— Стоять! — промямлил громко солдат, вскочив и схватившись за рукоять меча. — Какого лешего ты сюда припёрся?

— Ну… мне нужно туда… — Август ткнул пальцем в сторону дверей, и второй стражник ухмыльнулся из-под шлема.

— А ты кто такой, чтобы мы тебя пускали? — спросил стражник.

— Ваш новый начальник.

— Да? А что же случилось с Воеводой Эркью?

— Ему недолго осталось. Скоро умрёт.

— Чё ты несёшь, ирод? — стражник дёрнул меч из ножен. — Проваливай отсюдова, пока цел!

Меч угрожающие взмыл вверх и лучик лунного света на мгновение пронзил его. Август медленно принялся вытаскивать кинжал, однако, стражник наконец-таки заметил сунутую под плащ руку, а резкий порыв ветра и вовсе не оставил никаких сомнений. Клинок полетел вниз, но наёмник удачно парировал удар, отбив клинок вовремя вытянутым кинжалом. Солдат неуклюже попятился и чуть не упал задом в снег. Август, сделав шаг к нему, быстрым взмахом вскрыл солдату глотку. Тёмная кровь брызнула в сторону, на снег, а из щели, обнажавшей разрубленный кадык, она стекала по блестящему нагруднику.

Второй стражник почти спал, а потому не сразу понял, что его друг замертво упал в снег. Когда он потянулся за мечом, было уже поздно — Август метнул в него нож, что пробил ему череп. Он упал у двери, как оловянный солдатик, подёргался чутка, а потом обмяк.

Август довольно улыбнулся, но улыбка его была скрыта маской. Обернувшись, он обнаружил, что почти вся тропинка к двери была забрызгана кровью. Сейчас особенно не хватало Ореона, любившего и умевшего прятать трупы, где угодно. Правда, трупы эти быстро находили, но зато всегда выигрывали лишнее время, которого у Августа совсем не было. Действовать нужно быстро и скрытно. Поэтому, наёмник слабенько накинул на трупы снегу, оттащил трупик у двери к кустам и, забрав у него ключи, вошёл в командный пункт.

Двери открылись с ужасным скрипом, который, возможно, услышали все стражники, находившиеся в доме. Переступив порог, Август оказался в прихожей, где на вверх вела искалеченная временем кривоватая лестница, на ступеньках которой дрыхнул солдат. С потолка свисала серебряная люстра, свечи её потухли от вошедшего через открытую дверь ветра. Солдат вздрогнул от завывающего снаружи ветра, посмотрел в сторону открытой двери, у которой никто не стоял. Август, прижавшись к холодной стене, притаился во тьме и наблюдал, как солдат, бренча доспехами, неловко спускается по лестнице, дабы закрыть дверь. Весьма опасная ситуация, ведь ему ничего не мешало выйти и спросить у стражей, чья кровь разлита по всему саду, почему открыта главная дверь. Солдат переступил порог и, оглянув дворик, потянулся за мечом. Август вышел из темноты и вонзил нож солдату в поясницу, от чего последний вздрогнул, что-то прохрипел, но крикнуть так и не смог. Тело быстро обмякло, и убийца аккуратно кинул его в угол, где царила кромешная тьма.

Поднявшись по лестнице в коридор, Август удивился полному отсутствию хотя бы одного стражника. По правилам военного времени, у сигнального огня всегда должно находится, как минимум, человека три-четыре, как на самой башне, так и у её подножья. Но тут было пусто. Либо это была засада и кто-то сдал весь план Ореона, либо орсийские солдаты очень-очень тупые, а может быть и самоуверенные, раз считают, что два стражника у двери — верх охранной системы. И всё же, ожидая в конце коридора засаду, Август сорвал с пояса флакон с ядом и капнул на острие клинка. Зелёная капля стекла по лезвию до самой рукояти, а потом капнула на пол, испустив лёгкую струйку пара. Одной капельки вполне хватит.

Спрятав кинжал под плащ, Август пошёл по коридору, держась стены и обходя двери по центру. Он прислушивался с каждому шороху, но кроме скрипов старого дома он ничего не слышал. Мощные порывы ветра хлыстали стены дома, чуть ли не сотрясая его. Ветер проникал в каждую щёлку в фасаде и гулким эхом проносился меж этажами, от чего половицы и балки издавали бесящий скрип.

Вдруг он услышал лязг стали, как будто кто-то вытащил меч из ножен. Он замер и услышал, как за дверью справа заскрипели половицы. Затем тоже самое послышалось и слева. Это точно засада, подумал Август, сделав шаг назад.

