Мне повезло, что Бетси была в тот день в штате, иначе меня бы не пустили, когда я узнал, что Лу вообще был там. Я провел два часа, думая о худшем, что ее схватили Ночные охотники, или ее сбила машина, или еще что-то в этом роде.

Это был ее бывший парень из всех гребаных людей, который позвонил Харли чтобы сказать ей, что Лу увезли из школы на машине скорой помощи. Неудивительно, что парень знал о нас в тот момент — все в Энтрансе, блять, знали — но я должен был выразить парню некоторое неохотное уважение за то, что он вот так взял трубку для своей бывшей.

Это Бетси пришлось иметь дело со мной, когда я начал орать на сучек в приемной, которые не сказали мне, где моя девушка.

Именно Бетси сказала мне, что у Лу снова была лимфома Ходжкина. Лулу слегка пошевелилась, разлепляя свои тяжелые веки, чтобы показать те настоящие голубые глаза, которые я так чертовски любил.

— Ты здесь, — прохрипела она.

Я кивнул, прижимая наши переплетенные руки к своему рту, чтобы поцеловать ее.

— Не был бы нигде больше.

Слезы увлажнили эти глаза и заставили мое сердце сжаться.

— Даже несмотря на то, что я серьезно отстой?

Я ухмыльнулся, несмотря на смятение в моем гребаном нутре.

— Да, Лу, даже когда ты серьезно отстой.

Она закрыла глаза и прерывисто вздохнула.

— Слава Богу.

— Я же говорил тебе, что ты застряла со мной, — напомнил я ей.

Она ухмыльнулась, как будто это было лучшее, что она когда-либо слышала.

— Ты можешь подняться сюда со мной?

Я скептически оглядел маленькую кроватку, которая вызвала у нее смех.

— Я наклонюсь, а ты можешь сесть позади меня? Пожалуйста, мне холодно, и все, чего я хочу — это чтобы ты был рядом со мной.

Я немедленно отпустил ее руку и осторожно помог ей подвинуться вперед, чтобы я мог прислониться к приподнятой спинке кровати и прижать ее к своей груди. Она поправила на нас одеяла и осторожно вытащила из-под них трубки, которые держала в руках.

— Прости, что я не сказала тебе, — прошептала она, крепче прижимая мои руки к своему телу.

Я прижался губами к ее волосам.

— Забудь об этом. Теперь я знаю.

— Что это значит для нас? — спросила она девичьим от страха голосом. Этот страх холодными пальцами обхватил мое сердце и сдавил, как ублюдок.

— Ничего. Ты все еще моя девушка, а я все еще твой мужчина. Тебе что-нибудь понадобится, я здесь с тобой. Это включает в себя очистку от рвоты, покупку лекарств в аптеке и все такое дерьмо. Это также означает, что тебе нужен кто-то, кто посидел бы с тобой в больнице, а твои родители слишком эгоистичны, чтобы сделать это сами, тем лучше для меня, потому что я буду здесь каждый гребаный раз.

Она вздохнула в меня, устраиваясь теплой и довольной, как кошка, когда я провел рукой по ее волосам.

— Знаешь, я могу их потерять, — пробормотала она.

Моя рука замерла на массе золотого шелка.

— Черт, детка.

— Возможно, ты не захочешь меня. Рак — не самая приятная болезнь, Зи.

Я схватил ее за подбородок и приподнял её пока не смог заглянуть в эти испуганные глаза. Прижался теплым поцелуем к ее губам и сказал:

— Не будь гребаной тупицей.

— Я могу умереть, — прошептала она еще тише.

— Ты могла бы, — согласился я, потому что хотел быть честным с ней, но от этой мысли кинжалы пронзили каждое из моих ребер, все под углом к моему сердцу.

— Ты думаешь, я попаду на небеса? — она спросила меня.

— Черт возьми, да, что для меня отстой.

Она переместилась между моих ног, приподняв голову, чтобы заглянуть за мою бородатую челюсть в мои глаза.

— Ты собираешься мне это объяснить?

Я протянул руку, чтобы провести мозолистым большим пальцем по пухлому изгибу ее нижней губы, моя концентрация была такой интенсивной, что казалось, будто мои глаза горят.

