Хочется зажмуриться и не дышать, чтобы не отвлекаться на другие чувства. Только он внутри. Большой… твердый… Мой. Не перестаю повторять

Сильный, нежный все одновременно. Берет меня всю, и я отдаю.

Кровать с гулким стуком ударяется в стену. Пока мы раскачиваемся на общей волне, не на секунду не отрывая глаз…

Тонкое покрывало подсвечивает наш мирок, из которого мы не выбираемся до вечера. Я обвиваю ногами его талию, он мою руками. Дышим друг другом.

— Ты сказал, что у нас два дня… а потом что случится? — не перестаю его трогать, уже не исчезнет, но все еще верится с трудом.

— Не знаю, мы нормально общаемся только в изоляции.

— Ну да, переселимся на необитаемый остров.

— Робинзон и его сумасшедшая пятница — расслабленно усмехается.

— Будем грабить корабли — поддерживаю идею, которая становится привлекательней в моем воображении. Где мы совершенно одни, в месте с дикой природой и Рома в набедренной повязке. Это до тех пор, пока на задворках разумного, не вырисовывается понимание, что он намекнул на.. — Эй!!.. а почему это я сумасшедшая?

— А я и не говорил… сама призналась — примирительный поцелуй, действует, как валерьянка на кошку. Коготками почесываю его предплечья — Валяйся, Котеночек, у меня еще пару дел есть. Как насчет баньки? — смотрю более чем удивленно на этого Цезаря, сдернувшего покрывало и обмотавшись, как тогой.

— Роман Георгиевич, вы очень быстро вжились в роль сельского жителя — сажусь в позу лотоса и перекрываю обзор к своему телу подушкой. Рома недовольно морщит нос. Будь его воля, мы как Адам и Ева рассекали нагишом по нашему райскому саду.

— Зашло. Тишина… свежий воздух — подходит к окну, опираясь — Вон там, возле яблоньки, поставим беседку для медитации. Буду прятаться, когда у тебя боеголовку сорвет.

— Ты как-то быстро перескакиваешь, мы только что помирились, а уже такие глобальные планы.

— Анимех, у нас с тобой, вообще не по ГОСТу. Сначала секс, а потом свидания. Не удивлюсь, если ты забеременеешь, до того, как поженимся — после слова про беременность, я бледнею. Рома присаживается ближе, прячу лицо в подушку. Его проницательность временами обескураживает.

— И сказать ты мне конечно не собиралась? — поднимаю виноватый взгляд — Пиздец… ты звезда.

Встает и одевается так быстро, словно дом внезапно начал гореть. Хочу остановить, беру за руку, он сбрасывает.

— Ром я… — всхлипываю с сожалением.

— Стоп!! — замолкаю на полуслове, под аккомпанемент его рыка — Грубить не хочу… прокачусь… потом поговорим.

Это его больная тема и я своим поступком ударила со всего маху. Сейчас, когда мы связаны, как он проживаю. Боже… только бы понял.

Дорогие мои, динамичность продочек зависит от вашей активности. Можно немного реакции, а то как то очень скучно и тихо, а впереди еще столько всего.

Рома уезжает, провожаю глазами, рывком вздергивающийся байк. Бежать за ним не решаюсь, он использовал кодовое слово, а значит надо просто стоять и ждать решения.

Он нас не бросит, в этом нет никакой неуверенности. Страшно от того, что возможно потеряно и без того хрупкое доверие. А был ли у меня выбор? Конечно, был. А я вместо того, чтобы рассудить с мудростью, кинулась бежать, впрочем как всегда.

Он же смог, перебороть свою параноидальную ревность, приехал. Захотел разобраться. Знаю, что Семка наговорил ему про мою якобы свадьбу. Но Рома сумел переломать себя и просто мне поверил.

Не смотря на то, что застал с Никитой. Не смотря на то, что тот сказал про ребенка. Ромка даже не усомнился, что малыш его.

От этого становится неимоверно страшно, что потеряем эту откровенность в отношениях. Ведь на самом деле, мы только рядом настоящие. Живые. Без зашоренности внешним миром. Мы целые и неразделимые. Такие как есть, дикие, необузданные, но это мы.

Я даже с ба или Семеном, не могу быть настолько открытой. А с Ромкой это как дышать, делаешь и все. Рефлекторно, не задумываясь, как он к этому отнесется.

Сижу, покачиваясь на табурете, как Алена на камне. Терпеливо и покорно. Все как положено. Час проходит. Второй. Его все нет. В голову, как воры крадутся мысли, вынося покой и терпеливость по капле.

