираясь на локоть, слегка приподнялся, отдаляясь и протягивая к ней свободную ладонь. Он огладил ее лицо настолько невесомо, что если бы она не видела этот жест, то даже не смогла бы понять, что он был.

Видар перевел взгляд на ее губы, и его и без того звериный взгляд стал совсем диким. Лана стала тяжело дышать от этого взгляда и чуть приоткрыла рот для вдоха. Грудь мужчины завибрировала от рычания, а ноздри мелко дрожали. Не отрывая взгляда от ее губ, свободную руку он положил на ее щеку, а большим пальцем чуть надавил на подбородок. Лана не сопротивлялась и, когда он начал наклоняться к ней, прикрыла глаза и сама потянулась к нему.

Кончик горячего и влажного языка прошелся по центру нижней губы, а потом и по центру верхней. Когда больше ничего не последовало, она разочарованно всхлипнула и открыла глаза. На нее смотрели почти безумные глаза зверя на человеческом лице, а язык размазывал по губам немного ее крови. Она уже и забыла, что поранила палец. Глядя, как он с блаженством перекатывает у себя во рту язык, словно наслаждаясь ее вкусом, она и сама неосознанно провела языком по губам, собирая остатки крови. Видар от этого зрелища одобрительно рыкнул, а зрачки расширились, еще сильнее поглощая остатки желтой радужки и здравого смысла.

‒ Я понимаю, что ты еще не до конца это осознала… ‒ произнес Видар настолько хриплым и низким голосом, что у нее в груди зародилась теплая и мягкая волна, прокатившаяся по телу.

Мужчина взял одну ее руку, протянул к своему лицу и Лана увидела окровавленный палец. Он перевел взгляд на нее и медленно, словно позволяя ей передумать и одернуть руку, положил палец себе в рот. Она расширившимися глазами наблюдала за его губами, плотно обхватившими палец, и ощущала, как горячий язык облизывает подушечку. Это был настолько порочный жест, что Лане не хватало воздуха и она дышала сквозь приоткрытые губы.

Видар так же медленно, не размыкая губ, вытащил ее палец. Она успела лишь увидеть гладкую кожу, без какого-либо намека на царапину, когда он продолжил:

‒ …но ты…

Снова приблизил к ней лицо вплотную. Одна рука переместилась ей под поясницу, а вторая на затылок, приподнимая ее еще ближе к нему.

‒ …моя! ‒ почти зло прорычал он и набросился на ее губы.

Это мало напоминало поцелуй. Он клеймил ее, запечатывая, замыкая на себе. Прижимал с такой силой словно хотел слиться с ней навсегда. Терзал ее губы будто самое сладкое лакомство в мире, которое могут в любую секунду отнять, жадно пил ее дыхание, точно путник, нашедший воду в пустыне.

Лане уже давно не хватало воздуха в легких, но кому он нужен, когда тебя так самозабвенно целуют. Она подняла руки чтобы обнять его за шею, заранее соглашаясь и принимая все, что он захочет ей дать.

Но ощутила лишь пустоту.

Лана успела поймать взглядом лишь широкую спину, быстро скрывающуюся за дверью спальни. Через секунду послышался громкий хлопок входной двери.

После горячего тела оборотня воздух в комнате казался ледяным, и она покрылась мурашками. Лишь истерзанные губы горели огнем. Она еще лежала какое-то время не двигаясь, ожидая, что он вернется, но вокруг стояла сплошная тишина. Не до конца понимая, что произошло и окончательно замерзнув, Лана решила перебраться под одеяло.

В душе начала подниматься злость за то, что она не остановила его в самом начале, за то, что он сам остановился, за то, что бросил ее в таком состоянии, за то, что вообще появился в ее жизни. Накрывшись одеялом с головой, Лана собиралась лелеять и взращивать свою злость и обиду, но глаза почти сразу стали закрываться.

