Рыскает по спальне, собирает и бросает в лицо пижаму. Колотит. У него гроза на лице. Злой. Страшно.

— Где гремлин? — непонимающе свожу брови, поясняет — Второй член вашей семейки Адамс.

— Семен у своей девушки ночует — зачем отвечаю ему. Боязнь берет пальму первенства.

— М-мда… ладно, я в зале лягу… попробуешь свалить… — перебиваю, и не даю ему договорить обычную угрозу.

— Откушу твой… — указываю на пах — если появится перед моим ртом.

— Ну зачем ты меня снова бесишь. А? — тянется к шнуровке на топе, потом убирает руку, едва коснувшись голой кожи. Короткий вздох, как выстрел у виска — Спать, Анимешка… или сам уложу — подмигивает и выходит, получая плюшевым жирафом по затылку.

Не долго думая, заношу с листочка номер Трефа и отправляю короткое: Я согласна.

От автора: Эту главу мы поделим на двоих. Не путаемся и обращаем внимание на имена.

Милана.

Блик света как светлячком пролетает над веками. Еще… Ресницы вздрагивают…

Теплое дыхание разносится по шее, разгоняя томные мурашки.

Жарко..

Горячая ладонь справа, широким массивом покрывает часть грудной клетки захватывая грудь.

Нога мощным прессом давит на бедра.

Волнующий аромат растекается по поверхности и ощущается не только носом, всей кожей, где касается тело. Как телепортируется теплом, через нервные окончания.

Застываю на вдохе. Касаюсь… касаюсь. Глажу… трогаю..

Держу этот сон в руках…… пусть остается.

Настолько ярко …сильно…фантомно…

Даже животом чувствую медленные движения огненной плоти….. ленивые тянут удовольствие момента…… наслаждаются…как раньше…

— Ром — охрипшим шепотом получается.

— М-м-м — отзывается с тем же треском и эта вибрация разлетается, помечая жгучим пунктиром сгиб шеи, ключицу, грудь, несколько мелких отметок на животе и… сильный толчок в самый низ. — Ты опять лежишь на мне — удивляюсь насколько реалистичный сон.

Такие острые ощущения. Прохлада неприятно ложится, когда сдвигается. Не желаю терять хоть частичку этого тепла, ныряю обратно

— Так хорошо… лежи… мне нравится….

Раскрываю бедра и позволяю плотнее прижаться к самому эпицентру пожара.

— Тепленькая…. Пустишь меня? — вопрос отзывается в каждой клеточке естества. Горю….Хочу …. Сон… — Пустишь Малыш — уже утверждает, пальцы накрывают ноющую плоть… надавливают…. поглаживают через трусики.

Стон замирает где-то в глубине, я открываю глаза… Янтарь, подернутый сонной дымкой, печет и это как ведерко со льдом, осыпается на голову.

Сначала застываю на черте между сном и реальностью. А потом все тяжелые камни укладываются в голове. Женат. Ребенок. И все гадкие слова, разъедающие момент, как щелочь.

Рома реагирует быстрее, скатывается и одевает штаны.

— Твою мать!… Раскидала магнитное поле по всей квартире… как лунатик сука…. Приполз — гневно выпихивает.

— В смысле?! Я еще и виновата, что ты ночью ко мне залез?

— А кто? Не крутила бы свои финты, сейчас дома спокойно спал.

Роман

Натираюсь утренним стояком… через трусы… по горяченькому тельцу с запахом корицы и яблок. Чувствую, как застывают соски, пиками прорезая по груди. Охуенный сон. Как в реале.

Вжимаюсь плотнее, сдвигаясь вниз, укладывая член между ножек, а там пекло. Тонкий голосок чуть тревожит дремоту

— Рома, ты опять на мне лежишь — прерывисто дышит, гоняя трескучих мурах по шее. Только хочу откатиться, как тянет обратно, зарываясь лицом. волосы щекочут, сдуваю, пускаю губы по виску. Шепотом продолжает — Лежи, так хорошо.

— Малыш, ты такая тепленькая, хочу в тебя. Пустишь? — раскрывается, пуская ближе, два слоя ткани портят ощущения. Мысли начинают пробираться в голову. Почему мы спим одетые?… Я ее отучаю ….

Бам… и ведро со льдом осыпается за шиворот.

— Сволочь! Как ты здесь оказался? — щелкаю веками как филин, и единственное, на что могу смотреть, как грудь оттопыривает маечку.

