Его большой палец провел по моей челюсти, затем вверх, чтобы оттянуть вниз мою полную нижнюю губу. Мой язык высунулся, чтобы попробовать соль моего секса на его пальце, а его глаза вспыхнули, как неоновые огни. Я задохнулась, когда он опустился ниже и провел языком по внутренней стороне моей надутой губы, затем застонал в груди, как зверь после первого глотка крови, и прижался своим ртом к моему.

Его вкус напоминал виски и дым, горячий и греховный на моем языке, и я знала, что если у нечестия и есть вкус, то это он. Я застонала, когда он наклонил мою голову и погрузился глубже, его язык был как горячий шелк в моем рту, а его борода грубо прижималась к моим щекам. Я погрузила пальцы в его мягкую спутанную гриву и бездумно прижалась к нему, потому что никакие мечты и надежды маленькой девочки не могли подготовить меня к тому, что рот Зевса окажется на моей груди.

Когда он отстранился, он провел большим пальцем по моим губам, покрытым синяками от поцелуев, его глаза были благоговейными и темными от желания, которое не может понять девственница. Я задрожала, когда он согнул колени так, что мы оказались на уровне глаз, и сказал:

— Добро пожаловать на темную сторону, малышка Лу

Луиза

Уотерфордского фарфора не было.

Я вошла в свой четырехэтажный особняк на углу Тутовой ул. и Сосновой ул. и через открытую дверь через фойе с мраморным полом сразу заметил обстановку. Комната была усеяна изломанными золотыми осколками света от низко висящей шестиярусной люстры над официальным обеденным столом, а из системы объемного звучания доносились тихие звуки Бетховена.

Черт.

Я устала до мозга костей после бессонной ночи, проведенной в мечтах о том, как Зевс прикасался ко мне, и о невозможностях, которые встали перед нами теперь, когда мы собирались быть вместе. За этим последовало тяжелое утро с Сэмми, который устроил скандал из-за того, что его измученная мама забыла купить достаточно его любимого липкого пудинга, и вместо него на завтрак было мороженое. Кажется, что это небольшая разница, но для ребенка с аутизмом рутина может значить все, и хотя я пыталась исправить его утро, бедный Сэмми был совершенно выбит из колеи, и даже присутствие Муте не принесло ему душевного спокойствия. Когда я уезжала, я была удивлен, но тронута тем, что Мут предложил остаться с Сэмми и его матерью-одиночкой Марджи, которая практически расплакалась от предложения помощи, даже несмотря на то, что оно исходило от байкера.

В довершение всего, несмотря на то, что я написала ему сообщение, Зевс не выходил на связь весь день.

Итак, я слишком устала для того, что, как я знала, означает «Уотерфорд Чайна».

Компания. Такую, на которую мои родители хотели произвести впечатление.

— Луиза, слава Богу, что ты дома. Правда, я знаю, что призывала тебя стать волонтером, но кажется, что ты проводишь в центре каждую свободную минуту, — сказала Филиппа, врываясь в комнату на облаке духов Нина Ритчи и целуя воздух у моей щеки. — У тебя есть пятнадцать минут, чтобы подготовиться до прихода Вентураса. Надень платье, которое Ясмин расстелила на твоей кровати, и розовый жемчуг, а не кремовый или белый.

— Мама, я очень устала, — тихо сказала я, слегка покачиваясь на ногах, потому что, честное слово, я быстро увядала.

Она поджала губы.

— Луиза, ты не можешь разыгрывать карту больного только тогда, когда это тебе подходит. Кроме того, химиотерапия начнется только через неделю, так что я знаю, что ты не можешь чувствовать себя так плохо.

— Хорошо, я просто полежу десять минут, а потом буду собираться.

— Отлично, — сказала моя мама, пренебрежительно махнув рукой. — Но мне нужно, чтобы ты сегодня была на высоте. Эти люди очень важны. Хавьер Вентура — один из самых богатых людей в Мексике, и он решил, что Энтранс может стать прекрасным местом для открытия канадского филиала его бизнеса.

— Отлично, — пробормотала я, волоча ноги к парадной лестнице, чтобы найти краткое утешение в своей комнате.

— О, и Луиза? Убедись, что Беатрис выглядит презентациюнтабельно, ладно? Мне так хочется, чтобы она переросла эту неловкую стадию.

