Довольное выражение лица у Эмиля тут же скисло и превратилось в обиженное, а от угла, где сидел Ларс, раздался смешок.

Откинув одеяло, Лана начала осмотр. Она сканировала, осматривала визуально, прощупывала руками, просила Эмиля двигать ступней и пальцами, следя за мышцами, и не могла поверить в то, что видит. Еще когда парень лежал на столе, было понятно, что нога должна функционировать нормально, но сейчас она не видела вообще никаких нарушений или следов того, что конечность была травмирована.

‒ Если честно, я впервые такое вижу. ‒ Все в комнате напряглись, ожидая ее вердикта. ‒ Нога абсолютно здорова. Нет никаких патологий или даже следов от сращивания во время операции, хотя они и должны быть. Признаков заражения крови тоже нет. Он полностью здоров.

Родители парня с облегчением шумно выдохнули и рассмеялись, обнимая друг друга. Ларс и Видар тоже улыбались от этой новости. А Эмиль похоже решил предпринять еще одну попытку:

‒ У вас такие приятные руки, Лана. Мне сказали, что вас зовут Лана, прекрасное имя, я же могу вас так называть? ‒ Не дожидаясь ответа, парень снова затараторил: ‒ Вы уверены, что все в порядке? Может стоит все проверить и ощупать, то есть осмотреть еще раз.

Лана с улыбкой закатила глаза и, не желая больше ему подыгрывать, сказала:

‒ Холгер, вы уже выполнили последнюю просьбу своего предка? Даже если и выполнили, не могли бы повторить еще раз для профилактики?

Она прикрыла одеялом ноги и встала, повернувшись к выходу. Все молчали и были напряжены. За ее спиной раздался серьезный голос Эмиля:

‒ Что значит последняя просьба?

Взгляд стоящих перед ней оборотней блуждал по комнате, и она наконец с ужасом поняла: они не сказали ему. Это сделала она, еще и в такой грубой и издевательской форме.

‒ Что случилось? Отвечайте, ‒ с нажимом сказал парень.

‒ Сынок, ‒ ласково и тихо начала Лив, ‒ мы не хотели тебе говорить, пока ты не мог встать. Твой дедушка, Ульф, он…

Лив замялась, не зная как сказать, но это уже и не требовалось, Эмиль все понял. Подскочив с кровати и слегка пошатываясь, он с каменным лицом выбежал за дверь комнаты. За ним выскочил Ларс, бросив на ходу, что присмотрит за ним. В комнате повисла мрачная тишина.

‒ Простите, ‒ прошептала Лана и прижала руку ко рту, ‒ простите меня, пожалуйста. Я даже не подумала о том, что вы еще не рассказали ему.

‒ Ничего, ‒ с грустной улыбкой сказал Холгер, ‒ он бы все равно рано или поздно узнал.

‒ Но не так, ‒ Лана прикрыла лицо руками, стыдясь своего поступка, ‒ не так, как это сказала я.

‒ Теперь уж как есть. Он был очень привязан к своему деду, да и тот в нем души не чаял. Мы все удивлялись, насколько Эмиль похож на своего прапрадеда.

‒ Пра… прадеда, ‒ Лана убрала руки от лица и круглыми глазами смотрела на мужчину.

‒ Да, ‒ чуть улыбнулся Холгер, ‒ “прапрадед” в ежедневном обращении неудобно, поэтому сокращали до простого деда. У него был тот еще характер. Вы себя, Милана, тоже не вините в произошедшем. Если уж Ульф что-то решил, то даже падающие небеса не могли его остановить. Эмиль примет его выбор… со временем.

Эмиль может и поймет, а вот ей всю жизнь жить со знанием, что из-за ее действий погиб человек. То есть оборотень. Хотя какая, к бесам, разница. Она знает, что у каждого лекаря есть свое кладбище пациентов, которых ему не удалось спасти. Вот только Лана малодушно верила, что у нее такого кладбища не будет. Она же так упорно училась, так старалась, чтобы не допустить подобного, да-да. А по итогу прошел всего год после обучения, а она уже открыла свой личный список.

‒ Умом я понимаю решение Ульфа, ‒ Лана обхватила себя руками, ‒ и то, что я не виновата в его смерти. Но это только умом.

Холгер раздумывал какое-то время, смотря на нее не отрываясь и даже не моргая. Придя к каким-то своим выводам, он, чуть понизив голос, сказал:

‒ Если это как-то вас утешит, то я могу с уверенностью сказать, что Ульф устал жить.