Она пообещала себе, что завтра проснется и обязательно позлится и даже поорет на него. Но ласковое и рычащее на границе сознания слово “моя” поселилось теплым клубочком внутри. Несмотря на все свои злостные планы на завтра Лана уснула с легкой улыбкой на губах.

Выскочив за порог, Видар обернулся в зверя и помчался в лес. Подальше от дома, от сводящего с ума запаха. От нее.

Хотя от запаха он убежать не сможет. Аромат яблок и цветов окружал его со всех сторон, забивал нос, разливался патокой по языку. Он бежал и смаковал этот вкус во рту, от ее ладони, нежно огладившей его язык, от запаха яблок, которыми пахла она сама и настоящего, съеденного недавно. И сладкого вкуса ее крови.

Он замедлился, остановившись у крупной сосны. Прижавшись к ней головой, то ли зарычав, то ли простонав, начал таранить лбом дерево. Если раньше он еще сомневался, что она может быть его, то когда он почуял запах ее крови, сомнений у него не осталось. Попробовав на вкус, убедился окончательно ‒ он нашел ее. Свою наани, свою душу, свою единственную.

И она хотела его. Он чувствовал это по сгустившему аромату, ставшему еще более насыщенным и сладким. Он почти утратил над собой контроль, обезумел от счастья, переполнявшего его суть, от осознания, что нашел ее, что она здесь, с ним. Видар сам не понимал, какие крупицы сознания и воли смогли заставить его оторваться от нее и уйти. Убежать. Еще секунда, и он бы уже не смог остановиться.

Продолжая таранить лбом скрипящее дерево, он понимал, что поступил правильно. Он бы навредил ей, испугал своим напором и страстью, испортил бы то хрупкое единство, которое только-только начало возникать между ними. Он не должен забывать ‒ Милана не оборотень, она маг. И у нее нет такой звериной тяги к нему, она не может ощутить, что они созданы друг для друга. Он начал стучать лбом по дереву, пытаясь вбить себе мысль, что он поступил правильно, оставив ее сейчас.

Видар сам не ожидал, что все так закончится. Уже столько времени прошло, а он все не знал, как к ней подступиться. Каждый раз, как он пытался подойти к ней, заговорить, дотронуться, она опускала глаза и словно закрывалась от него. И какого же было его удивление, что вместо того, чтобы бояться его звериного облика, она наоборот хотела оказаться ближе и без страха смотрела на него. Он все еще ощущал ее тонкие пальцы на своем лице. Как ему удавалось сохранять спокойствие, он и сам и не знал, но когда в воздухе разлился аромат крови, выдержка ему изменила.

Перед зажмуренными глазами возникла картинка, как Лана выглядела, когда лежала под ним. Черные волосы окружали ее голову как ореол, оттеняя белые простыни. Глаза, голубые как чистейший озерный лед, были распахнуты в удивлении. Мягкие красивые губы были чуть раскрыты, а между ними алела кровь. Она сейчас так и лежит в его постели, мягкая, ароматная, манящая, вкусная…

А он не с ней.

С громким злобным рыком Видар ударил когтями по дереву. Кромсал несчастную древесину без остановки и устали, вымещая на ней свою злость и неудовлетворенность. Вокруг витал плотный запах хвои и смолы, забивая его нос, перебивая сладкий аромат его наани и этим успокаивая. Вскоре послышался громкий хруст, он не заметил, как сточил дерево когтями. С жалобным стоном и оглушающим треском ветвей огромный исполин повалился на землю.

Тяжело дыша, оборотень стоял перед обломками дерева и из-за густого запаха хвои не сразу почувствовал, что он не один.

“Ты возбужден”, ‒ раздался в голове голос, который раньше доставлял ему наслаждение, а сейчас взбесил с новой силой.

Он оглянулся и посмотрел на стройную оборотницу. Более хрупкую, тонкокостную, с менее выраженными плечами и мышцами, но сильную и изящную. Они много лун бегали по лесам, наслаждаясь свободой и друг другом, но сейчас ее вид вызывал в нем лишь раздражение. Медленно ступая, она начала обходить его по кругу, понемногу приближаясь.