Ядовитая Анимеха, со своими магнитами, притянула во сне. Твою блять… подрываюсь. Не хотел же к ней прикасаться. Закрыл эту страничку. Сейчас снова открыл, вместе с глазами утром.

— Фу у тебя стоит — смех разбирает, вообще прям детство на выезде.

— Физиология… — в утреннем помутнении забываю, что мы на ножах. Очухиваюсь и добавляю — У тебя тоже — хватает подушку, прикрывая грудь.

— Завязывай с виагрой — колет своим остроумием.

Ты моя виагра, но молча натягиваю штаны. Гребаная Девочка-палач сведет же с ума своими выходками.

— Уходи — тычет указательным пальцем на дверь.

— Ухожу — бросаю на голову футболку, слышу легкий вздох.

— Ром? — вздрагиваю от нежного обращения, шторм сносит в щепки.

— Да Ми — с тем же сиропом в голосе отвечаю.

— Тебе бутерброды сделать — блять!.. это сильнее, чем коленом в пах. Бомбит ускоренным реактивом в грудь. Хочу тебя… и завтрак… и сука это утро без ссоры.

— Нет — резко отрезаю.

— Ну и пошел ты… я вообще не хотела… так по старой памяти вырвалось.

— Адьес — рублю на пониженных — Позвони гремлину, чтобы сегодня дома ночевал, и твое фото с геолокацией выслал.

Милана

— Чего?!!.. совсем чердак тронулся — вспыхиваю как спичка и почти машинально роняю глаза на застегивающуюся молнию.

Дико обижает его отказ, хотя чего я хочу, есть кому готовить. Больно. Обжигает по груди, отворачиваюсь на солнце. Так слезы незаметно, как будто от света. И утро оно не наше.

Пластилин в голове мешает перерабатывать ситуацию разумно. И Рома выглядит смущенно, оставшись без своей защиты. Родной, потерянный. Сбивает и не дает заряжаться злостью. Она прячется, придавленная сверху всем невозможно неправильным ощущением нас.

Рома в замешательстве передвигается по спальне, оставляя реплику без ответа. Смотрит куда угодно, только не на меня.

— Ром? Ты меня слышишь? Я не собираюсь давать отчет о передвижениях. Может уже по-хорошему разойдемся — я конечно дышу, я помню как это делать, но слова все равно получаются тихими и неуверенными. Особенно последнее.

— Нет, Анимеха, по-доброму у нас уже не получится, с твоей тягой к приключениям, ангел-хранитель неотъемлемый атрибут — ловко переворачивает ситуацию, напоминая о моем вчерашнем поступке.

Сама знаю. Добивалась одного, убрать с его лица невозмутимость, почувствовать, что ему не плевать. Банальной ревностью, создать определенность. Чувства есть, и его люблю, хоть наполовину… но правда.

— Ты сейчас на себя намекаешь? — задаю вопрос и отпускаю себя, получаю удовольствие пикировкой. Нам всегда есть что спросить и ответить.

— Почему намекаю, говорю открыто — с недоверием роняет взгляд, принимая мой спокойный тон, как затишье перед бурей.

— Тоже мне ангел нашелся.

— Будешь хорошо себя вести, дам вольную… это примерно как на УДО отмечаться.

— Ну, извини, такого опыта не было… в отличие от тебя, так что не в теме — подхватываю шутливое обсуждение и зрительный контакт, который неизменно объединяет в общий поток. Несет. Дрейфуем. Вместе и вопреки всему.

— Так, без лирики. Не будет отчета, сам начну контролировать, а там… хрен знает, чем закончится. Хотя… что тут может быть не ясно

— Фу

— Нет, скорее Рома лежи… мне так хорошо — бросаю в него подушку.

Рома вдруг начинает смеяться, заваливаясь на кровать и пытаясь притворно, накрыть ей мое лицо. Змейкой выкручиваюсь, пока он меня полностью не придавливает и есть чем.

— Ах-х А-м-м — остаются внутри, со всей силы сдерживаемые остатками воли. Молчу, прикрываю глаза и наслаждаюсь украденной секундой.

— Малыш, покорми меня — до боли нежно… и еще ладошки цепляет… и носом играется по щеке. Так ласково и… сволочь… обезоруживает.

Роман

Говорю и зажмуриваюсь в позиции боя, так и жду что прилетит очередное, в лучшем случае Фу. Да Фу с ее перцем на языке, это как ваниль. Это я даже рад услышать.

— М-м… Ладно… через пять минут встречаемся на кухне — как-то охреневши лыблюсь, и не искушая судьбу, молча и покорно следую указаниям.