— Этот крысиный ублюдок дал нам что-нибудь?

— Нет, босс, он чувствовал себя очень сдержанным. Я уже собирался достать плоскогубцы, когда Аксмэн сказал мне, что ты уже в пути.

Я кивнул, натягивая футболку через голову с задней части шеи.

Нет причин пачкать что-либо кровью.

— О, Кейд, ты думаешь, что выберешься отсюда живым? Позволь мне рассказать, — сказал я непринужденно, когда Прист вручил мне мои любимые кастеты, и я надел их на свои пальцы. — Ты расскажешь мне все, что знаешь об этих гребаных суках — Ночных охотниках, и ты будешь делать это с криком, а затем с искажениями. Почему, спросишь ты? Потому что я набью твою гребаную морду за то, что ты играл в ебанутые игры с моей девушкой.

— Твоя девушка? — крысиный ублюдок, наконец, захныкал, страх так чертовски красиво искрился в его глазах. — Она сказала мне, что она для тебя ничто!

Я ухмыльнулся, согнул и разжал кулак, когда приблизился к нему, а затем отвел его назад, сказав:

— Она для меня все, блять.

Мой бронзовый кулак ударил его прямо по левой щеке. Я почувствовал, как он рассыпается под моей силой. Секундой позже я услышал озверевший крик мужчины и знал, что через секунду после этого, когда мой кулак снова поднимется, чтобы соединиться, я услышу жалкое оправдание того, что гребаный мужчина сломался и начал, блять, говорить.

— Они придут за тобой, — сказал он сквозь слезы. — И на этот раз у них есть помощь.

Луиза

Следующая ночь в «Лотосе» была безумно насыщенной. Казалось, каждый брат Падших и все их друзья были в клубе, смеялись, пили и наслаждались красотой танцовщиц. Я была так занята за барной стойкой и за кулисами, помогая танцорам, что у меня не было ни минуты, чтобы подойти к кабинке Зевса. Утром, когда я зашла в большой универмаг на полпути к Ванкуверу и купила небольшую табличку, сделанную специально для стенда, у меня случилась короткая вспышка творчества и хорошее хихиканье. Бог Грома, гласила надпись красными буквами на черном лакированном фоне. В то утро я попросила Харлоу помочь мне просверлить ее в торцевой край стола, чтобы, когда Зевс прибудет, она сияла для него под красными огнями.

Я была слишком занята, чтобы увидеть его реакцию, когда он появился сразу после одиннадцати, и я умирала от желания услышать, что он думает. На самом деле это был глупый подарок, такой, какой маленькая девочка могла бы подарить своему отцу. Но в каком-то смысле я знала, что всегда буду той маленькой девочкой, которую Зевс спас на парковке церкви Первого Света, а он всегда будет тем монстром-хранителем. Было что-то прекрасное в том, что наши отношения менялись и развивались с возрастом, но эта чистота всегда оставалась.

Я ловила на себе его взгляды, когда могла, но не могла отвести глаз от его лица.

Я не могла перестать смотреть на его руки, его огромные, сильные, достаточно сильные, чтобы убить мужчину. Они лежали на кроваво-красном столе, одна свободно обхватывала запотевший стакан виски со льдом, а другая расслабленно лежала ладонью вниз на лакированном дереве. Я почувствовала, что потею так же, как этот стакан, представляя, как эти пальцы могут уничтожить меня, как они будут разрывать мое тело по швам грубыми, уверенными ударами и непрекращающимся давлением. Я была уверена до мозга костей, что эти руки убили человека, может быть, многих, но точно всех, кто осмеливался с ним трахаться. И теперь я знала на личном опыте, что эти руки могут с такой же страстью и безжалостной интенсивностью отдаваться на женском теле и глубоко внутри него.

Я хотела, чтобы это оружие массового поражения было на моей коже, обхватывало мои запястья, как кандалы, раздвигало складки моей мокрой киски, как горячий нож масло. Я хотела, чтобы он растягивал и обжигал меня своим членом, а потом я хотела, чтобы он обхватил другой большой рукой мое горло, как угрозу, как благословение, и назвал меня своей, пока я буду кончать на его ладонь.