А может он не вернется. Обдумал и решил, что ему это не нужно.

А как же тогда жить. Даже токсикоз отступил под Роминым влиянием, ни разу за весь день, не почувствовала себя плохо.

Почему наша вселеная никак не может успокоиться, посылая все новые испытания. Пошатнувшись на ножке, снимаю свою попу с насеста. Как курица высиживаю, а он может уже к дому подъезжает. Попью воды и спать. Если вернется, окошко на кухне открыто.

Не успеваю ничего понять, ровно как и подумать. Стеклопакет с треском распахивается и бьется ударяясь о стену.

— Рома, ради бога, чего ты делаешь? — испуганно верещу от неожиданности. Щелкаю выключателем и застываю с рукой на стенке.

— Привет, бейба, не ждала? А я приехал — с нагловатой улыбочкой, Треф спускает вторую ногу, загружаясь в комнату.

Выдыхаю осматривая разгром и потрепанного идиота.

— Что ты здесь забыл? — проговариваю раздельно, потому что у этого индивида, мозги отсутствуют напрочь. Рома же его прибьет, когда вернется. Если вернется.

И тут уже с пробирающимся страхом прикладываю руку к животу.

— Думала, можно меня так просто кинуть, и тебе за это ничего не будет — достает из кармана пистолет.

Глубоко вздохнув, уговариваю себя не расплакаться от беспомощности. Он угрожающе двигается навстречу, размахивая дулом перед глазами. Я даю вбок, но бежать не решаюсь. Раньше, рванула бы со всех ног, но теперь очень боюсь потерять малыша. Я его уже люблю, и Рому, и у нас все наладится.

— Максим, это же всего лишь гонка. Ну выиграл бы ты и что?

— Ты дура что ли. Меня из-за тебя на счетчик поставили, потому что вечно первый Рома забрал банк. Как тебе такой расклад? — вопросительным взглядом долбит по распаляющимся нервам. В организме расплывается подозрительное затишье. Ни вдоха. Ни стука

— Конечно нравится, зажимались же целый день, пока я под кустами мерз, но теперь все — тыкает своим стволом мне в спину — За все отмщу, вот дождусь и пристрелю его, а потом с попутным ветром, на его байке дерну в Польшу, потому что здесь мне пиздец.

Я едва передвигаю ногами, пока иду к дивану.

— Макс — говорю с таким спокойствием, насколько вообще возможно в моем состоянии — Давай я с Ромой поговорю. Он отдаст тебе деньги, и бежать не надо и никого убивать — на этой фразе запинаюсь, не пускаю ужас несущийся пониманием от смысла.

Ничего не случится. Ничего не случится. Он не сможет. Рома же не приедет. Пусть обидится так сильно, что не сможет простить. Только не возвращается.

— Ага, кидалово на кидалово. Профукала ты мое доверие, бейба, нет тебе прощения — с библейским акцентом проговаривает, расхаживая по комнате.

Усилия моего мозга резко ограничиваются в размерах. Мне так страшно за нас. В голове мелькает абсурдная мысль, запустить в него вазой. Отсекаю этот порыв на корню. Я и дотянуться не успею, как он выстрелит. Еще и нервно щелкает спусковым крючком. Дай бог, чтобы не сорвался.

Совершенно сбитая с толку извечным вопросом. ЧТО ДЕЛАТЬ? Таращусь на него до слезящихся глаз. Присаживается на край тумбы, сбросив на пол мою косметичку. Устало трет тыльной стороной ладони лоб

— Заебался я, бейба, пол жизни пытаюсь, доказать что лучше него. Вот и Леська, при первой же проблеме прыгнула к нему в койку и Артем меня не признает, у него теперь папа Рома, а я блядь так… пуговка от кальсон.

Даже жалость наклевывается от этой исповеди. Отмахиваюсь от этой мысли, как от назойливой мухи.

— Максим, ты сейчас не горячись… спокойненько едь подальше, а попробую помочь — елейно улыбаюсь, хотя сама ни грамм не верю в то, что говорю.

— Чем? Денег дашь? Так у тебя самой их нет. Или может семью вернешь? — рявкает наставляя пистолет в упор, потом успокаивается и уже с меланхолией продолжает — Просрал я, бейба, сам. Понимаешь?.. Я же тогда все на карты спустил, мне такие проценты выкатили, что пришлось Олесину квартиру заложить. Темке год был, на нас так наехали и я сбежал. А Жигунов злоебучий рыцарь спас, и прибрал к рукам. Мое!