— Закончил — отрезаю четко, когда Максим замолкает, пытливо натыкая меня на взгляд — Ответ отрицательный.

— Э-э нет, я тебе альтернативу не предлагаю, запугивать пока…. — делает ударение на последнем слове — Не буду, даю пару дней на раздумья, а там… — прерывается, толкает в руку клочок бумаги с номером — Лучше сама позвони, нравишься ты мне, не хочется отношения портить.

Я давно перестала, быть маленькой слабой девочкой. Когда заболел дедушка, и понадобились деньги, без раздумий заставила продать нашу квартиру в городе и оплатить лечение. Его это не спасло, но избавило от гнетущего ощущения, что мы не приложили к его выздоровлению все силы.

Чем меня может напугать Треф. Если решусь по каким-то причинам на его замысел, то сама.

Нагло выкатываю фак, и ухожу не сколько не беспокоясь. Дергается сзади, больно стягивает волосы на затылке. И тут же мое колено разносит всмятку содержимое в его ширинке. Шипит, сыпет матами.

Его угрозы конечно же, не имеют силы. Не впечатляет. Есть один знакомый агрессор, гораздо внушительней и запугивает с куда большим разнообразием. Щенячий визг, это тебе не байк, несущийся на полном ходу в лицо.

Не знаю, с какой целью убираю номер в сумочку.

На душе скребут адские кошки, сдирая в лохмотья все внутренности. Я даже в таком озлоблении не могу причинить Роме боль.

Ненавижу за то что сделал. Но действовать за спиной такая подлость. А может, все еще надеюсь.

На что? Что разведется? Сама этого не позволю. Ни себе ломать семью, ни ему. Какие бы у них ни были отношения, завязано глубже. Ребенок. Он не виноват, что родители безмозглые люди, на поводу у своих желаний.

Возле дома проход загораживает грузовик с доставкой мебели. Обхожу и натыкаюсь на еще одно препятствие. Настя соседка Ромы через стенку, останавливает, умоляюще всматриваясь в меня.

— Помоги, пожалуйста, а то так не хочется два раза спускаться — вталкивает мне в руку лиловую подушку с дивана. Берет вторую, и мы поднимаемся в лифте на пятый этаж.

Черт, даже площадка, как населенная призраками ранит, волнуя и вырывая наружу все памятные моменты. Мы целовались, как дикие, пока открывалась дверь в его квартиру. Теряюсь, застывая глазами на темном проеме.

Дверь распахивается, и весь кислород разом исчезает из атмосферы. Тяну, дышу и не могу. Прижимаю диванный аксессуар к груди, чтобы перекрыть болезненный спазм.

— Рома, ты как раз вовремя, эти бестолковые грузчики бросили диван посреди комнаты. Поможешь, сдвинуть на место? — только не это.

— Без проблем — соглашается, пропуская нас вперед.

Настя проскакивает теряясь в комнатах. А меня от нехватки воздуха начинает штормить и заносит в косяк. Отшатываюсь назад.

Боже..

Всей поверхностью ложусь на горячее тело. Оба резко рвем вдох. Кровь закипает за долю секунды. Головокружение расшатывает, заставляя, прижаться еще теснее.

Снова рывок дыхания, руками оплетает, удерживая. Узлы заворачиваются по всему организму, тянут пульсацией, когда пальцами сдавливает под ребра. Вжимает, так же надрывно выдыхая в мою макушку.

Легкий наклон и вдавливает по полной, наталкивая грудью на подушку. Склоняется к уху, одновременно загоняя руку под юбку и бесцеремонно дергает трусики в строну, смазывает пальцами, образовавшуюся в неимоверном количестве влагу.

— Блядь… течешь, Анимеха, своим ядом — звучит зло, яростно и… невозможно сексуально.

Боже…

Приклеивает прочно, как горячей смолой. Так и вожу пальцами, растирая ее ядовитый сок. В трансе. Не могу, заставить себя, оттолкнуть.

— Ром, ну вы где? — глухо, в отдалении слышу голос Насти. Плевать, космос раскручивает.

Милану сносит. Минуту еще, скапливаю в себе концентрат видимого спокойствия.

Кольца нет. Живет здесь. Идея со свадьбой отсекается, как явный бред. Если бы все было так, за три недели спалилась.

С враньем у нее, даже по мелочам не выходит. Самолюбие в упор отказывается принимать тот момент, что меня феерично наебали.

