— Я согласен, но как я попаду в зал к Княгине? Я же простой наёмник, у которого нет имени, безымянный полковник, что сразил много армий и уж точно не герой, не рыцарь чести.

— Это предоставь мне. У меня уже есть все документы, с которыми ты запросто пройдёшь в Зал Княгини, а там уже всё будет завесить от тебя. Безусловно, я пущу слух по стране о Лисе, что долгие года сражался с элтийцами, о полковнике, что был предан своей же армией, о герое. Пусть всё это не истинная правда, но хотя бы частичная.

— Должен признать, язык у тебя подвешен.

— Меня учил Мастер Басиль, так что неудивительно.

— Значит, мне нужно просто защищать Княжну, что бы не случилось?

— Почти. Княжна упрямая женщина, потому не отступит, если только не появится угроза её жизни. Когда начнётся решающая битва, когда Элтийская и наёмная армия явятся на поля подле города и начнут штурм, тебе нужно будет любым способом доставить Княжну в Погранец.

— Погранец. Этот город не возьмёт не одна армия…

— Верно.

— Но почему сразу не спрятать Княжну в Погранце и отвезти остатки армии туда?

— Тогда вся вражеская армия пойдёт на штурм Погранца, а поскольку город окружён болотами, Варлийскому подкреплению будет очень сложно ударить по тылам.

— Что? Вы собираетесь вступить с Элтией в битву? Это же противоречит всему!

— Пока Аркадийская Княжна жива, мы имеем полное право войти в Аркадию в качестве подмоги и отбить Элтийскую армию. Если же она умрёт раньше решающего момента, мы не будем иметь права сражаться на землях, которыми никто не правит.

— Эта битва будет решающей не только для Аркадии, но и для всего староземья. Если весь этот план удастся, то Варлийская Армия сможет на очень много лет обезопасить эти земли, поскольку Элтия пустит в бой всю свою армию, но… это только при условии, что вашей армии хватит, чтобы сразиться и победить. — Понял Август.

— Верно мыслишь. Так что, ты в деле?

— Безусловно, но у меня есть одно условие. Если выйдет так, что я не столкнусь с Ореоном, я хочу, чтобы твои люди привели мне его, Рейри и, желательно, всю командующую верхушку Братства.

— Ореона и Рейри Ольских я тебе обещаю, но вот насчёт всей верхушки… — Люциус задумался. — Понимаешь ли, многие из них падут на поле битвы. Не могу обещать прям всю верхушку, но тех, кто сложит мечи, можешь ждать.

— А насчёт документов что? Где мне найти пропуск в покои Княжны?

— Я знал, что ты согласишься, потому, как и говорил ранее, всё уже подготовил. Забрать бумажки ты можешь в библиотеке “Перо Короля”, что на главной столичной улице. Просто скажи от кого ты, не забывая про фамилию, и тебе без лишних вопросов дадут бумаги.

— Звучит всё очень-очень просто. Это крайне необычно.

— Не забывай, что тебе придётся разбираться не только с внешними врагами, но и с внутренними. Когда государство стоит на гране исчезновения, её представители зачастую переходят на другую сторону, — напомнил Люциус. — Я, вроде, всё объяснил, так что пойду. Меня ждут дела.

— Ну удачи.

Соловей встал на ноги и уже собирался уходить, как вспомнил кое-что.

— Кстати, мне нужен жетон братства Дмитри. Твой. Иначе Ореон не поверит, что ты мёртв, а ты должен оставаться мёртвым для него.

Август сорвал с шеи медный жетон со стёртым рисунком, глянул на надпись “Лис”, что была высечена на другой стороне, а затем кинул его Люциуса. Тот сунул трофей в сумку и, кинув в ответ парочку золотых монет, скрылся во тьме, откуда потом последовал едва слышный свист.

В сердце наёмника вновь вспыхнул огонь, вновь он почувствовал себя кем-то важным. Он был рад, что ему суждено было играть важную роль в этом военном театре, но и понимал всю серьёзность его роли, от чего ему становилось только лучше. Долгие месяца его сердце лишь слегка полыхала маленькими язычками пламени, но теперь у него есть цель, вдохновение, тяга к жизни, которую он утратил уже очень давно.

