Мелкий рыдает в три ручья. Я сам еле сдерживаюсь, чтобы сопливо не разразиться.

— Тем, я в садик приеду, ты только маме не говори — кивает, пока за шею тискает.

— Эй, не реви — вжимаю, затягиваясь детским запахом — Ну, мужик же, соберись. Я тебя не бросаю, мама расстроена, потом все наладится.

— Как ланьше? — всхлипывает, пока подушечками пальцев стираю слезинки с розовых щечек.

— Нет, Тем, но тоже круто. Мы одной крови — шепчу нашу клятву. Олеся дергает, вырывая его из рук, а я встаю и ухожу, не оборачиваясь.

Папашей себя чувствую. Мудаком. Так же было, когда бросал нас. Не успокаивал, единственное что сказал напоследок. Поймешь когда-нибудь. До сих пор не дошло, каким боком я остался виноват.

Пересекаю парковку, гашу всплески бешенства на Олесю. На все нужно время. Она мать увидит как Темычу плохо сдастся.

— Как мелкий? — пишу ей

— Нормально.

— Ревет?

— Уже нет — все дело во времени. Это уже себя уговариваю.

Ливень несет по капоту нихера не видно. Еще раз долблю Милане. Пусто. Где ты, когда так нужна.

Еду к себе. Водоворотом затягивает. Предзнаменование. Стихия бушует снаружи. Внутри эмоции раскачивают. Сосредотачиваюсь на дороге. Видимость нулевая. Я в хаосе. Хаос вокруг.

Чертова тревога не отпускает. От расставания. От того что творится за пределами железной коробки. Не понимаю, не могу вычислить и разобрать. Справится тоже не в силах.

Промокаю до нитки, ворвавшись в подъезд. Семен пялиться на меня. Трясусь как мокрая псина, смаргивая с глаз воду.

— Где Ми?

— Она домой уехала.

— Что случилось? С бабулей что-то? — единственная причина, которая заставит ее так резко сорваться.

— Да нет, с ба все хорошо. А она тебе не сказала? — звучит развязано, а у меня не то состояние, чтобы эмпатией заниматься.

— Что именно? У нее телефон не в сети целый день.

— Бля… говорил же, сама объясняйся. Короче, там у нее парень есть, свадьба через неделю — под пеплом потухших эмоций, заторможено воспринимаю информацию.

— Ты бухой что ли? Что блядь несешь? — прорываюсь в квартиру, но смысла нет, была бы дома, уже вышла.

— Скопеев Кирилл, уже два года встречаются. А тут у нее, ну как бы это помягче выразить… Эм… скажем так девичник.

— Семен, я сейчас вообще на юмор не заточен. Говори где Милана?

Ядовитая маска на его лице заставляет пересмотреть мою симпатию. Что за дурацкие шутки. Знает же что мы вместе.

— Я уже все сказал. Есть претензии, то это не ко мне… и вот эти ревнивые сцены, устраивать тоже не надо. Надеюсь, хватит ума не соваться. Че там про эго говорил? Так вот врубай и иди с миром — хватаю за грудки, приподнимая над полом

— П*здишь же сука? Зачем? Что происходит?

— Это правда. Ты прям реально повелся? Во дурак, мы думали ты в теме — как гремлин растягивается в улыбке, насмехается в открытую, совсем не боится.

От такой трансформации все на места укладывается. Он притворялся. Милана играла. Не врет. Бешено мотаюсь глазами по его лицу. Не врет. Даже не дрогнул под натиском. Скидываю в сторону как щенка.

Адово семейство. Они меня использовали. С катастрофической быстротой мой мозг перемалывает информацию. Не усваивает. Лопается.

На автопилоте иду в магазин. Пох*й на дождь. На кассе беру две пачки сигарет. Затягиваюсь смолой под козырьком. Выдыхаю ее. Милану. Выдергиваю из своих внутренностей. Не успела закрепиться. Больно. Рву. Выбрасываю в помойку. Там самое место, на дне.

Теперь эта сука, пусть не попадается мне на глаза.

Мы не вселенная. Мы черная пустота….

Сбежав от Ромы, принимаю душ во временном жилище. С ним эта процедура растянется на час. Нательная живопись с трудом отмывается, прозрачными полосами остается на коже. А может, я не сильно старюсь.

У нас серьезно. Мы вселенная.