Сейчас у меня было время, потому что клуб только что закрылся, и осталась лишь горстка Падших, большинство из которых я узнала. Негромкий рокот голосов из задней части клуба растворялся в тишине, когда девушки разошлись по своим кроватям, а большинство других уже разошлись по домам. Остались только наш уборщик Майкл и мой менеджер Майя.

Но Майя, как и весь вечер, не сводила с меня глаз, и я не хотел бежать к Зевсу, как какой-нибудь нетерпеливый бобер, когда я даже не знала, на чем мы остановились.

Конечно, он сказал, что я застряла с ним, но что это значит?

Никогда в жизни я не чувствовала себя такой юной, как сейчас, когда пыталась ответить на этот вопрос.

Я вытирала барную стойку и убирала подтеки с пивных кранов, когда Майя опустилась на табурет и сказала:

— Налей мне водки, ладно?

Я достала «Грей Гус» с верхней полки и налила ей бокал со льдом.

— Льда не надо, он уже растворился, — объяснила я, проталкивая стакан по скользкой барной стойке в ее ожидающую руку.

— Оставь бутылку, — сказала она мне, когда я собиралась поставить ее на место. — И возьми стакан. У меня такое чувство, что нужно поговорить с девушкой, а я делаю это только тогда, когда в дело вступает выпивка.

Я сдержала ухмылку, когда взяла стакан, налила себе наперсток и водрузила свою задницу на стойку со своей стороны бара.

— Как дела? — спросила я.

Это была женщина средних лет, которая выглядела на свой возраст из-за тяжелой жизни, но все еще была хороша. Я никогда не видела ее без больших волос, дымчатых глаз и очень узких, расклешенных джинсов. Она была байкерской крошкой, и ей это очень шло. Я мало что знала о ее истории, кроме того, что она была замужем за Баком, вице-президентом Падшие, и я знала это только потому, что моя подруга Лайла любила иногда выпить в баре, а она была источником знаний о байкерах.

Она посмотрела на меня так, будто хотела сказать что-то серьезное, что мне не понравится.

Сама того не желая, я перевел взгляд на Зевса у его стенда, где он сидел и разговаривал с Баком, Батом и Новой.

Майя рассмеялась своим громким смехом курильщика.

— Вот в чем дело, малышка. Ты смотришь на зверя так, будто тебе все равно, что он кусается.

Румянец проложил себе путь к моим щекам, прежде чем я смогла его остановить, но я пожала плечами, отчаянно пытаясь сдержаться.

— Он горячий. Девушке можно смотреть.

— О, это точно, и было бы преступлением не оценить такого большого, крупного зверя. Такой красивый, что можно просто подойти и погладить его, а?

Женщина играла со мной, улыбаясь через край своего бокала, как тигрица, играющая с детенышем.

Я оскалила зубы в чем-то более злобном, чем улыбка.

— Зверь — это такой же зверь, как и любое другое животное… только тронь его, и он уже мурлычет.

На этот раз Майя откинула голову назад, гогоча и шлепая свободной рукой по столу.

— Да! Черт, я знала, что ты мне нравишься, девочка.

Моя ухмылка смягчилась.

— Спасибо, Майя.

— Тем не менее, я все еще должна сказать тебе, чтобы ты была осторожна с этим. Это моя обязанность как старшей женщины — совать свой нос куда не надо и давать советы, так что потерпи немного, ладно? Я бы ничего не говорила, если бы не тот факт, что Зевс Гарро даже не моргнул дважды на женщину с тех пор, как его застрелила его сука-бывшая жена, и теперь он не перестает, блять, пялиться на тебя, как будто ты его последняя еда в камере смертников.

— О, — сказала я, потому что мне было приятно услышать от кого-то, что Зи хочет меня, и что это не было просто мечтой в моей голове.

— О, это точно. Ты готова сразиться со зверем, девочка? Он охренительно большой мужчина для взрослой женщины, не говоря уже о молодой, и он идет с огромным багажом. Ты готова стать мамой для двух детей твоего возраста и целой кучи братьев в клубе? Потому что любой женщине Зевса Гарро придется взять на себя эту роль. Не ввязывайся, если не собираешься брать на себя такую отвественность.