Мысли о том, чтобы забыть о мести и сброситься со скалы, мигом отступили, а желание месть воспылало вновь, как и тяга надрать Элтии зад.

С первыми лучами солнца, Август собрал вещи, накормился Алькара и, оседлав коня, отправился на запад, в Аркадийское Княжество, что когда-то вырастило его в самые трудные времена.

Дабы попасть в Перлград, Столицу Аркадийского Княжества, Августу пришлось целую неделю обходить треклятые болота, что укрепились вокруг Погранцы. Мёртвые и голые леса, кишащие странными существами, не стал для него проблемой, но вот поиск моста или брода забрал у него немало нервов и времени. Так или иначе, он всё же закончил это затяжное путешествие, в котором он потерял рассудок, ибо жажда пыльцы становилась с каждым днём лишь сильнее, но зато обрёл ранее невиданные способности, что знатно упростят ему будущую жизнь, если он, конечно, не умрёт в ближайшие пару дней.

И вот, оставив позади великие луга, Август спешился с коня и повёл его по громадному каменному мосту, что протягивался над неглубокой, но широкой ямой, на дне которой от бледного солнца блестела вода. По широкому мосту шли толпы оборванцев, видимо надеявшихся найти спасение за могучими стенами Перлграда. Ирония всей это картины заключалась в том, что из города выходили толпы разодетых горожан, убеждённых, кто стены их не спасут. За многими из них следовали целые караваны из повозок, набитых золотом и прочим дорогим дерьмом, у многих был целый эскорт из хорошо вооружённых наёмников. И все они сталкивались друг с другом, будто огонь и вода.

Наёмники одного из караванов вдруг схватились за мечи, начали угрожающе ими махать, толкать беженцев, стремившихся к спасению. Такую картину Август видел часто, даже очень. Как правило, всё заканчивается одинаково. Один из беженцев не стерпел такого обращения к себе и толкнул наёмника в ответ, за что другой раскроил ему лицо, а затем сбросил с моста. Столь ужасная наглость не понравилась дружинниками, что брели вместе с беженцами, видимо, с поля боя. А потому потянулись за мечи и накинулись на наёмников. Меж плит полилась кровь, раздались лязги мечей, крики и тому подобное.

Август, спокойно наблюдая за стычкой, попивал вина, сидя на парапете. Мост был забит, потому спешить ему было некуда. Пытаться как-то пробиться через эти толпы — бессмысленно.

Дружинники вытащили из кареты зажиточного горожанина и, кинув на плитку, начали избивать, а его жена, без устали крича, утонула в толпе голодранцев. Над грязными голова полетели её золотые украшения, куски дорого платья, затем лифчик, а потом и пряди золотистых волос. Крики беспомощности утонули среди криков толпы.

Пока дружинники избивали богатея, а голодранцы наслаждали его женой, Август незамедлительно прошёл дальше по мосту, держась парапета. Так он запросто проскользнул к главным городским вратам, где стояли гвардейцы, проверяющие всех подозрительных типов. И, вроде, ничего сложного, опасного, но сейчас он никто, у него нет документов, грамот и прочей бюрократической ерунды, с которой его могли бы пропустить без лишних вопросов.

Протолкнувшись, он вышел к посту, где за мелким столом, забитым бумагами, сидел низкорослый парень с белым париком и напудренными смазливым личиком, что украшала нарисованная родинка.

— Соблюдай очередь, грязный выродок! — вякнул парень противным высоким голосом.

— Соблюдай этикет, дворянское отродье! — рявкнул в ответ Август.

— Как ты смеешь со мной так разговаривать? — его смазливое личико убого исказилось от злости и, ударив по столу, он запищал: — Стража! Арестуйте данного человека!

— Побойся Княгиню, не устраивай цирк и пропусти его! — потребовал старик, вышедший к посту. — Правда думаешь, ирод ты напудренный, что парочке стражам под силу поймать проворного Лиса?

Август, глянув на старика, удивлённого заморгал. Видимо, Люциус уже пустил слух. Напудренный мальчик тоже заморгал, недовольно чмокнул накрашенными губами и высокомерно взглянул на старика. Будто на дерьмо. Его высокомерный взгляд перекинулся на Августа.