Прежде чем я успела это сделать, Зевс повалил меня на спину, раскинувшись на кровати, как леди. Он был на мне через секунду, его грубые руки схватили мои лодыжки и подняли их в воздух, прежде чем широко раздвинуть их в глубокую щель.

— Такая гибкая, блять, — простонал он, держа меня непристойно открытой для него. Мы вместе наблюдали, как он погружает свой член глубоко внутрь меня, затем медленно вынимает его до конца, повторяя все снова и снова. Это было медленно, глубоко и так чертовски горячо, что мои ноги дрожали в его руках.

— Смотри, как я трахаю твою киску, — потребовал он, его волосы были в безумном беспорядке вокруг его хмурого лица, его мускулистая грудь блестела от пота.

Я пыталась напрячься, чтобы он трахал меня сильнее, но он держал меня неподвижно и вместо того, чтобы двигаться быстрее, он заканчивал каждый удар скрежещущим движением, которое терло его грубые волосы на лобке о мой чувствительный клитор.

— Вот так, малышка. Кончи для папочки, — прорычал он.

Мгновенно я исчезла. Из моего сознания выпало дно, и я свободно падала в горячее, искрящееся забвение. Смутно я осознавала, что всхлипываю от удовольствия, а Зевс сомкнул мои ноги вместе, чтобы плотнее обхватить его бьющийся член.

Я немного пришла в себя как раз вовремя, чтобы увидеть, как он кончает.

Его бронзовая кожа блестела в утреннем свете, подчеркивая изрезанную плоскость его лба, контрастируя с глубоким красным цветом его рта, который открылся, чтобы издать низкий рык завершения, когда он кончил в мою все еще захваченную пизду.

Он опустился на свои предплечья по обе стороны от меня, его лицо было до боли красивым, когда он лениво улыбался мне. Он поцеловал меня в грудь, затем провел пальцами по моему лбу и волосам, глядя на меня сверху вниз.

— Доброе утро, маленький воин.

Мое сердце остановилось, попыталось перезапуститься и не смогло. Я сделала глубокий болезненный вдох, прежде чем оно снова заработало.

— Доброе утро, монстр-хранитель, — сказала я, улыбаясь ему в ответ.

— Сегодня ночью я снова тебя заберу. Неважно, сколько сейчас времени, я хочу, чтобы ты сегодня был в моей постели.

Тепло затопило меня.

— Да, хорошо. Мы придем сюда снова?

Он потер рот, как я заметила, он делал, когда был чем-то озабочен.

— Да, мне нужно как следует познакомить тебя с моей дочкой, прежде чем я отвезу тебя к нам домой.

— О, Боже. Я совсем забыла о Харли-Роуз, — сказала я ему, выпучив глаза. — Боже, как, черт возьми, ты собираешься сказать ей, что трахаешься с девушкой ее возраста?

Он нахмурился.

— Во-первых, я не трахаю тебя. Я трахаю тебя регулярно и планирую делать это еще долгое, блять, время. Я также планирую брать тебя на пропитание между трахами и учить тебя веселиться, как я и обещал, пока мы не переспали, потому что я человек слова. Я знаю, что это будет чертовски сложно, но я был серьезен прошлой ночью, Лу. Ты теперь моя женщина. Может быть, ты этого не понимаешь.

— Может, и не понимаю, — согласилась я, слишком боясь надеяться или гадать, что может означать быть женщиной байкера мото-клуба.

— Ты будешь моей. Ты будешь рядом со мной на клубных вечеринках, на мероприятиях. Ты будешь спать в моей постели как можно чаще, пока я не смогу добиться того, чтобы ты делала это каждую чертову ночь. Ты познакомишься с моими детьми и переживешь со мной всю эту драму, потому что они — моя жизнь, как и ты. Ты будешь брать мой член, когда я захочу, и ты будешь брать мои слова, когда я захочу. А когда я стану засранцем, потому что я мужчина, и у меня есть что дать, ты дашь мне по мозгам, а потом простишь меня.

— Так мы, типа, встречаемся?

Боже, я говорила как ребенок, но я не знала достаточно байкерского языка, чтобы перевести его слова на английский, который я могла бы переварить. А это было слишком важно, чтобы не понять.