Лана удивленно подняла брови на это высказывание, а Холгер, вздохнув, решил пояснить:

‒ Он давно похоронил сына, а после пережил и внука. Я не знаю, сколько ему было лет. Никто не знает, а сам он не говорил. Многие старики, уже ушедшие за грань, рассказывали, что помнили Ульфа еще детьми. Поговаривали даже, что он был одним из первых поселенцев, занявших эти горы, хотя я в это не особо верю.

‒ Но ведь это было пятьсот лет назад! Даже чуть больше, ‒ воскликнула Лана.

‒ Вот поэтому и не верю, ‒ мягко улыбнулся Холгер, ‒ а говорить могут всякое. Одно я скажу точно: Ульф ждал смерти, а вы дали ему возможность уйти, спасая своего потомка. Он жил достойно и честно, и не менее благородно ушел. Нас не было там, но Алвис сказал, что покидая этот мир Ульф улыбался.

В комнате повисла тишина. Каждый обдумывал ситуацию и слова Холгера. Не сказать, что Лана полностью освободилась от груза вины, но дышать, после того что рассказал ей Холгер, стало значительно легче.

Лив неуверенно помялась, боясь нарушить тишину, и все же решилась спросить:

‒ Мы можем вас как-то отблагодарить за спасение сына?

Лана про себя подумала, что они уже и так потеряли одного родственника из-за нее. Да и деньги ей не то чтобы не нужны, но у них она точно не возьмет даже медяка. Вслух же ответила:

‒ Спасибо, ничего не нужно.

Они уже собрались ей возражать, как она добавила:

‒ Хотя, позвольте осмотреть вас, ‒ Лана посмотрела на Лив, ‒ мне так будет спокойнее, а это для меня ценнее прочих благ.

Та слегка кивнула, порозовев, видимо тоже только вспомнив о своем положении, или даже еще до конца веря в него, и прошла в соседнюю комнату.

‒ Вы, Холгер, можете остаться, а ты, Видар, подожди, пожалуйста, снаружи. ‒ Когда дверь за ним закрылась, Лана повернулась к Лив: ‒ Ложитесь на кровать и поднимите платье.

Когда женщина устроилась, Лана положила руки на голый живот и запустила сканирующее заклинание. Она не ошиблась тогда, Лив действительно беременна и срок слишком мал. И угроза выкидыша все еще была. Маленький огонек еле мерцал, что не удивительно, учитывая сколько потрясений было у его матери. Продолжая держать одну руку на животе, другой Лана провела над телом и головой. Состояние улучшилось, все-таки теперь ей не о чем переживать, но организм все еще сильно истощен.

‒ Так, Лив, вы беременны, ‒ женщина счастливо улыбнулась на эти слова, ‒ но ваше тело все еще слабо от пережитых волнений. Вам сейчас необходим покой, постельный режим назначать не буду, положение не критичное, но от нагрузок и переживаний лучше воздержаться.

Лив быстро закивала головой, соглашаясь со всем и смотря на нее влажными глазами.

‒ Далее, лучше разнообразить рацион, если у вас такая возможность имеется, витамины вам не помешают. Я дам вам капли, которые предлагала еще в тот раз… ‒ Лане стало немного неудобно: ‒ И простите меня за то, что усыпила вас. Вы были на грани, и это был лучший выход.

‒ Ничего, так было действительно проще. Даже не представляю, как бы я пережила эти часы, а так, с утра мы очнулись и уже увидели здорового сына, ‒ тепло улыбнулась ей женщина.

Лана тихо выдохнула, видя, что зла на нее не держат. Потом задумалась о составе капель, и ее посетила мысль, что она не знает о вредных или ядовитых веществах для оборотней.

‒ Лив, вы ведь в курсе, что я впервые столкнулась с оборотнями. Мне нужно знать, есть ли какие-то вещества, травы или ягоды способные навредить вам.

Выражение лица у Лив резко поменялось. Стало испуганным и озабоченным, взгляд метался от Ланы к мужу. Было ясно, что ответить она не может, такая информация слишком опасна для чужих ушей, но и за себя, и за будущего ребенка она боится. Да и Лана тоже молодец, нужно было по-другому спрашивать, и мягче, а не в лоб. Она чужая для них, даже несмотря на то, что спасла их сына. Чужая для всех них.

Задвинув неприятное и тянущее чувство досады подальше, сказала:

‒ Давайте попробуем по-другому. Вы знаете все, что может вам навредить? ‒ Женщина неуверенно кивнула. ‒ Тогда я сейчас назову все компоненты, из которых состоят капли, если услышите что-то опасное в них, то попробуем изготовить уже без него, хорошо?