Я махнула рукой через плечо, уходя, но в остальном проигнорировала мамину критику в адрес сестры. Я не удивилась, когда, открыв дверь в свою розово-белую комнату, обнаружила сестру, раскинувшуюся на моей кровати и читающую один из моих журналов Космо.

Она сразу же сказала:

— Хочешь пройти тест, чтобы узнать, какой мужчина тебе попадется?

Я фыркнула, уронив сумку на пол, скинула мокасины и легла лицом на кровать рядом с ней.

— Нет.

— Да, у меня мальчки скейтер. Я имею в виду, существуют ли вообще сейчас мальчики-скейтеры? Разве они не относятся к началу 2000-х?

Я почувствовала, как она повернулась на кровати так, что сидела лицом ко мне, и хмыкнула, когда ее рука провела по моим волосам.

— Как поживает моя любимая сестренка? — спросила она мягко.

— Уже лучше, — ответила я, как всегда.

Я повернулась щекой к кровати, чтобы смотреть на нее, и устало улыбнулась.

— Готова к очередному шоу с собаками и пони?

— Ага. Я буду собакой, а ты пони, — сказала она с широкой, полной скоб ухмылкой.

Я закрыла глаза, улыбаясь.

— Как прошел твой день?

— Хорошо. Сегодня на тесте по биологии я получила 99 %. Мистер Уоррен сказал мне, что однажды я, возможно, даже превзойду тебя по уму и красоте, — сказала она с девичьим хихиканьем.

Я тут же нахмурилась и оперлась на локти.

— Би, детка, ты уже превосходишь меня и в том, и в другом. Надеюсь, тебе не нужно, чтобы мистер Уоррен говорил тебе это, и надеюсь, ты не будешь воспринимать его слова слишком серьезно.

Би слегка покраснела и накрутила длинную прядь моих волос на палец. У нас был одинаковый оттенок бледных волос, но, кроме этого, мы не были похожи друг на друга, разве что ростом — пять футов девять дюймов. Она еще не располнела, как я, и что-то подсказывало мне, что она будет длинной и худой, а не изогнутой, как я, но я знала, что она хочет быть точно такой же, как я, даже когда я говорила ей, что она может быть лучше.

Я соединила наши руки, чувствуя, как выступы на нашей коже выровнялись и сомкнулись, когда я крепко сплела наши пальцы.

— Люблю тебя, Би, — сказала я, прижимая наши соединенные руки к сердцу. Она улыбнулась, широко и счастливо, так беззаботно, что у меня перехватило дыхание.

— Люблю тебя еще больше.

Резкая вибрация моего телефона, жужжащего в переднем кармане джинсов, прервала наш момент. Я перевернулась и не успела моргнуть, как телефон оказался у меня в руке, экран был разблокирован.

Монстр-хранитель: Заеду за тобой сегодня в 9 вечера. Скажи родителям, что тебе нужно переночевать или что-то в этом роде.

Я прижала телефон к груди и старалась не визжать от восторга, как маленькая девочка.

— Что происходит? — спросила Би, выхватывая у меня телефон, когда я только покачала головой.

— Отвали, — сказала я ей, смеясь, и прижала ее лоб ладонью. — Это личное.

— Да ладно, Лулу, скажи мне! Я твоя лучшая подруга. Кому еще ты собираешься рассказать? Неужели Риису?

Черт.

Риис.

Боже, я почти не разговаривала с ним всю неделю, и хотя мы официально не были парой, я практически физически и эмоционально изменила ему.

Черт, мне действительно нужно было поговорить с ним.

— Я ухожу сегодня вечером, и мне нужно, чтобы ты прикрыла меня на случай, если мама или папа решат проверить. Я не вернусь до завтрашнего вечера.

— Оооо, — скривилась Би, взмахнув бровями. — Ты наконец-то собираешься пойти до конца с Риисом?

Я прикусила губу, благодарная за то, что Риис никогда не давил на меня, чтобы я занялась с ним сексом. Мы часто занимались рукоблудием, но мы оба колебались по поводу окончательной сделки, и до сих пор я не понимала, насколько сильно я хотела подождать до невозможности, чтобы отдать его Зевсу.