Его полные губы дернулись, и он прикусил нижнюю губу, чтобы не рассмеяться.

— Конечно, малышка, мы встречаемся.

— Не будь засранцем, Зи. Это важно!

— Я не придурок, Лулу, просто наслаждаюсь тем, как ты, блять, отрываешься. Думаю, с этого момента я буду смеяться и улыбаться гораздо чаще.

— Вау, — прошептала я, когда ударилась о стену его искренности и возмущение выбило из меня все силы. — Иногда ты такой милый, что я забываю, что ты монстр.

Его ухмылка стала опасной.

— Сейчас у меня нет времени напоминать тебе, насколько я опасен, и ты, наверное, вся извелась, но думаю, я смогу что-нибудь придумать на вечер.

— Я твоя девушка, — сказала я ему, потрясенная и неспособная пока двигаться дальше.

В конце концов, это была сбывшаяся мечта моего детства, так что я дала себе поблажку.

— Старушка, — поправил он.

Я сморщила нос.

— Я думаю, что из нас двоих старый — это ты, Зи.

Он громко рассмеялся.

— Блять, если это неправда. Так мы называем женщин, которые у нас есть и которых мы не собираемся делить или бросать, никогда. Это хорошо, окей?

— Хорошо, — согласилась я. — Мне нужно многое узнать о культуре байкеров.

— Мы начнем твои уроки сегодня вечером. Я хочу рассказать о тебе своим детям скорее раньше, чем позже, так что давай побыстрее введем тебя в курс дела.

— Я до смерти боюсь этого, — призналась я.

— Значит, нас двое, — сказал он, но он улыбнулась и делала это так широко, что у меня перехватило дыхание от его красоты. — Теперь, я должен отвезти тебя в школу, а сам должен добраться до Комплекса и сделать это быстро, потому что мы проспали допоздна. Тебе нужно, чтобы я подделал записку или что-то вроде того, чтобы у тебя не было проблем в школе?

Я засмеялась.

— Нет, спасибо, папа. У меня не будет неприятностей.

Я не попаду, потому что директор Адамс был близким другом семьи, а также потому, что преподаватели привыкли к моим опозданиям и прогулам. Они все знали, что у меня рак.

А вот мой любовник — нет.

— Следи за языком, девочка, а то я его использую по назначению, ладно? — Он смотрел на меня, но его серые глаза светились теплом.

Я закатила на него глаза.

— Как скажешь.

— Как скажешь, так скажешь, — пробормотал он, качая головой. — Ты девочка-подросток или та женщина, которую я взял в свою постель прошлой ночью дважды и еще раз сегодня утром?

— И то, и другое, и тебе это нравится, грязный старик, — сказала я, наклоняясь, чтобы ущипнуть его за подбородок. — А теперь слезь с меня, чтобы я могла принять душ и подготовиться к школе.

Он скатился с меня, но остался в постели, прислонившись к изголовью, закинув руки за голову, простыня лежала у него на коленях. Я остановилась на минуту, чтобы посмотреть на его красоту, покрытого моей кровью, потом и спермой и никогда не бывшего таким великолепным.

— Я думал, ты торопишься.

— День, когда я не могу потратить минуту на то, чтобы оценить что-то прекрасное, это день, когда я не хочу быть живой, — сказала я ему чопорно, прежде чем повернуться на пятках и убежать в ванную.

Его смех последовал за мной.

Луиза

Воздух пах потом и попкорном, сладким и соленым на языке, когда я зазвучала под скандирование, поднимающееся над толпой.

Гриффины, Гриффины, Гриффины!

Это был Зимний турнир по хопсу; самое большое спортивное событие в Энтранс Бей и одно из самых больших во всей провинции, поэтому все, я имею в виду все, были там, даже мои отсутствующие родители, которые вели суд в своей собственной частной секции трибун, и мой так называемый парень, который был звездой шоу.

Я трясла помпонами вместе с остальной командой, когда Риис взмыл в воздух, чтобы перехватить пас команды соперника, и помчался по площадке, оранжевый мяч мелькал под его ладонью. Когда он поднял голову, чтобы сделать слэм-данк в версии спортивной поэзии, от которой у меня перехватило дыхание, когда до перерыва оставалось всего три секунды, толпа разразилась пронзительными криками и возгласами: