Псковские гусляры настраивают гусли в диатонической последовательности с квартовым интервалом к нижней, басовой струне. В разных районах известны два основных способа игры, когда пальцами правой руки так или иначе бряцают по всем или отдельным струнам, при этом положение левой руки разное. При одном способе пальцы становят сверху на струны, поочередно заглушая часть их, одновременно этими же пальцами цепляют струны, заставляя их звучать. При другом способе три пальца располагают между струн, глуша поочередно то верхние, то нижние, и лишь в редких случаях, помимо этого, цепляют струны. Второй по сути способ был известен в прошлом веке Трофиму Ананьеву (Фаминцын А.С., 1890, с. 71). Другой популярный в Древней Руси струнный инструмент — смык-гудок. Звук этого инструмента извлекался при помощи смычка. Среди археологических предметов прикладного искусства нет ни одного, который бы изображал гудок. Исполнитель на нем — «гудочник» впервые упомянут в 1588 г. в «приправочных книгах» г. Тулы (Финдейзен Н., 1928. т. 1, с. 152). Раньше (начиная с 1068 г.) в письменных источниках «смыки» фигурировали как инструменты, а «смычькъ» как исполнитель. «Гудение лучцом» упоминается в списке «Кормчей книги» второй половины XIII в. (Кормчая книга, 1912). На этом основании предполагались различия между смыком и гудком (Ямпольский И., 1951, с. 10–14). Найденные в Новгороде смычковые инструменты Л. Гинзбург хронологически причислил к типу смыков (Гинзбург Л., 1971, с. 41–42). Между тем в последнее время в ряде трудов за ними утвердилось название «гудки». Этому способствует то, что в памяти народа — былинах, песнях, пословицах — запечатлен именно гудок. Достойно внимания почти полное совпадение этого названия с болгарской «гъдулкой», гудулкой. Наконец, конструктивные и исполнительные данные восстановленных археологических инструментов (в древности, очевидно, называвшихся смыками) подтверждают их полное сходство как с гудулкой, так и с гудком, упоминаемым в документах XVIII–XIX вв.

Древнейший смык-гудок изображен на фреске XV в. в ц. Успения в с. Мелетове близ Пскова. «Антъ скоморох» на трех его струнах «лучцом скриплет», держит его в вертикальном, что характерно для славянской традиции, положении и касается левой рукой струн около шпеньков (Розов Н.Н., 1968, с. 86). Корпус гудка имеет боковые выемки, но лишен голосников, что в данном случае представляется неожиданным. В сущности, он, претерпев некоторую модернизацию, подобен гудкам, раскопанным в Новгороде.

В более полном виде найден гудочек первой половины XIV в. (табл. 107, 5). Его корпус имеет долбленое корытце, головку с тремя колковыми отверстиями, в нижней его части расположено отверстие для крепления струнодержателя. Соответствующее отверстие есть в другой детали гудка — полочке, в центре которой прорезаны два сегментовидных голосника, вверху — узор, знак из шести отверстий, еще одно отверстие пониже голосников условно намечает место «кобылки», подставки под струны, — условно, ибо, как показала практика, последняя могла передвигаться. На наличие в гудке любой разновидности душки, упирающейся в дно корытца, пока ничто не указывает. Это один из меньших гудков, его длина 30 см.

При неизменном конструктивном назначении струнодержателя, его форма и способ крепления были различны. В рассмотренном гудочке использовалось сквозное отверстие, в котором закреплялась кожаная или жильная петля; к ней привязывали струны. В другом случае струны могли крепить к металлическому гвоздю (табл. 107, 4). В третьем — петля обхватывала выступ, образованный полочкой (табл. 107, 2) или корпусом (табл. 107, 1). Обязательная деталь трех найденных при раскопках полочек — голосники. Головки гудков могли быть украшены резным орнаментом (табл. 107, 2), в них, помимо трех колковых отверстий, иногда прорезали четвертое; в него вдевали шнурочек для подвешивания (табл. 107, 3).

