Слей и Нюхач бросились за ним, попутно стреляя из лука, но все стрелы летели мимо и единственное, что им оставалось, это либо загнать Ворона в неготовую ловушку, либо догнать, что казалось почти невозможным. Несмотря на тяжёлые доспехи, Ворон передвигался довольно ловко и быстро, не оставляя и шанса двум самым отважным ловкачам Братства Дмитри.

К вечеру двум братьям всё уже удалось загнать Ворона в крепость, откуда лишь один выход и этот выход под стражей третьего наёмника, что был подле Хагри. Защита так себе, но хоть что-то. Пока Нюхач и Слей рыскали по коридорам старой крепости, дрожали от каждого шороха, Люциус уже пришёл в себя и подошёл к крепости, у входа в которую стоял лишь один напуганный наёмник.

— Командир, Слей и Нюхач… что вы…

Люциус бросил в наёмника нож, который воткнулся ему между глаз. Моментальная смерть. Наёмник свалился в кусты, а его командир, обнажив кинжалы, вошёл в крепость. Толку от этих идиотов уже не было, зато была огромная помеха. Дабы исполнить волю Императора, ему нужно было убить всех и любой ценой найти Августа, который может стать решающей пешкой в этой войне.

Люциус вышел в обеденный зал, где на столе сидел Нюхач и, куря трубку, пусках в пыльный воздух клубы дыма. Через старые пыльные окна проходил бледный свет солнца, освещая каждую пылинку в зале.

— О, командир! — радостно крикнул Нюхач. — Мы уж подумали, что вам замочили.

— Вы поймали Ворона? — холодно спроси Август.

— Ещё как! Слей прострелил ему второе колено на крыше, а я его вырубил, очень метким броском камня, — похвастался парень.

— Да ладно…

— А что? Неужели вы в нас сомневались, командир? — усмехнулся он, но улыбка вдруг вмиг угасла, стоило ему увидеть кинжал в руках. — Вы ранили Ворона левым кинжалом, а кого-то же вы порезали правым?

— Это сейчас так важно? — холодно спросил Люциус. — Почему ты оставил брата один на один с убийцей?

— По-моему, убийца как раз в этом зале…

Нюхач бросил в лицо Люциусу трубку, а затем вытащил кинжал, который попытался вогнать под ребро своему командиру, но последний вовремя отвёл его руку в сторону и в ответ вонзил кинжал в шею, а затем бросил на стол.

— Остался последний.

Взобравшись на крышу, Люциус обнаружил, как Слей избивает и без того искалеченного Ворона, что уже просто молчал и терпел, ждал, когда ребёнок наиграется.

— Говори, сука, где Август! — рявкнул Слей, ножичком отрезав Ворон палец.

Тот стиснул зубы, но промолчал.

— Пади в зад своей матушки, откуда и вылез! Хрен я тебе что скажу, выродок ты мутный! — ответил Ворон, за что Слей воткнул нож ему в щёку. — Аргх! Суа!

— Ещё один раз что-то такое скажешь, и я отрежу тебе…

Договорить он не успел, ибо Люциус, тихо подошедший из-за спины, вскрыл ему глотку, а затем скинул с крыши. Тело, пустив за собой прощальную струйку крови, скрылось в густом тумане, что лёг на леса.

— Хех! Командир, зачем-то убивший свой же отряд! Кто же ты, чёрт дери, такой? — прохрипел Ворон, давясь кровью.

— Варлийский Соловей, — сухо ответил Люциус, перерезав верёвки. — Мне нужен Август и ты уж точно знаешь, где он и что с ним.

— А зачем он тебе?

— Меня послали убить его, но приказ я выполнять не стану, ибо это не выгодно моему изначально хозяину.

— А твой хозяин, должно быть, Адеван Безликий? Мудрейший из мудрейших Императоров мира, — пробурчал Ворон, пытаясь встать. — Один хрен, раз ты Соловей, то у тебя уж точно есть штучки, которые помогут меня разговорить, так что скажу всё, что знаю. Бежать уже некуда. Но для начала мне бы не сдохнуть…

— Держи, — Люциус протянул Ворону бутыль с жидкостью болотного цвета. — Настойка Яги, затупит боль, быстро остановит кровотечение, погасит страх и тревогу.