Словечки LOVE, как-то по особенному греют. Его звериная жажда, обладать моим телом, не может оставлять равнодушной. Ласкает с диковатой одержимостью.

Слишком резко вошел в мою жизнь, и обосновался в самом центре. Король, только не лев, а тигр, со своим янтарным прищуром. Наивной влюбленностью расползаются все эмоции.

Вытираюсь насухо полотенцем, мобильный тонко вибрирует, подпрыгивая на стиралке. Сообщение от Ромы, в нем поэтапно расписано наказание на вечер. Где и как меня будут воспитывать, за неуважение.

Пишу в ответ:

— Я сегодня дома переночую.

Приходит фото: Моя зубная щетка с приставленным к ножке лезвием станка и подпись:

— Не придешь вечером, зарежу. Условия такие: Никакой одежды.

Влажными пальцами наткиваю:

— Я согласна на ваши требования. Только, пожалуйста, не причиняйте щетке вреда.

— Без глупостей и заложник не пострадает.

В завершение фотография, где наши щетки связаны зубной нитью. А потом, плечо Ромы с моим рисунком и текст:

— Пойдешь со мной к Брику? Подержишь за руку, иглы не люблю, а ты смелая.

Посылаю линейку поцелуев в ответ получаю:

— Так не пойдет, поднимайся.

Сдерживаю разрастающуюся в объеме вселенную и набираю:

— Очень хочу!!! Но, не могу.

Заглядываю к Семену в комнату, продолжая, меняться смайлами.

Он в позе звезды мнет кровать, опять прогулял до утра. Старшей сестре некогда, у нее как Рома говорит: лова лова намечается. Корю себя, за такое не ответственное поведение к брату. Весна, без санкций, влетевшая в голову, не повод, пренебрегать прямыми обязанностями. Записка на столе в кухне притупляет кислотное чувство вины.

"Мне к третьей не буди."

Опережаю свой график на полчаса и сожалением, думаю, все-таки надо было задержаться в квартирке с номером сто двадцать девять. Вселенная с немногочисленными обитателями из двух безумных влюбленных, которым так хорошо вместе.

Нарезанный помидор, взбитые в пенку яйца. Легким взмахом руки, жаром гранитной сковороды и двумя листиками базилика, превращаются в пышный омлет. Складываю поощрительный приз в контейнер. В дозу чуть поменьше готовлю фруктовый салат. Клубника, банан, груша и две ложки йогурта. Тонкими ломтиками персика рисую сердечко.

Потрескивающие разряды молний за окном, выводят из любовного анабиоза. Перехватив пару бутербродов, созвонилась с Кирой и дала отбой. Погода, надвигающимся штормом, разрушила все планы. Зато открылись другие возможности. Накормить террориста и понежиться в его объятиях.

Накинула темные брючки и розовый свитер крупной вязки. Заметно похолодало и я свернув и забросив на локоть плащ, звякнув ключами на выходе лечу на пятый этаж. С упакованным завтраком и наполненным радужными вливаниями телом.

Между пятым и четвертым этажом, шум поднимающегося лифта, как еще один добрый знак. Три недели, что я здесь нахожусь, табличка «не работает» приводит в возмущение жителей этажей повыше. Нам-то с Ромой за счастье побегать.

— У меня лакушки в калмане — просвещает меня малышок, с детской непосредственностью, как только ровняемся на лестничной клетке.

— Покажи — говорю светловолосому ангелку. Он достает, я присаживаюсь на корточки, рассматривая разноцветные сокровища

— Красота!! А ты на море был? — делаю вид, что умею, читать мысли.

— Да!! — удивленно смотрит на меня ясно серыми глазками — А откуда ты знаешь?

— Я фея. А что, не заметно? — вбиваю свободной рукой волосы — У меня и имя есть Ми — таинственно произношу, сокращенный вариант.

— Настоящая!! О-о-х — от неожиданности, встречи с волшебством, кудряш роняет свое богатство. Начинаем собирать, попутно пересчитывая.

— Тем, ну быстрее можно — холеная брюнетка одета явно не по погоде.

Открытый сарафан, пыльно розового цвета, так здорово оттеняет загар. Ходячая модель, у нее даже колени красивые. Макияжа минимум, темные от природы ресницы, серые глаза. С легкой завистью, поглядываю на ее троечку, так соблазнительно выпирающую в ложбинке.

Подмигиваю малышу и уже поворачиваюсь к квартире Ромы. Девушка открывает его дверь СВОИМ ключом.