Двери вдруг открылись и с грохотом, чуть не сойдя с петель, ударились об стенки. Из комнат по обе стороны хлынули стражники, бренча доспехами и лязгая клинками. Без всяких разбирательств, они с рёвом и поднятыми мечами бросились на ошарашенного наёмника, не успевшего даже и стойку принять.

***

Ореон и Рейри так и не дождались Бродского и, подумав, что тот уже на месте, двинули к ратуше, находившейся чуть выше по склону. Насколько Рейри могла судить из опыта, ратушу должны охранять около десятка вооружённый до зубов людей, все они вполне готовы заплатить любую цену, лишь бы планы нападения и передвижения войск не попали в руки Братсва Дмитри или ещё кому.

Когда приблизились к ратуше, Рейри насчитала около двадцати закованных в латы солдат, отцепивших ратушу. На спинах висели арбалеты, в руке красовались копья, а другая была положена на рукоять меча в ножнах. В окнах ратуши горел тусклый свет, из дымохода, торчавшего из крутой крыши, во всю шёл дым, а тёплый кирпичи топили снег вокруг.

— Готов покляться, он там развлекается с отборными девахи этого захолустья, — усмехнулся Ореон, идя по дороге. — Притворимся торговцами.

Рейри теперь точно убедилась, что у отца хватает фантазии на постановку армии и сражения, но не хватает её на враньё. Ореон не был ей родным отцом, а был скорее учителем и затем уже отчимом, не бросившим её в трудную минуту и спасшим от неминуемой жестокой смерти. В ту ночь, когда элтийская армия напала на Йорград, её отец, Орсийский Князь, покончил с собой, ознаменовав падение великого княжества. В ту ночь Рейри и её мать должны были прилюдно сжечь на костре, как врагов человечества, однако Ореон со своей армией зашёл в город раньше, чем нужно было, а потому решил спасти ни в чём не повинную девчушку. Тогда она даже и подумать не могла, что станет полководцем армии наёмников и будет истреблять свой же народ во благо Элтии.

— Стоять! — рявкнул стражник, выйдя на дорогу. — Дальше вам нельзя.

— Это ещё почему, дружище? — осмелился поинтересоваться Ореон.

— У Воеводы важные дела, касающиеся завтрашнего наступления на Дмитривцев.

— Что-ж, жаль, а то я хотел предложить вашему командиру военную помощь. Мои люди делают лучшие мечи и доспехи из лучшей стали, а также занимаются алхимией, — в какой-то степени Ореон сказал правду, ибо наёмники его мастера во многих ремёслах. — Думаю, вашему командиру стоит меня выслушать.

Стражник вздохнул и, поглядев по сторонам, отошёл с пути.

— Проходите, но оружие оставьте у меня.

— Зачем вам наше оружие? Как же мы тогда покажем воеводе товар?

— Хорошо. Идите уже, но знайте, удумайте чего плохого, живыми вы из ратуши не выйдите. Даже не надейтесь на что-то.

Ореон в ответ поклонился и, блеснув своим золотым зубом, пошёл к ратуше. Рейри, смерив стражника оценивающим взглядом, усмехнулась, поскольку парень не был похож на бывалого вояку. Лицо его было слишком нежным и без всяких морщин или даже шрамов от бритвы. Его слова — это лишь блеф. Убив воеводу, Рейри боялась, что они поднимут на уши всю стражу, но теперь, заглянув одному из них в глаза, весь её страх тут же исчез.

Ореон бесцеремонно ворвался в ратушу и сразу же поздоровался со всеми, сидевшими за круглыми столом. Воевода, толстый бородатый мужчина в кольчуге тут же вскочил из-за стола и оскалился.

— Вы ещё кто такие? — спросил старик, который являлся местным алхимиком, судя по флаконам с разноцветной жидкостью на поясе.

— Стража! — зарычал воевода, потянувшись за мечом. — Какой выродок позволил пропустил генерала Дмитри?!

Ореон попятился от столь неожиданного расклада. А Рейри вдруг вспомнила, что человек, занимающий сейчас пост воеводы, Эркью очень давно состоял в Братстве Дмитри, но во время штурма Йорграда у него с Ореоном появились разногласия. Эркью считал, что Рейри должна умереть, а Ореон думал, наоборот. В ту ночь они сразились на мечах и Ореон, победив, изгнал старого друга из Братства.