Что тогда? Зачем мелкому троллю, ее брату, нести чушь? Вопросы настолько растормошили сознание, взломали к ебеням весь мозг. От сигарет уже тошнит, и возникает боль в груди от количества дыма.

Нервы, расшатано позванивают в свои колокола, пока двигаю мебель с места на место. В конце останавливаемся на первом варианте. Милана маячит за спиной и сейчас я даже благодарен Насте за назойливость, не дает ей уйти, выспрашивая, где будет лучше расположить диван.

Бросаю, свое невежливое Gut,на вопрос, как смотрится эта фиолетовая порнография в гостиной и выхожу.

Караулю Милану возле своей двери. Чего я хочу? А хер его знает. Задолбали эти перекрестные огни глазами. Не дети, надо спокойно поговорить.

Анимешка выскакивает через десять минут, тыкается глазами в мою решительную позу, и начинает по стеночке продвигаться к лестнице.

— Зайди, пообщаемся — говорю относительно равнодушно.

Таращится на меня своим горячим шоколадом. Вижу, как плавится под накалом. Злится сучка. Понятно, что цивилизованное общение не наш формат. Бей стекло, ори на всю. И это обоюдно.

— Не хочу — пыжится обойти и сигануть на верхний пролет, когда блокирую спуск. Нда, предсказуемо, даже не напрягает. Затыкаю рот ладонью, и почти волоком затаскиваю в квартиру. Извивается, мычит, пытаясь языком, столкнуть зажим с лица.

Ебать видели бы соседи. Явно охерели от такого зрелища. Что ж ты Анимешка по — хорошему не понимаешь, обязательно надо, довести до ручки. Дзен, релакс в отключке и возвращаться, не собираются.

Как только заношу в квартиру, кипящую негодованием фурию, шипит как гремучая змея. Усиленно рвется назад, ногтями царапая кожу на руках. Потом понимает бесполезность, разворачивается и лепит пощечину, со всей дури. Открывает рот, чтобы сыпануть ругательство.

— Заткнись — давлю на нее, игнорируя ожог на щеке.

Еще одна пощечина.

Еще..

Еше..

Градом осыпаются. Невозмутимо жду, когда выдохнется. Останавливается, глубоко дышит, внутренняя борьба с четкостью выписывается на ее лице.

Меня раскидывает от бешенства на себя, что контроль похерачил из головы. Цепляю со всей силы за шею и прижимаю к губам. А там уже все. Финиш. Медицина бессильна.

Блядь… блядь… блядь

Мы голодные без своей близости, мало что соображаем. Рвем c друг друга одежду, бросая на пол. Хватаем урывками обнажающиеся участки тела. Обоим похуй на все.

Снова целую, подкидывая на себя. Контакт замыкает и возгорание. Подпитывает троекратно ее ответной реакцией.

Не перестает отбиваться и отвечать на поцелуи одновременно. При этом скользит половыми губами по члену, стремясь, насадиться поглубже.

Как этому сопротивляться.

— М-а-м — м. А-у — гоним одновременно, когда на ближайшей опоре, ее тело принимает меня во всю длину и плотно стягивая кольцом.

Фотографии на стенах. Напольная лампа. Полка. Улетают к чертям, рассыпаясь осколками. Ураганом сметаем вверх дном всю обстановку. Пока я жму ее к каждой поверхности, проталкиваясь максимально.

Добираемся до кровати в такой горячке, судорогой ведет. Трахаю в безумном помутнении. В ее глазах адекватности тоже не наблюдается.

С болезненным напряжением сталкиваемся. Нет в этом удовольствия выплескиваем злость. Амплитуда толчков запредельная. Молотом вбиваю в нее член. Не уступает, с тем же разгоном подавая бедра вперед. Чувствую ее, на одной долбанной волне несет. Эмоции скрещиваются.

Кончаем предельно быстро. Сплошная ярость выхлестывает. Перекрывает все ощущения. Стояк, разрядившись, не спадает, за пару минут снова наполняется кровью.

Моргает, то ли испуганно, то ли потеряно, но без ненависти. Сползает выкручиваясь. Захватываю тонкую талию и возвращаю на место.

— Еще — заряжено выдаю, уже без напора, протягиваю языком по шее. Замахивается неуверенно. Успеваю отсечь и прижимаю ладони над головой, а сам засосы ваяю. Вздрагивает от каждого.