Август вздохнул и вновь откинулся к спинке, а Хельга продолжила плавно двигать бёдрами, даря партнёру удовольствие, который, в свою очередь, наслаждался изгибами и мягкостью её тела, водя руками по талии и лапая ляжки с упругими ягодицами. Тело было таким мягким, тёплым, а кожа нежная и девственная, лишённая шрамов.

— О… да… — как же это приятно, вырвалось вдруг из уст Хельги, чьи плавные движения сменились быстрыми.

— Соглашусь, — прошипел Август, слегая двигая бёдрами.

— Кстати… а как ты уговори… нашего религиозного лидера на участие в твоём плане? — поинтересовалась она, мыча.

— Всё просто, — бросил он. — Я избил его… а затем отрезал член, который потом пообещал пришить обратно, если выполнит мой приказ… ох…

— Серьёзно? — засмеялась девушка, зажав лицо Августа между грудей.

— Забавно, но сработало…

Девушка притормозила и уставилась на Августа.

— Здесь… так неудобно… — прошептала она и, встав с него, хитро улыбнулась. — Не хочешь подышать свежим воздухом?

Её взгляд устремился в сторону освещённого лунным светом балкона, где как раз стоял маленький диванчик, но про него ли она говорила? Хельга, схватив член Августа, повела его на балкон, где прислонилась к парапету и, выпятив зад, тёрлась им об Августа, уже вставшего сзади.

— Ну же, чего ждёшь? Вставляй… ай! — прошипела она, чувствуя, как Август исполнил её приказ.

Тем временем, город уже засыпал. Большая часть огней медленно, но уверенно гасла, оставляя уличные лампы в одиночестве. Мир бы окутала мёртвая тишина, не будь бы шлепки, с которыми Август исполнял приказ, столь громки, что, казалось, разносились по всему городу.

Хельга вжалась в парапет и громко застонала. Это было так пронзительно и в то же время приятно, что Август полностью исполнил данный ему приказ и вынул член, который сразу же заправил в брюки.

— Прекрасно… — прошептала девушка, повернувшись к нему. — А теперь давай вернёмся, а тут… холодновато.

Юрий глядел на серьёзное лицо Ирния, наблюдавшего за тем, как люди в мантиях и плащах входят в бордель, наполненный жизнью и похотью, о которой они оба так скучали. Увы, как канычары, герои народа, позволить они себе этого не могли из-за вечной работы.

— Они вошли, — буркнул Ирний, поплотней закутываясь в плащ. — Холодновато как-то на крыше сидеть.

— В кого вошли? — бросил Юрий, улыбаясь.

Ирний одарил его недовольным взглядом. Наверное, опять думал, какой же его брат неответственный идиот. На кону судьба государства, а он шутки шутит, да ещё и не смешные.

— Ладно. Больше не буду, наверное, — отмахнулся Юрий, откинувшись к спинке кресла, непонятно откуда взявшегося на крыше.

— Кстати, что думаешь об Августе, стоит ли… ему доверять? — неуверенно спросил Ирний.

— Ух ты! Ты мало того, что скучный и не смешной, так ещё и недоверчивый! И как тебя только земля носит, такого тёмного? — прыснул Юрий. — Но, если серьёзно, то… я ещё никогда не видел таких людей, как Август. Ты видел, что он сделал с теми пленниками, когда мы вошли в темницу? Или же Мейсуфа после пыток? Его крик останется у меня в памяти навсегда.

— И к чему это?

— К тому, что, лично я, за всю свою жизнь ни разу не видел человека, готового так отчаянно сражаться. И ведь, учти, он сражается за чужую страну, — подметил Юрий. — И самый важный факт, который окончательно избавил меня от сомнения, — воюет он против своего же народа.

— Август… элтиец?

— И не простой, а с какими-то дворянскими корнями. Первая армия, когда отступала, забрала с собой несколько пленников, который потом я допросил. И выяснил, что один из них когда-то служил отцу Августа и лично знает нашего народного героя, — поведал Юрий. — К сожалению, дальше допрос не удался, ибо у старика сердце лопнуло от страха.

— Ну, это странно… Элтиец бьётся с элтийцами, — пробурчал Ирний.

— Август, конечно, не положительный персонаж, как может показаться, но сражается с ними он из мести и ненависти к своему же народу, как я понял. Но чем была вызвана такая ненависть, я понятия не имею.