— А вы полны сюрпризов, Мистер “Я очень важный”, — Ворон откупорил бутыль и залпом её опустошил, а затем уселся у парапета. — Значит так…

***

Август вышел из леса со связкой хвороста в руках, на которой сидел Алькар и недовольно каркал ему в лицо.

— Хватит-хватит! Сейчас мы поедим! — отмахнулся Август, бросив связку веток у костра.

Он поставил греться воду в котелке, посыпал соль и, когда вода закипела, он кинул в воду маленькую рыбёшку. Прежде, чем упасть на пенёк и уставится в огонь, краем глаза он увидел движение и, обнажив меч, повернулся. Это был тот красноглазый парень с маской, натянутой на нос. Весь в крови, грязи и мокрый, будто только что вылез из кровавых болот.

— Опять ты? — возмутился Август, указав на него мечом, будто приглашая на бой.

— А ты всё такой же агрессивный, — подметил Соловей, сложив руки на груди. — Я не биться с тобой пришёл.

— А зачем же?

— Может, поговорим? — Соловей вытащил из сумки бутылку крепкого эля.

— Я не пью с теми, кого не знаю, — сплюнул Август.

— Я — Люциус Темнохвостый, Соловей Варлийской Империи. Твоё имя мне известно.

Август, нахмурившись, с тем же недоверием указал незваному гостю на поваленный ствол, где лежала шкурка недавно убитого медведя. Люциус же, не отрывая взгляда от руки Августа, что уже крепко сжимала рукоять, прошёл мимо и на мгновение учуял пыльцу Магнуса. Лишних вопросов задавать он не стал, потому сел у костра и проводил взглядом Августа, усевшегося напротив него.

— Стало быть, ты нашёл меня не по воле случая, — подметил Август. — Что тебе нужно?

— Ореон послал меня убить тебя. Сказал, чтобы я не возвращался без твоей головы, — ответил Люциус, который сразу же заметил, как рука собеседника вновь потянулась к рукоятке меча. — Но делать я этого не стану, ибо, как бы это странно не звучало, ты нужен Империи.

— Интересно…

— Не знаю почему, но Император наперёд предсказал всё, что сейчас происходит, — Люциус открыл бутылку эля и протянул Августу. — Он искренне верит в то, что ты играешь важную роль во всей этой войне.

— И что твоего царьку от меня нужно?

— Он хочет нанять тебя в качестве личного телохранителя Аркадийской Княгини. Разведка, да и сам Император считают, что на неё готовится покушение. И, если Княгиню убьют, то после захвата всего Княжества, никто не будет иметь на него прав, а значит Элтия запросто сможет присоединить эти земли себе, — пояснил Люциус. — А если Элтийская Империя получит эти земли, то… у них будет возможность нанести прямой удар вдоль всей границы Варлийской Империи.

— И если это произойдёт, то… никто их уже не остановит…

— Несмотря на всю политическую силу Варлии, на её армию, нам всё равно не хватит сил, дабы отбить такие громадные армии. Единственный шанс — это уберегать принцессу до тех пор, пока Император не заключит союз с Севером и не объединит его. Или хотя бы до тех времён, когда наша армия разберётся.

— То-есть, вы хотите, чтобы я целую вечность защищал Княгиню? Это невозможно.

— Да? Я почти всю жизнь оберегаю детей Адевана, Соломона, Мари, Эдварда. И ещё успеваю воевать, — похвастался Люциус. — Я прекрасно понимаю твои чувства, знаю, как ты хочешь отрубить голову Ореону, но подумай о других. Представь, какой хаос воцарится в Староземье, если они получат Аркадию? Половину народа сожгут на кострах, а затем могучие армии отправятся на Север, где продолжат жечь и убивать всех неверных.

Августу вновь вспомнился ту ночь. Кричащие от боли родители, молящие о спасении несуществующих богов, пылающие костры и ухмылки элтийских солдат, что жгли его семью ради забавы. Августу бы не хотелось, чтобы кто-то ещё испытал те страшные эмоции, ту боль. В детстве он думал, что родители всегда его будут защищать, спасут, думал, что они бессмертны и смерть их никогда не догонит, но какую же низость он ощутил, когда смотрел на то, как его мать насилуют солдаты, а его отцу отрезают хозяйство. И это только его история, единичный случай, а что будет, если каждый второй познает эту боль?

— Что мне за это будет? — спросил Август.

— Золото, дворянский титул, слава, — ответил Люциус.