Большинство гудков делали из ели. Но имеется также по одному образцу из можжевельника, клена и даже, как определила С.Ю. Казанская, из хвойной породы неместного произрастания (табл. 107, 1). В связи с последним возникает вопрос, местного ли он изготовления. Его обломок в группе лучковых — древнейший, середины XI в. Был ли он идентичен реконструированным гудкам? Несколько загадочен и обломок верхней части инструмента из клена середины XII в.: форма его головки необычна. Все это не лишает нас права на поиск различий среди лучковых.

Находки дают представление о стадиях изготовления гудков. Две заготовки со следами начальной обработки найдены в слоях начала XIV в. и рубежа XIV–XV вв. Они несколько крупнее предыдущих (табл. 107, 6).

Лучка, или, по-былинному, «погудальца», пока не нашли. Его легко реконструировать по многочисленным изображениям и этнографическим образцам. Тетива лучка — изогнутого древка — традиционно изготовлялась из конского волоса. Любопытное подтверждение этому находим в Рашском списке славянской Кормчей книги 1305 г. Здесь «лучецъ» и «власънъ» — синонимы (Щапов Я.Н., 1984, с. 168). Судя по грубоватой выделке некоторых находок (табл. 107, 4) гудки делали подростки. Значит, они же и музицировали.

Под пучком конских волос, натертых сосновой смолой, гудели одновременно три жильные (кишечные) струны. Они располагались на кобылке в относительно единой плоскости. По данным XVIII в., одна струна была мелодическая, две другие, настроенные к ней в квинту, а между собой в октаву, выполняли роль бурдона — постоянного звука, на фоне которого извлекалась мелодия (Вертков К.А., 1975, с. 267, 279). Как в гудках, так и в гуслях струны настраивали при помощи вращающихся деревянных шпеньков, колков. В Новгороде их найдено 15. Конструктивно они одинаковы; гусельные от гудочных не отличаются. Стержень с лопаткообразным завершением вплотную подгонялся к отверстиям головки гудка или гусельного окрылка от тыльной его стороны. Выступающий с лицевой стороны шпенек при помощи ножа раскалывали, кололи (отсюда второе название). В образовавшейся щели зажимался конец струны, после чего вращением шпенька струну настраивали. Найдены еловые и можжевеловые шпеньки диаметром от 5 до 7 мм, простые и конструктивные по форме (табл. 108, 9), редко с декоративными элементами (табл. 108, 10).

Обращает на себя внимание конструктивный лаконизм всех найденных инструментов, рассмотренных выше. Наиболее сложные из них — гусли и гудок-смык состояли из двух основных склеивавшихся между собой деревянных деталей — долбленого корпуса (сосуда) с отверстиями в верхней его части (окрылке или головке) для вращающихся колков (шпеньков) и тонкой крышки, полочки (деки), в нижней части которой располагался струнодержатель.

Исследователи древнерусской музыки отмечают, что названия духовых инструментов в письменных источниках отличаются наибольшей неясностью из-за многообразия их наименований в древности (Беляев В.М., 1951, с. 494, 495).

Древнейшее на Руси изображение волынки, дуды, точнее, козицы — духового язычкового инструмента, снабженного мехом для нагнетания воздуха и завершающегося козлиной головой, представлено на литейной форме второй половины XII — первой трети XIII в. Форма происходит из Серенска (табл. 107, 22; Никольская Т.Н., 1968, с. 115).

Персонажи на упомянутом браслете из Старорязанского клада составляют ансамбль, хор. С одного бока от гусляра — плясунья с маской, «харей», с другого — музыкант-«сопец», держащий в руках дуду, сопель (табл. 108, 16). О незаурядной роли сопца говорится в «Житии Нифонта Константиноградского» — XII–XIII вв. «И се обретеся чловек скача с сопельми. И идяще с нимъ множъство народа. И послоушахоу его» (Вертков К.А., 1975, с. 244). Очевидно, что это не просто увеселитель: это вождь ритуальных игрищ, жрец. До открытия в 1967 г. Старорязанского клада древнейшими считались изображения сопели на миниатюрах Радзивилловской летописи XV в.