— Если бы ты спросила меня в любой день до того, как я встретил тебя, я бы сказал, что у меня не было ни единого гребаного шанса попасть в рай. Такой человек, как я, сделал то, что я сделал, то, что мне нужно было сделать? Блять, нет.

Когда она попыталась протестовать, я сильнее прижал большой палец к ее сочному рту и почувствовал, как мое лицо превратилось в гребаный камень.

— Так вот, я не даю тебе никаких обещаний, маленький воин, но если твоя прекрасная задница отправится на небеса — а это, черт возьми, действительно так — я найду способ попасть туда тоже. Если мне придется переехать в эту гребаную церковь и платить епитимью каждый чертов час, я это сделаю. Если мне придется бросить выпивку, оружие и торговлю наркотиками, я, черт возьми, сделаю это, и я бы сделал это сейчас, если бы это означало, что у меня есть место рядом с моей девушкой за этими жемчужными воротами.

Она прикусила губу, чтобы не расплакаться, потому что знала, что мне не нравятся ее слезы, а затем она храбро попыталась поднять настроение.

— Тебе, наверное, также пришлось бы отказаться от ругани. Я думаю, что это довольно сложная задача.

— Черт возьми, да, это так, — согласился я, прежде чем притянуть ее еще ближе к себе, пока мы не слились воедино, пока я не почувствовал успокаивающее биение ее сердца у своей груди. Сердцебиение, гораздо более важное, чем мое собственное. — Сделаю это для тебя, Лу. Сделаю для тебя все, что угодно.

Луиза

Мой дом больше не казался мне родным.

Не то чтобы он был когда-либо мне родным.

Но изогнутые подлокотники двусторонней парадной лестницы, плюшевые ковры под тяжелой антикварной мебелью, портьеры на окнах, украшенные кисточками и золотыми нитями, и хрустальные светильники — все это теперь казалось мне слишком роскошным, ярким, с то, с чем мои глаза не могли справиться. Я привыкла к темноте и неоновым огням, к прохладному естественному свету, льющемуся через широкие окна загородного дома Зевса на пляже и домика в лесу. Я жаждала его обжитой мебели, группы семейных фотографий, беспорядочно развешанных на стене, ведущей из прихожей на кухню. Звуки смеха и мгновенное ощущение тепла в ту секунду, когда вы открыли дверь в этот дом.

Вместо этого я сидела на своем обычном месте за большим обеденным столом в доме моего отца, одетая в бело-золотое платье из плотной парчи, которое вызывало зуд на моей чувствительной коже и изо всех сил подчеркивало мои изгибы. Мои волосы были собраны в пучок, в ушах красовались жемчужины, и я была готова к битве.

Это была своего рода битва, в которой я выросла, принимая участие, так что я была готова к той роли, которую сама себе отвела. С моим отцом и его товарищами — Дэннером, Вентурасом и мистером Уорреном — что-то происходило, и я была совершенно уверена, что это как-то связано с Падшими.

Это был Мото-Клуб, который теперь был моей семьей, поэтому я решила копнуть немного глубже.

— Ты выглядишь сияющей этим вечером, Луиза, — похвалила меня мама.

— На днях я сказал ей, как счастлив, что у нее не выпадают волосы, — поделился с ней мистер Уоррен. — У неё такие красивые волосы.

Моя мать хихикнула и дотронулась до своих искусственно светлых волос.

— Конечно, она получила это от меня, так что я приму это как комплимент.

— Ты должна, — сказал он, подмигнув, что заставило мою мать покраснеть.

Фу.

Неужели не было никого, с кем мистер Уоррен не стал бы флиртовать?

— Как ты себя чувствуешь? — тихо спросил Лайнел, наклоняясь вперед на своем сиденье напротив меня, чтобы сделать вопрос более интимным.

Не в первый раз я удивила себя тем, что Лайнел Дэннер мне понравился.

Я пожала плечами.

— Как они сказали, пока не сильно выпадают волосы, так что я счастлива.

— Луиза, — упрекнула меня моя сестра Би.

Она была вынуждена присутствовать на ужине, потому что мои родители забыли найти для нее что-нибудь еще, чем можно было бы заняться в этот вечер. Она выглядела очень неуютно в своем бесформенном черном платье с волосами, собранными в тугой пучок.