— Думаю, того, что он для нас делает, уже достаточно…

— Верно мыслишь, брат! — довольно выдал Юрий. — Наконец-то ты поумнел!

Люди в плащах и мантиях тем временем заходили в соседние дома. Видимо, решили занять позиции на случай, если переговоры не выйдут, но, в домах их уже ждали толпы вооружённых до зубок солдат и гвардейцев. В борделе скрылись последние таинственные господа, за которыми дверь захлопнулась, а у входа встал громила с секирой на перевес.

— Не нравится мне этот тип, — буркнул Юрий, вскочив с кресла. — Надеюсь, внутри такого же нет, иначе Августу придётся не сладко.

***

Август спокойно сидел на диване в комнате для богатых господ, где, обычно, должна быть целая толпа полуголых девиц, готовых отдаться лишь за пару серебряных монет. Но, когда Август вошёл в комнату, он обнаружил лишь напуганную служанку, что отчаянно сражалась с многолетними слоями пыли. Дабы весь план не пошёл под веник этой женщины, Августу пришлось оплатить её годовой гонорар парочкой золотых монет, коих и без того уже оставалось мало.

Опустошая флягу с отвратным элем, наёмник услышал громкие голоса. По коридору, прямо в сторону этой просторной комнаты, шла целая толпа людей.

— Будет очень интересно посмотреть на их лица, когда место десятка голых дев, они обнаружат меня, — прошептал Август, встав с дивана.

Он резко вскочил на круглый стол, за который позже должны будут пройти переговоры, решавшие судьбу Аркадию, а затем прыгнул на стену. Оттолкнулся. И, зацепившись за поперечную балку под потолком, взобрался на неё. Прибрав ноги, он опёрся об стенку и натянул капюшон с маской, дабы его рыжие волосы не привлекли чьё-то внимание.

— А вот и ваша комната, милостивые судари! — представила хозяйка борделя, мельком глянувшая на балку. — Располагайтесь, а пока скажу девочками готовится.

— Благодарю, сударыня, но мы здесь не за этим, — раздался зычный голос длинноволосого мужчины с серебристыми волосами.

Августу даже не пришлось думать над тем, кто же этот человек. Глубокий голос и старая манера речи, присущая дворянам, сразу же выдала самого Брандина. За ним вошёл Мейсуф и ещё три закутанных в плащи человека. Из-под плащей торчали рукояти мечей.

— И где же… эти… фанатики? — поинтересовался Брандин. — Струсили, верно?

— Они же и предложили уладить этот конфликт, так что не думаю, что они струсили, — пробурчал неуверенно Мейсуф.

Старик ещё не оправился от той пытки, которую Август ему устроился. Лицо было всё ещё напуганным.

В комнату молча вошёл лысый старик в чёрной мантии и золотым ожерельем, подчёркивавшее его принадлежность к церкви. А за ним уже вошёл Смирлав вместе с тремя своими приспешниками. Несмотря на то, что кровь проливать им, вроде как, нельзя, на поясах у них красовались ножны с кинжалами.

Брандин проводил фанатиков презирающим взглядом. Обе стороны встали друг перед другом, все хмурились и в голове, наверное, унижали друг друга, но по итогу все спокойно сели за стол, кроме рядовых солдат, оставшихся стоять на чеку.

— Итак, что же вы нам предложите взамен на мир? — спросил Брандин, нагнувшись к столу и сверля Смирлава злобным взглядом.

— Мы предложим? — спокойно спросил лысый старик. — Это ваши люди умирают, как мухи, пока наши стремительно продвигаются в захвате власти.

— Не соглашусь, — буркнул Мейсуф. — У вашей стороны нет денег, вы наворовали всё из казны княжества, но теперь, когда Смирлава выгнали из совета и деньги ему не поступают, у вас ничего нет…

— Вы даже не представляете, как вы ошибаетесь, господин Мейсуф, — возразил лысый Апостол. — Наши люди несут веру во все города Аркадии, в одном только Пёрлграде может собраться целая армия, которая кровавым путём свергнет власть.

— Да? И что же вы тогда будете делать? Представляю религиозного фанатика на троне, у которого нет золота в казне, зато есть громадная недееспособная армия неадекватных идиотов, — прорычал Брандин. — Вы не можете встать у власти! Вас ведь сразу же элтийцы перебьют!